"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

— Горе луковое, — буркнул Алекс, поднял пистолет, обтёр платком и сунул под куртку майору.

— Сергеич, ты это… Я не хотел. Не думал, что ты попрёшь, как хряк недорезанный.

— А я, Яшенька, не думал, что ты выстрелишь.

Шеф скинул куртку и расстегнул пуговицы на рубашке. Содрал с себя, с отвращением посмотрел на свет сквозь три аккуратные, залитые кровью дырочки…

Снежинки таяли на голых плечах, превращаясь в прозрачные капли.

— Ты показался мне таким… В общем… — майор попытался руками показать что-то ужасное, бесформенное, но в конце концов махнул на это и плюнул в снег.

— То есть, не тем, кто я на самом деле, — скомкав испорченную рубашку, шеф натянул куртку на голое тело и застегнул до подбородка.

На груди его зияло три круглых вдавленных шрама — самых настоящих, именно таких, которые бывают после огнестрела.

Котов тем временем усиленно тёр лицо ладонями, кожа под ними покраснела. На подбородке выступила чёрная щетина…

— А что мы вообще здесь делаем? — неожиданно спросил майор, настороженно оглядывая танки, поле за ними, с сухими, торчащими тут и там травинками, ворон над головой и небо — непроницаемое и серое, как глаза Алекса пару минут назад.

— По грибы приехали, — буркнул шеф и уставился на другой конец поля.

Там, судя по всему, шла грунтовка, и сейчас по этой грунтовке, натужно рыча и взрёвывая, рысил Уазик.

Коричнево-желтой камуфляжной масти, он подскакивал на ухабах, и несомненно направлялся к нам.

— Утрись, — Алекс протянул мне свою скомканную рубашку.

— Чего?

— Ты забыл, что этот снайпер в тебя тоже стрелял?

Я покосился на Котова.

Тот уже приходил в себя — помутнение рассудка надолго не затянулось.

Боялся, что встретившись со мной глазами, майор тут же отведёт взгляд, сделает вид, что я — пустое место…

Но нет. Посмотрел, как на живого.

В смысле, как обычно смотрел, как раньше.

Он вернулся, — послал я телепатему Алексу. — Шеф, вы гений.

Ну разумеется, — тот мысленно закатил глаза.

— Вы кого-то ждёте? — тревожно спросил Котов, глядя на Уазик.

Он был уже близко, и было видно что за рулём, пригнувшись, напряженно глядя перед собой, сидит Владимир.

— Нет, но водителя знаем, — дружелюбно откликнулся шеф.

А я во все глаза пялился на майора. Он сказал «вы»… То есть, наконец-то он опомнился и вновь включил меня в карту своего мира.

Уазик, проворочавшись ещё пару минут, поднимая широкие веера из луж, наконец подкатил туда, где стояли мы трое.

Дверцы открылись и на стерню выпрыгнули Гоплит и Владимир, такие разные, но с одинаковым выражением лица…

— Что здесь происходит? — громовым голосом начал московский дознаватель. Шагать он старался широко, чтобы поменьше увязать в грязи.

Гоплит молча изучал танки. Грязь ему не доставляла неудобств, он её просто не замечал.

Одетый в современную парку с меховым подбоем, в тёплые унты, на фоне брони он смотрелся, как японский турист — не хватало фотоаппарата на пузе, или кинокамеры.

Если вдуматься и взглянуть непредвзято, выглядели мы анекдотично.

Обширное поле. В центре — небольшой, окруженный танками бункер.

Между бункером и танками три человека.

— Зачем вам тяжелая техника? — не здороваясь, ещё раз вопросил Владимир. Смотрел он почему-то на шефа. — Сергеич, ты с кем воевать собрался?

— А почему сразу я? — Алекс, демонстрируя полную непричастность, развёл руками и поднял брови. — Давай спросим у нашего общего друга: Яша, зачем тебе тяжелая артиллерия?

Котов смутился.

Шмыгнул покрасневшим, распухшим на морозе носом и пошевелил крупными ушами.

— Ну это… — он и сам смотрел на танки с большим удивлением. — Учения. А?..

— Испытания, — кивнул с каменным лицом я. — Бронированных машин на гусеничном ходу против зомби.

Владимир опешил.

На губах его появилась робкая неуверенная улыбка — как у человека, который чувствует, что его разыгрывают, но ещё не понимает, в чём подвох.

— Брешете, — выдал он вердикт. — Что-то я не вижу здесь ни одного зомби.

И он повёл глазами вдоль поля…

— Так это потому что испытания прошли успешно! — нашелся шеф. Взяв Владимира за плечо, он развернул его и неспешно повёл к уазику.

— Как твой подопечный, Володенька? — донеслось до нас. — Выздоравливает?

— Аника-то? Аника — огурец, из комы выпрыгнул, контузия зажила, как на собаке…

К нам подошел Гоплит.

Я не знал, нужно ли его представлять майору, но Котов кивнул старому ящеру, как знакомому, и я успокоился.

— У меня плохие новости, — сказал рептилоид, задумчиво глядя мимо нас, на ближайший танк. — Маша попала в беду.

— Так… — я почувствовал, как челюсти сводит судорогой. В голове вдруг сделалось гулко, как в чугунном котле. Спина вспотела.

— Девочка жива? — спросил Котов.

— Мы не знаем, — ответил Гоплит. На щеках его прорезались глубокие складки. — Но надеемся. Рамзес доложил, что когда её увозили, девочка была живой.

Хотели бы убить, убили бы сразу, — я кивнул. — Значит, зачем-то она нужна…

— А пёс?

Я не мог представить себе ситуации, чтобы Рамзес без боя отдал Машу. Он ходил за ней по пятам, как телохранитель, как преданный паж…

— Его подстрелили, — едва разжимая узкую щель рта поведал Гоплит. — Издалека. И когда Рамзес упал, девочку схватили, сунули в машину и увезли. Пса отыскал Валид, оказал первую помощь и… отвёз к ветеринару.

— Он будет жить?

— Состояние критическое, — не стал обнадёживать Гоплит. — Но вы же знаете, Сашхен: оборотни — парни крепкие.

Котов слушал наш разговор, словно радио с помехами. Иногда слышно было хорошо, и лицо его светлело. Но временами связь прерывалась и смысл начинал ускользать.

Неожиданно во мне поднялась волна злости.

Это он во всём виноват.

Если б не Котов, мы давно уже были бы в Сочи, в хорошей гостинице! Маша бы спала в мягкой постельке, наевшись до икоты мороженого и сладкой ваты, и всё, решительно всё было бы хорошо…

Волна накатила, затопила мозг, и… я почувствовал руку Алекса на своём плече.