Feel Good. Книга для хорошего самочувствия

— О-о-о, какая красавица! Это твоя?

Алиса вытерла девочке ротик и ответила:

— Нет… Я ее похитила!

Северина рассмеялась — пять чистых ноток, похожих на пение экзотической птицы.

— Я тебя понимаю, она… очень уж аппетитная!

Подошла официантка. Не заглянув в меню, Северина заказала чай «Maori Blue» и добавила:

— С палочкой корицы отдельно и порошком имбиря.

Потом, обращаясь к Алисе, сказала:

— Я обожаю имбирь, к тому же это антиоксидант, выводит токсины из организма…

Туг она как будто вспомнила, что перед ней подруга, которую не видела сорок лет, и спросила:

— Ну а ты как поживаешь?

Алиса предвидела этот вопрос и заранее заготовила самый нейтральный ответ:

— Я работала в торговле, теперь взяла паузу, хочу немного отдохнуть, но думаю, скоро снова начну работать, а ты?

— Слушай, все хорошо, стучу по дереву. — И она постучала по столу. — Я решила бросить работу несколько лет назад: захотелось подумать о жизни на подходе к сорока, пожить для себя, это же ужас, как работа заставляет терять из виду по-настоящему важные вещи…

Пока она говорила, Алиса рассмотрела внимательнее, какой стала ее подруга детства: она чуточку постарела, однако не слишком. Пухлые детские щечки подсохли, кожа казалась немного тоньше, маленькие мимические морщинки залегли там и сям, но и только. Ее тело выглядело привычным к спорту на свежем воздухе, гольфу или лыжам, у нее был открытый взгляд человека, не знавшего множества проблем, разве что насморк у ребенка или дурная привычка собачки грызть диванные подушки. Она была хорошо одета: в таком же дизайнерском платье, какие были выставлены в витринах соседних бутиков, над ее ногтями, казалось, поработал ювелир, в ушах блестели, как звезды, два бриллианта, а на левом запястье красовался «Ролекс» с золотым браслетом и бледно-розовым циферблатом, стоивший, очевидно, ненамного меньше Алисиной квартплаты за год. Северина продолжала рассказывать свою жизнь:

— …ну вот, потом я провела несколько месяцев в Индии, в ашраме, в чудесном местечке в Керале, тебе тоже стоит попробовать, могу дать координаты агентства, которое все это организует, если хочешь. Я познакомилась с замечательными людьми, например один немецкий дизайнер, он работает на «Порше», приезжает туда каждый год, или еще коммерческая директриса у «Дольче энд Габбана», она тоже решила все бросить.

— А твой муж?

— Ален замечательный. В две тысячи восьмом, в кризис, пришлось нелегко. Он работает в финансовой сфере, их здорово трясло, но он всегда сохранял позитивный настрой. А теперь все вошло в колею, он разрывается между Лондоном и Тайванем, настоящий трудоголик. Но что касается меня, он прекрасно понял, что мне необходимо, так сказать, сменить центр тяжести, подумать о себе. Нам с Аленом повезло, я думаю, что мы оба умеем быть счастливыми.

— А как же ваши дети?

— Альбер и Луна очень самостоятельные. И у нас есть Алика, замечательная женщина, молодчина, она из Лаоса и во всем нам помогает. А главное — она говорит по-английски, Ален настаивает, чтобы дети учились английскому, в профессиональной жизни английский очень важен.

— Я часто беспокоюсь за детей, мне кажется, что мир стал так жесток, — сказала Алиса.

Северина обмакнула губы в чай и ответила ласковой улыбкой человека, посвященного в величайшие тайны мудрости:

— М-м-м… Нет, не думаю… Все зависит от взгляда. Знаешь, я не люблю подобных токсичных мыслей. Мир полон прекрасного, стоит только захотеть его увидеть. Честно говоря, я стараюсь избегать негатива. Газеты, новости, пессимистически настроенные люди, пф-ф-ф… Нет…

— Да, но все же есть ужасные вещи, и…

— Да нет же, уверяю тебя, это вопрос точки зрения! Взять, например, дождь, ты можешь сказать: «А, черт, дождь пошел» или «Ах, дождь, это чудесно, он польет деревья».

