"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
В голосе Алекса появился характерный одесский прононс, лицо неуловимо заострилось, а в движениях появилась сноровка настоящего еврейского портного.
Я хмыкнул.
Нет ничего сложного в том, чтобы сберечь иголку в шов воротника. Но лучше, если б это был серебряный кол…
Я тебя не тороплю, мон шер. Но имей в виду: времени тебе осталась пара часов.
Но я могу продержаться без… питания гораздо дольше. Сутки, двое — минимум.
А ты подумал о тех, кто нуждается в нашей помощи? О маленькой девочке, которая надеется, что её
— Оправдывает любые средства? — сказал я вслух. — Не надо. Не надо давить на жалость, шеф. Уж кто-кто, а Маша умеет прекрасно выживать на улице. К тому же, я не думаю, что Валид…
— Она им нужна, кадет. Ты ещё не понял? Весь этот фарс с нашим арестом был затеян лишь для того, чтобы взять Машу.
Пауза заполнила тесную камеру, словно строительная пена. Она давила на уши, забивалась в ноздри при дыхании, ею хотелось сплюнуть, чтобы избавиться от мерзкого привкуса.
— Откуда вы знаете? — наконец спросил я.
— Экстраполировал из собранных данных, — пояснил шеф. — Платон Фёдорович, например, писал, что мальчик очень интересовался способностью Маши противостоять его внушению.
— Мальчик?
— Шаман — подросток, кадет. Ему всего семнадцать.
— А кем были в семнадцать вы, шеф?
Тот поморщился.
— Времена изменились, мон шер ами. Не будем ворошить прошлое.
— Хорошо, не будем. Давайте пороемся в настоящем. Вы думаете, Что Машу ищет кто-то, кроме Шамана?
— Убеждён. И без нашей защиты…
В последний раз он взмахнул иглой и перекусил нитку.
Это может быть правдой, — я молча уставился в бетонную стену. — Шамана очень интересовала Маша. О ней, с его подачи, спрашивал Очкастый. А Гоплит вещал о каких-то Старцах — к сожалению, у нас так и не нашлось времени о них поговорить.
— Вы знали, что Маша — довольно сильный маг?
— Догадывался. В смысле — не то, что она маг, а то, что с девочкой не всё так просто.
— Это вы предложили Авроре Францевне поселиться рядом с нами?
— А ты думал, это простое совпадение?
— Нет, но… соседний дом? А куда делись прежние жильцы?
— Съехали. Дом принадлежит мне, кадет. Впрочем, как и вся улица. Как и парочка соседних.
Я выпучился на шефа. Тот пожал плечами.
— Просто водил дружбу с одной незаурядной дамой, которая посоветовала вкладывать в петербургскую недвижимость.
— Лет сто назад?
— Сто пятьдесят, если быть точным, — он не уловил сарказма. А если и уловил, то не подал виду.
— А как же все эти вопли о том, что нас кормят «Петербургские Тайны»? И что мы на грани разорения?
Алекс фыркнул.
— Ну знаешь, поручик… Людей нужно время от времени СТИМУЛИРОВАТЬ. Иначе они расслабятся и будут получать удовольствие.
Где-то я был с ним согласен.
Знать, что тебе ни в коем случае не грозит финансовый крах, и не знать этого — две большие разницы.
— Я боюсь, что потеряю вас, Алекс, — неожиданно
сказал я. — Потеряю навсегда. Третья метка это… Чёрт, я понятия не имею, что это такое. Но если принять во внимание то, что сделала с нами вторая…— Когда-то у меня уже был ученик, — перебил шеф.
И замолчал.
— И?.. Он тоже был стригоем? Это был Тарас?
— Нет. Он был человеком.
— То есть, он уже…
— Я его потерял, — Алекс наконец-то посмотрел мне в глаза. Во взгляде его был вызов, та кипучая непримиримость перед судьбой, которой я так восхищался. — Я не смог его защитить, мон шер ами. Но я поклялся себе, поклялся на его МОГИЛЕ, что никогда больше этого не допущу.
Я сглотнул.
То, что я стал стригоем, для Алекса — двойной удар. Удар по самолюбию наставника и нарушение клятвы.
Ведь фактически, я уже умер…
— Я сделаю всё, чтобы ты смог вновь стать живым, мон шер ами. Даю слово.
Сглатывать я больше не мог: горло словно сдавил стальной обруч.
— Мне кажется, шеф… — я набрал побольше воздуху. — Мне кажется, что это невозможно. Фарш нельзя провернуть назад. И если я решусь на третью метку… Никогда больше. Никогда я не смогу стать человеком.
Его губы дрогнули, но я так и не понял: хочет шеф рассмеяться или расплакаться.
— Иногда мне кажется, Сашхен, что ты — в большей степени человек, чем мы все, вместе взятые.
Он не спросил про драконьи жемчужины.
Алекс знал, что я пробовал загадать желание — так, как учила ведьма Настасья. Пробовал. Много раз.
— Шеф, пообещайте одну вещь.
— Хоть две.
— Пообещайте, что не дадите мне скатиться. Что будете следить, денно и нощно, за тем, чтобы я сохранил человеческий облик.
— Для этого тебе надо по меньшей мере сменить гардероб, — фыркнул Алекс.
Я рассмеялся.
— Тарас тоже всё время твердит о стиле. И даже Суламифь…
Нет, стригойка никогда ничего не говорила. Но взгляды, которые она бросала на мою одежду… Честно говоря, в глубине души я уже и так начал подражать шефу — в меру своего скромного вкуса.
Просто не хотел становиться его бледной копией. Если вы уловили каламбур…
— Я обещаю следить за тем, чтобы ты оставался человеком, Сашхен.
Алекс встал, вытянул руки по швам и посмотрел на меня.
Чтобы не нарушать торжественность момента, я проделал те же эволюции.
— И клянётесь убить меня, если я начну превращаться в упыря.
— И клянусь убить тебя, если ты станешь есть много сладкого и поздно ложиться спать.
— Ладно, — я вновь сел на нары и посмотрел на шефа. — Что дальше?
В моём подсознании, кормление было неразрывно связано с сексом: общение со стригойкой не прошло даром.
Алекс же кормил меня всего два раза. И оба были в условиях, приближенных к боевым.
Но сейчас, на фоне зелёных армейских одеял, у меня появились нездоровые ассоциации.
Я даже рассмеялся, вслух — чтобы прогнать возникшие образы…