"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21

— Думаешь, СБ хочет убить ни в чем не повинного ребенка?

Монтегрейн ответил прямым взглядом.

— А ты думаешь иначе?

Мэл поджала губы. Внучка самого короля, племянница нынешнего наследника — родная кровь. И в то же время отличная мишень для любого заговора. Сколько подобных случаев знает история — когда в следствие переворотов и свержения прежней власти на трон возводили бастардов? Сам Седрик Справедливый, предок Роннера Третьего, пришел к власти именно так. Незаконнорожденная дочь, конечно, это не сын, и на трон ее не посадишь, но ведь ей всегда можно подыскать подходящего мужа…

— Но это же ребенок, — прошептала Амелия.

— Вот именно, — согласился Рэймер и снова улегся на спину.

— И это все равно измена… — пробормотала она еще тише, скорее сама себе, нежели собеседнику.

Вот оно, по сути, то самое признание, за которым она сюда и приехала. Какая ирония — задание выполнено. Монтегрейн не назвал ни имени, ни места нахождения ребенка, но ведь признался. Для его ареста и теперь уже настоящего допроса с пристрастием достаточно ее показаний под присягой.

Ей вдруг стало нестерпимо холодно. Она поежилась и села, обхватив себя руками. Какого черта ей вообще взбрело в голову задавать эти вопросы?

— Что с тобой? — Рэймер тоже сел, специально или нет, но, поднимаясь, переместился чуть ближе.

— Ты только что прямым текстом признался мне в измене короне, — честно ответила Мэл, даже не пытаясь скрыть ужас от осознания этого факта в своих глазах.

Однако Монтегрейн лишь усмехнулся.

— Поверь, Гидеон в курсе того же, что и ты. И даже больше. Но доказать ничего не может.

— Пока, — буркнула она.

— Пока, — охотно согласился Рэймер и посмотрел на нее оценивающе и одновременно с вызовом, будто говоря: «Вот и поглядим теперь, чего ты стоишь».

Амелия не выдержала этого взгляда, отвернулась.

Измена — это страшно, это за гранью добра и зла, так вбивалось в голову с детства. Прав король или нет, он король, абсолютная власть, которой следует быть верным, либо умереть. И все же… Могла ли она винить сидящего рядом с ней человека в том, что он пытался сохранить жизнь невинному ребенку? Конфликт интересов, кажется, так это называется. Но если личность дочери принца всплывет, рано или поздно это действительно может привести к заговору, перевороту и даже к гражданской войне. И сколько людей тогда погибнет? Явно не только один ни в чем не повинный ребенок…

На сей раз она повернулась к нему всем корпусом, сама с вызовом вскинув подбородок.

— А если я тебя сдам?

Долгое мгновение глаза в глаза.

И спокойный ответ:

— Сдай.

И тогда он умрет, а Гидеон так и не узнает нужное ему имя, поняла Амелия. Да, говоря это ей, Монтегрейн рисковал, но рисковал исключительно собой. Если он не признался СБ до сих пор, то вряд ли изменит свое решение даже под пытками. Ее передернуло.

Скрипнула зубами. Легко рассуждать о том, что король и государство не сделало для одной маленькой Амелии Грерогер ничего хорошего. И совсем другое — вот так, зная правду, самой стать изменницей.

— Не сдам, — выдохнула, зажмурившись.

Ответом ей была тишина.

Осторожно открыла глаза.

Рэймер смотрел на нее с улыбкой. Потянулся и заправил за ухо длинную прядь волос, выбившуюся из второпях заплетенной косы. На мгновение задержал руку у ее лица, и у Мэл перехватило дыхание — на миг ей вдруг показалось, что он ее поцелует.

И что тогда? Оттолкнуть? Дать пощечину? Как реагировать?

Но он убрал руку и отстранился.

— Если разорюсь, пойду в вербовщики, — усмехнулся скорее зловеще, чем весело. — Вон как легко удается уводить людей с пути истинного.

Легко? Для нее весь мир перевернулся за эти несколько недель, а он называет это легко.

— Поехали домой? — предложил Монтегрейн уже серьезно. — Сбежать от Лу, конечно, приятно, но, если она обидится, нам всем несдобровать.

Мэл согласно кивнула, все еще чувствуя смятение и от разговора, и от так и не случившегося поцелуя.

Глава 30

5 лет после начала войны

Аренор, к западу от Хребта Бархуса

Поняв, что вражеская армия не собирается грабить и громить деревню, ее жители охотно поделились с мирейцами продовольствием. «Откуп», — назвал это староста, лично пригнавший телегу, доверху нагруженную продуктами. Свежее молоко и мясо, яйца, овощи — только что с грядок, несколько мешков муки и горшки с соленьями. Взамен Монтегрейн лично дал слово, что в деревню самовольно не зайдет ни один из солдат. Ему поверили.

Конрад сидел у костра, закутавшись в одеяло. На взгляд Рэймера, было не настолько холодно, но принц заметно дрожал, сжимая края своей импровизированной накидки под горлом.

Помимо охраны наследника и его целителя, поблизости оказался счетовод.

— Рэйм, где ты ходишь? — обрадовался ему Дрейден. — Налетай, — и гостеприимным жестом обвел разложенные на покрывале продукты.

Полученное из деревни было поделено между солдатами, но, естественно, на «стол» принца попало все самое лучшее. Впрочем, того количества продовольствия, которое имелось в их распоряжении, все равно было непозволительно мало.

Рэймер дернул плечом и уселся у костра, подобрав под себя ноги, прямо на землю.

— Так, утрясали со старостой кое-что, — ответил Кристису.

Конрад вяло покосился в его сторону и ничего не сказал, крепче сжал одеяло под подбородком. Очень захотелось его как следует встряхнуть и привести в чувство, но Монтегрейн задавил в себе этот порыв на корню. Принц не трус и не дурак и почти полностью отрешился от дел, оставшись главнокомандующим лишь номинально, не по своей воле — его здоровье ухудшилось. Чудо, что сегодня он вообще в состоянии сидеть и самостоятельно что-то есть.

Служба в «Белом клыке» не позволила Рэймеру увидеть, как угасала Анабель, зато на медленную смерть друга он уже насмотрелся сполна. Весь последний месяц каждый его день начинался с того, чтобы дойти до шатра принца и убедиться, что тот пережил ещё одну ночь. Целитель уже давно не отходил от наследника ни на шаг. Но то ли от такой же усталости, как и у всех, его силы ослабли, то ли организм Конрада больше не поддавался лечению. И то, что однажды поутру Монтегрейн не застанет друга в живых, стало лишь вопросом времени.

Дрейден проследил за взглядом Рэймера и подсел ближе.

— Он совсем плох, да? — спросил шепотом, покосившись на сопровождение наследника, чтобы убедиться, что они находятся на достаточном расстоянии от них и не могут подслушать.

Монтегрейн поморщился.

— Он вчера утром меня не узнал.

Брови счетовода поползли к черным кудрям, как всегда, в беспорядке падающим тому на лоб. Не волосы — а спиральки.

— Потом сообразил, сам испугался, — продолжил Рэймер. — Ну ты понял… — Не стал договаривать.