"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Тарас в перепалке не участвовал, так же, как и Алекс и Гиллель с законником. Я их понимал: прежде, чем перейти к конструктивному обсуждению, надо позволить особо нервным выпустить пар.
— Посмотри на них, — шепотом сказал древний стригой. — Каждый, не задумываясь, может купить Зимний дворец. Но в первую очередь они всё равно пекутся о прибылях…
— Вы забываете одну крошечную, совсем незначительную деталь, — громко сказал Тарас, обращаясь к тройке глав гильдий. — Если мы не пойдём на сделку, господину дознавателю приказано нас убить. Срок решения наступит через… уже
— И шо, ви таки послушаетесь этого упыря? — маленький Гобсек вскочил в полный рост и даже приподнялся на цыпочки. — Разумеется, я не хотел обидеть никого из присутствующих, — он аккуратно приподнял шляпу и поклонился Тарасу.
— У господина Голема не будет другого выхода, — сказал законник. — Согласно договора, он не может ослушаться прямого приказа Мастера.
К Алексу стремительно повернулась Пульхерия.
— Как вы вообще допустили подобную ситуацию! — она не спрашивала. Тётка просто хотела на ком-нибудь сорвать злость. — Вы, который обязались нас защищать!..
— Ну, во-первых, не защищать, — мягко сказал Алекс. Он сидел в первом ряду, ни на кого не глядя, и перелистывал толстую книгу в кожаном переплёте. На обложке что-то было написано на иврите. — Я обещал вас НЕ ТРОГАТЬ, если вы не будете преступать определённых границ.
— Но, позвольте, душа моя, — господин Хлебников поднялся в полный рост и развёл руками. — Столько лет мы жили в мире и согласии. Мы честно блюли букву, и даже дух нашего договора… А теперь вы, вот так просто, нас убьёте?
— Не родился, или давно умер тот человек, который убьёт Гобсека! — задиристо выкрикнул старикашка. — Гобсек ещё всех вас купит и продаст.
Вновь поднялся гвалт. Господин Плевако смотрел со своего возвышения с терпеливой благосклонностью, Гиллель стоял рядом с ним совершенно бесстрастно.
— Я не собираюсь никого убивать, — рявкнул Алекс, перекрывая остальные голоса. А потом встал и посмотрел на законника. — Всегда есть самый последний выход.
— Вы что, собираетесь, как честный человек, пустить себе пулю в лоб? — скептически проворчала Пульхерия. — И оставить нас совершенно беззащитными?
— Да! — поддержал старикашка Гобсек. — Ви таки бросите нас на растерзание голодному зверю?
— Подумайте хорошенько, Алекс, — осторожно сказал господин Хлебников. — Всегда можно что-то придумать. В конце концов, кроме вас, между графом и нами никого нет…
— Мы можем уехать, — безразличным тоном сказала Пульхерия. — Куда-нибудь за границу. Туда, где граф нас не достанет…
— Милая моя, — осклабился Велимир. — Вы прекрасно знаете: все места уже заняты. Вы что же, готовы влачить нищую эмигрантскую жизнь? Устроитесь подавальщицей в трактир? Давайте лучше подумаем, как отговорить господина Голема от последнего шага…
— Спасибо, господа, что так трогательно печётесь о моей жизни, — Алекс поднялся на помост к юристу и встал с ним рядом. — Но я всего лишь хочу предложить УНИЧТОЖИТЬ договор.
В зале установилась тишина. Слышалось лишь хриплое, с присвистом дыхание Гобсека и негромкий стук: в задумчивости Пульхерия постукивала носком модельной туфли по полу.
— Это сработает? — спросил наконец Тарас.
Обращался он не к Алексу, а к господину Плевако.— Не вижу препятствий, — осторожно и скрипуче пожал плечами юрист. — Но есть несколько условий: должны быть сожжены ВСЕ копии, содержащие настоящие подписи участников.
— Их всего две, — вставил Алекс. — Одна — у Ефима, вторая — у графа.
— И ещё, — юрист взял драматическую паузу. А может, просто сжал губы, стараясь не выпустить очередную моль. Поспешно достал из кармана жестяную коробочку, в каких раньше хранили пилюли, и достав небольшой белый шарик — в воздухе остро запахло нафталином, — закинул его в рот.
Моль всё-таки вылетела.
— При сём должны присутствовать обе, заключившие сделку, стороны, — наконец сказал зомби.
— То есть, дать разрешение? — уточнил Тарас.
— Нет, — ответил Алекс и улыбнулся. — Просто присутствовать. И в связи с этим у меня, уважаемые господа, имеется план.
— Какой? — живо осведомился Гобсек.
— Прежде, чем я с вами поделюсь, мне нужно знать: поддержите вы меня, или нет.
— Но мы же собрались здесь! — возмутилась Пульхерия. — Мы уже пошли на риск, собравшись все вместе.
— Вы ПРИБЕЖАЛИ, потому что вам подпалили зад, — отбрил Алекс. — Вы пришли в надежде получить мою помощь, избавить себя от хлопот чужими руками. Но я потребую от вас совсем другого.
— Но чего? — обеспокоенно спросил Хлебников.
— Клятвы, — веско сказал шеф. — Подписки о неразглашении, составленной по всем правилам, — и он отвесил небольшой поклон господину Плевако. Тот важно кивнул.
— Вы нам не доверяете? — взвизгнул Гобсек.
— Ну конечно… — Алекс задушевно прижал руки к груди. — Нет! Я больше, чем уверен, что некоторые из вас, если не все, после нашей встречи сей же час побегут к графу, чтобы выдать меня с потрохами. Разумеется, ничего личного. Только бизнес.
— Это возмутительно! — Пульхерия сняла шляпу и начала обмахиваться её широкими полями. — Такие гнусные инсинуации…
— И вас, мадам, я попрошу подписать сей документ первой, — зубасто улыбнулся шеф.
— Мы должны посовещаться, — заявил Гобсек. — Поймите меня правильно, господин Голем: я бесконечно вас уважаю. Но как ви сами заметили — ничего личного…
— Ну так совещайтесь, — презрительно бросил шеф. — Я выйду покурить.
Мы с Тарасом пошли следом.
— Господин Кандыба! — вслед стригою раздался властный голос Пульхерии. — А вы что же? Не собираетесь принимать участие в обсуждении?
— Что до меня, господа, — Тарас остановился и повернулся к обществу. — То я своё решение принял. Я полностью на стороне господина Голема. Более того: я собираюсь всячески помогать осуществлению его замыслов, какими бы они ни были, — представители гильдий негромко зароптали. — Разумеется, я вместе с вами дам подписку о неразглашении, — Тарас иронично поклонился и поспешил к дверям, за которыми уже скрылся Алекс.
Гиллель и господин Плевако остались стоять рядом с пустым гробом.
Воздух на улице был пропитан дождём. Пахло снегом и сырой могильной землёй. Где-то за пределами кладбища выла собака.