— Вообще-то, когда я говорила об ужасных вещах, я не имела в виду дождь… Есть войны, глобальное потепление, терроризм, нищета, вымирание видов и все такое…

Северина раздраженно нахмурилась:

— Да, понятно… Я считаю, что все эти вещи сильно преувеличивают… Ален хорошо сказал по этому поводу, что у каждого из нас есть внутри «капитал счастья», надо только, чтобы он работал.

— Вот как?

— Да, это совсем несложно! Я, например, когда просыпаюсь утром, прежде чем встать с постели, улыбаюсь, я улыбаюсь жизни, улыбаюсь новому дню и стараюсь мыслить позитивно, например думаю о цветах. Я обожаю цветы! А ты любишь цветы?

— Да… Я… Я люблю цветы…

— Цветы, улыбка, вот и все, что нужно, чтобы быть счастливой…

Алиса сжала кулаки, сжала зубы, сжала колени, сжала все, что только можно сжать, ей очень захотелось ударить Северину прямо по ее красивому сорокалетнему лицу, разрушить в одну секунду бережное действие дорогого крема и эффект уколов ботокса. От этого всплеска ярости у нее перехватило дыхание.

— Ты в порядке? — спросила ее Северина.

— Да… У меня… Голова закружилась… Со мной бывает…

— М-м-м… Ты принимаешь магний? А куркуму? Куркума, знаешь, это просто чудо.

— Нет, не в этом дело, я просто… Послушай, Северина, мне сейчас приходится очень, правда, очень туго, финансово, я хочу сказать, я не знаю, как мне быть… Ты не могла бы дать мне немного денег?

Северина улыбнулась, но несколько натянутой улыбкой.

— Что?

— Я спросила, не могла бы ты дать мне немного денег. Не все твои деньги, конечно же, я не хочу, чтобы ты оказалась в дерьме из-за меня. Просто сумму, которая ничего не изменит в твоей жизни, а мне реально поможет… Ну, не знаю, я вижу у тебя часы, они стоят порядка семи или восьми тысяч евро, а твои сережки, не знаю, это же бриллианты, Шанель?

— Нет, Картье… Но…

— Ах да, Картье… Красивые… Сколько они стоят, тоже не меньше семи тысяч евро… Такой бренд… Ну вот, представь себе, что ты потеряла сережки и часы, то есть ты лишилась порядка четырнадцати или пятнадцати тысяч евро. Ты подумаешь: «Черт побери, я потеряла сережки и часы», но тебе сегодня будет что есть, и ты все равно сможешь платить за машину, за воду, за свет, оплачивать каникулы и няню для твоих детей, как ее зовут, Акита…

— Алика.

— Ах да, Алика. В общем, короче, это ничего не изменит в твоей жизни. Настолько ничего, что ты даже не будешь просыпаться среди ночи с колотящимся сердцем, настолько ничего, что ты забудешь об этом через неделю. Ну вот, к примеру, я хотела спросить, можешь ли ты мне дать… Вот эти самые четырнадцать тысяч евро… Само собой, я никогда не смогу их тебе вернуть, я ничего не зарабатываю… И боюсь, никогда не буду зарабатывать достаточно, чтобы вернуть тебе эту сумму… Если только ты мне ее просто дашь… Четырнадцать тысяч евро выручили бы меня на ближайший год, даже больше, если я буду бережлива…

— Послушай… Я… Послушай, мне от этого как-то не по себе… Не могу же я дать тебе денег просто так.

— Но почему же? Почему ты не можешь дать мне денег «просто так»? Конечно же можешь, никто не запрещал давать деньги «просто так». Достаточно перейти улицу, зайти в банк напротив, снять их с твоего счета и дать мне, ничего сложного. Вот смотри, если бы у тебя была огромная куча песка, а мне понадобилась бы горсть песка, ты бы мне ее дала?

— Это же совсем другое дело! Нельзя давать людям деньги просто так. И потом, честно говоря, я не думаю, что оказала бы тебе этим услугу. Люди должны учиться справляться с трудностями сами, иначе мы скатимся к иждивенчеству, и в конце концов…