"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Задрав голову, я увидел шестёрку давешних молодых парней. Одетые в белые трико, они порхали с трапеции на трапецию с бешеной скоростью, да ещё и совершали кульбиты в воздухе! У них что, крылья?.. Или это магия? Как они это делают?..
— Не отвлекайся, — получив болезненный тычок по рёбрам, я с трудом вернулся к действительности. — Тебя давно ждут.
Вчера мне позволили немножко погордиться своим новоприобретённым искусством. Но сейчас, глядя на профессиональных акробатов, я почувствовал себя больным недоразвитым соломенным чучелом.
— А разве им не полагается
— Только не в день премьеры, — отрезала Зоя.
— Но почему? — думаю, не очень здорово будет, если кто-то разобьётся, упав с такой верхотуры на твёрдый бетон арены. В день премьеры, или в любой другой день.
— Плохая примета.
Зоя шла очень быстро, сунув руки в карманы и не глядя по сторонам. Волосы её, собранные в высокий хвост на макушке, подпрыгивали в такт шагам.
— И если уж мы об этом заговорили… — она прикусила губу, о чём-то задумавшись. Я затаил дыхание. Может, она скажет что-то полезное про Призрака? — Не вздумай свистеть, особенно на арене. И никаких зелёных платков-паше.
Я рассмеялся.
— С чего ты взяла, что я буду свистеть? Или нацеплю какой-то дурацкий платок?
— Просто предупреждаю.
— Знаешь, я не верю в приметы.
— Виктор тоже не верил. И надел на выступление зелёный платок — чтобы доказать, что приметы — ерунда. Он умер тем же вечером.
— Но…
— И никогда не смотри на оркестр. Нельзя запинаться перед выходом на арену, и кланяться больше трёх раз. Нельзя обходить манеж против часовой стрелки и пересекать его строго по центру. Пить шампанское до выступления. Надевать ношеную одежду — всё только новое. Бриться меньше, чем за два часа до выхода. Использовать только новый грим — в день премьеры, конечно… Щипать за попу акробаток.
— Последнее ты придумала.
— Просто решила: ты как раз из тех, кто любит приставать к девушкам. Красивый, самоуверенный, считаешь, что всё в мире принадлежит тебе одному.
Я икнул. Вот, значит, что она обо мне думает?.. Отсюда и неприязнь?
— Послушай, ты сама не понимаешь, как ошибаешься. Я не такой…
— Я же сказала: мне всё равно. Просто не делай того, что я перечислила, и всё будет о’кей.
— До того, как ты об этом заговорила — и в мыслях не было.
Мы вышли в тихий, обитый тканью и застеленный толстым ковром коридор. Из-за дверей доносились нестройные звуки скрипок и труб. Зоя продолжала стремительно нестись вперёд.
— И нечего с этим шутить. Нам и так непросто. Удержать цирк на плаву — задача не из лёгких.
— Эм… Я тут погуглил… У вас всё время аншлаги. И вы довольно много просите за билеты. Зал на две тысячи зрителей, четыре выступления в неделю. Да вы должны охренительно зарабатывать!
Зоя фыркнула.
— На цирке не зарабатывают. На цирк деньги ТРАТЯТ. Костюмы, реквизит, аппараты…
— Аппараты? — я уже слышал это слово из уст Зигиберта, и думал, это какой-то инженерный слэнг.
— Мостики, трапеции, штармборты, левиторки… КАЖДЫЙ номер стоит несколько миллионов.
А мы живём здесь, в общежитии. Потому что на съём квартиры, даже в складчину, зарплаты не хватит.— Но тогда зачем вы этим занимаетесь?
Зоя посмотрела на меня так, словно я был клиническим идиотом со справкой.
— Потому что это — лучшее занятие в мире.
Вот так вот. Сказала — как отрезала. И пошла дальше, задрав нос.
Но через минуту остановилась у одной из дверей. Изнутри доносился стрёкот швейной машинки и чей-то пронзительный строгий голос.
— Дорогу назад найдёшь сам, — с этими словами Зоя громко постучала в дверь и стремительно ретировалась. Только её и видели.
Через двадцать минут я стоял перед зеркалом и матерился, не переставая. Было, отчего…
Костюм облегал, как вторая кожа. Нет, не скажу, что он был тесным или душным — незнакомая ткань тянулась во всех направлениях и прекрасно дышала. Но…
Вот это самое «но» заставило меня краснеть, как шестиклассника на первом свидании.
Эта ткань — красная с чёрным, рисунок напоминает языки пламени, — выделяла всё. И если я говорю «всё» — это в буквальном смысле. Кажется, под ней проступали даже волоски на руках. Что уж говорить об остальном…
На голове у меня была обтягивающая шапочка, а-ля «уши Микки-Мауса», только вместо ушей — изящные острые рожки. Ноги ниже колен прикрыты имитирующими шерсть бриджами, а сзади располагался длинный гибкий хвост.
Но всё остальное было на виду. Словно голый, честной слово.
— Вау, какой прелестный дьявол! — местный костюмер, просил называть себя Николенькой. Розовая водолазка, белые джинсики в облипку и матерчатые мокасины на босу ногу. Это ему принадлежал пронзительный неприятный голос… Правда, со мной он разговаривал совсем другим тоном. — Какие формы, какое… содержание! — честное слово, я думал, он ущипнёт меня за зад!
— Я же буду метать ножи, — я сделал очередную попытку. — Намного лучше был бы костюм ковбоя, или индейца…
— Милый, ты просто не в теме, — на меня ласково махнули розовой пухлой ручкой. — Тема представления — спасение прекрасной Эвридики из царства Аида. Музыкант Орфей спускается в Преисподнюю, своим искусством очаровывает Аида и его жену Персефону…
— Спасибо, я помню эту историю.
— Историю! — Николенька презрительно фыркнул. — Это миф, прекрасная поэма! Вергилий, величайший из поэтов…
— Может, вернёмся к костюму?
Костюмер надулся. Зайдя мне за спину, он принялся там дёргать и что-то поправлять, отчего спереди всё натянулось ещё больше…
— Если тебе не нравится этот, могу предложить другой, — сердито буркнул он.
— Прекрасно!
— Короткие кожаные шорты, обмотанный цепями и кожаными ремнями торс, чёрные перчатки и шнурованные сапоги до колен.
— Спасибо, я останусь в этом.
— Генеральная репетиция состоится в час дня, — мстительно бросил Николенька, когда я направлялся к выходу, держа под мышкой свёрток с обтягивающим трико. — Ты должен быть в костюме. И не забудь про грим. Всё должно быть так, словно зрители уже сидят в зале. Такова традиция.