"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Но как-то я его исполнил, и даже не услышал смешков за спиной, когда покидал арену… А вспомнил о задании, только сняв тесную шапочку с рожками и вытерев пот со лба. Времени на рефлексию не осталось.
Помня о том, что в самом конце представления у меня ещё один выход — вместе со всеми тварями преисподней я должен тащить Эвридику на суд Аида — я мгновенно взлетел на наблюдательный пункт, который мы облюбовали с Алексом под куполом цирка.
Сцена отсюда представлялась небольшим тусклым пятачком. Потрясающим мужеством надо обладать, чтобы шагнуть в двадцатипятиметровую пустоту, имея под ногами
Отогнав посторонние мысли, я сосредоточился на зрителях.
Прикрыв глаза, не глядя ни на что конкретно, я принялся ловить эмоции. Они поднимались над ареной, как испарения от горячего источника. Страх имел оттенок трупной зелени, восторг — искрящегося пузырьками шампанского, радость имела вкус сладкой карамели…
Во время выступления у меня не было времени на то, чтобы насладиться признанием публики. Зато теперь, стоя на узком балкончике под самой крышей, я хлебнул, можно сказать, через край. Тело налилось силой, кровь побежала по венам, сердце застучало ровно и упруго, как живой двигатель.
Я погрузился в эмоции, как в тёплую ванну, они омывали, как волны хорошей музыки, и проникали под кожу, искрились за глазами и вибрировали каждой жилкой моего тела…
Да, — решил я. — Зоя была права: ради этого стоит выходить на сцену.
Только ради этого и стоит жить.
Эйфория — вот что это такое. Ещё немного — и я сам буду фонтанировать силой, как тогда, в Клетке, после убийства вервольфа…
Воспоминания о совершенном мною убийстве отрезвили, сбавили накал бушующих в душе страстей. И очень вовремя: я почти пропустил тёмный провал, чёрную дыру, которая зияла в публике.
Нет, это не было пустое место в буквальном смысле: все места в западном секторе, рядом с оркестровым подиумом, были заняты. Но из нескольких зрителей энергия не исходила, а наоборот — закручиваясь спиралью, исчезала в чёрной воронке. Как вода в раковине.
Вот оно! То, что подтверждает мою догадку: представление посещают любители дармовой силы. Им не нужно для этого выкладываться на арене, исполняя головокружительные номера и леденящие кровь трюки. Им всего лишь нужно купить билеты, и… наслаждаться кормёжкой.
Расстояние было велико — я, как ни присматривался, не мог различить отдельных лиц. И тогда я принял решение подобраться к ним поближе.
Сказать — проще, чем сделать.
Галерея не была сплошной. Скорее, это были отдельные балкончики, штанги, перекрытия — под завязку нагруженные блоками, шкивами и канатами. Я понимал: если сдвину хоть один из них, вся конструкция может рухнуть в самый ответственный момент… Жизнь артистов зависит от того, насколько точно будут настроены эти сложные механизмы.
Время уходит, — понял я, бросив взгляд вниз, на арену. Скоро Орфей поведёт возлюбленную к выходу из Подземного царства, но не выполнив наказа Аида, посмотрит назад — ничего страшного, надо же убедиться, что Эвридика следует за ним по пятам…
Я внимательно присмотрелся к конструкции. По всему диаметру купола тянулся тонкий, но крепкий карниз. Алекс упомянул, что к нему крепится страховка для воздушных гимнастов, но сейчас карниз был пуст. Если взобраться на него, то можно очень быстро оказаться на другой стороне, прямо над западным сектором. Главное, быстро перебирать
ногами, не боятся и не смотреть вниз.Ты же стригой, — вспомнил я напутствие Алекса. — Тебе под силу многое из того, что недоступно обычным смертным. Ты видишь в темноте, ты в десятки раз сильнее, ты быстр и изворотлив.
И главное — ты не умрёшь, упав на арену с такой высоты.
Хотя об этом лучше не думать, — одёрнул я себя. — Ведь наша цель — избежать несчастных случаев, а не провоцировать оные.
Надо решать быстро.
В голове ещё крутились какие-то мысли, а руки уже покрепче вязали шнурки рогатой шапки под подбородком. Отработанным движением откинув гибкий хвост, я вскочил на карниз, руки распахнулись — чтобы удержать равновесие… И побежал.
Если бы я принял решение спуститься, а потом придумал, как подобраться к западному сектору поближе — я бы не успел на свой выход.
Ну да, всё правильно, я не знаю цирка, как потомственные артисты. Не помню всех ходов и выходов. Я бы обязательно заблудился, и упустил бы зацепку… — все эти мысли были призваны для того, чтобы не смотреть вниз, не думать о бездне под ногами, а просто переставлять ноги по карнизу.
А он не такой уж и узкий, — поздравил я сам себя с приятным открытием. — Сантиметров десять, как пить дать… В этот миг нога соскользнула. Я был в жестких ботинках — просто в голову не пришло, что босиком будет легче, что твёрдые и негибкие подошвы не дают большой площади сцепления… Но я удержался.
Напряг мышцы брюшного пресса так, что живот свело судорогой. Растопырил руки. Задержал дыхание. И устоял.
До цели — небольшой круглой площадки, от которой к другой стороне купола уходил пучок канатов — оставалось несколько коротких шагов.
Спрыгнув, я почувствовал, как завибрировала вся конструкция и схватился за бархатную петлю. Сглотнул, перевёл дух, и только потом оглянулся назад.
Безумие, чистой воды безумие. Если бы я только что не напитался силой толпы, восторгом публики — чёрта с два бы удержался на карнизе. Наверное, Алексу о моих подвигах лучше не знать…
Тем не менее, я выиграл несколько драгоценных минут. И — да. С этой площадки отлично просматривался весь западный сектор. Только…
Я несколько раз моргнул. Протёр глаза. Перегнулся через перила всем туловищем и всмотрелся в ряды зрителей.
Кресла, над которыми завихрялась воронка силы, были пусты. Но я отчётливо помнил светлые монетки лиц, следящих за кульбитами эквилибристов, прыгающих сквозь кольца живого удава!
Значит, они ушли, пока я совершал рискованные акробатические трюки. Совершенно, как оказалось, ненужные.
У меня, что называется, всё опустилось. Руки бессильно повисли вдоль тела, внизу живота образовался холодный неприятный ком, ноги сделались ватными.
Всё напрасно. Я их упустил.
И тут зал взорвался аплодисментами. Вверх рванул такой поток силы, что я едва устоял на ногах. Он был как цунами, как горная лавина, как тёплый искристый ливень, который почему-то идёт вверх.
Ах, как это было хорошо! Зубы завибрировали от переизбытка энергии, в ушах зазвенело.
Я смогу перехватить их в вестибюле! — мысль возникла мгновенно, и не успев её додумать, я ринулся по приставной лесенке вниз.