Феникс из пепельницы

— Весьма кстати, мистер Лесли, — одобрительно кивнул капитан.

— Спасибо, сэр!..

Часы трудов в итоге пролетели подобно мгновению. Куряги делали перерывы лишь на считанные минуты, и то только чтобы утолить жажду, ставшую для них главной помехой. Ветер выл, как свора пустотных гончих, иногда пляж накрывало короткими волнами дождя — на непогоду всем было плевать с самой высокой орбиты. Штыки лопат мелькали надо рвом всё с той же частотой, каменная стена постепенно прибавляла в толщине и высоте, над пляжем летела новая песня — экипаж «Ей Величества Курительного Салона» и видом, и действиями показывал, что намерен бороться до конца, даже если это в итоге не будет иметь никакого смысла. Работа не прекратилась и тогда, когда дождь стал набирать силу, грозясь превратиться в полноценный ливень. Молнии, ударявшие чаще и ближе к берегу, лишь подстёгивали копать и носить камни быстрее. Джеку казалось, что они продолжат работы и после окончательного прихода шторма, но Уолсли всё же дал команду всем подняться на борт.

Ни ров, ни волнорез не были близки даже к половине завершения, тем не менее, по общему мнению, это всё ещё было лучше, чем ничего. Задраив все внешние люки, Куряги поднялись в кабину пилотов, где Стивен настроил камеры внешнего наблюдения так, чтобы лучше видеть линию прибоя. Волны, стремительно набирая в высоте, яростно набрасывались на пляж, но пока что откатывались назад, не доходя до заготовки рва и сотни метров. Все, однако, понимали, что первый удар — лишь вопрос времени. Оставалось только ждать и готовиться к возможной борьбе за живучесть.

Наблюдая за беснующимся морем, Джек почувствовал, как прекращает своё действие введённый стимулятор. Усталость накрывала его постепенно, будто обволакивая каждую мышцу. Более того, начали притупляться и прочие чувства: звуки доносились, будто через вату, а зрение стало не таким ясным. Судя по всему, и его товарищи начали испытывать тот же набор сомнительных ощущений. Кто-то опустился в свободные кресла, а кто-то, не особо стесняясь, плюхнулся на палубу и привалился к переборкам и приборным панелям.

— Эй, Нанда, может, ещё по одной? — со смешком бросил Ян.

— Нет, сахиб, — врач помотал головой. — Сердце может не выдержать. Даже ваше, сахиб.

— Абсорбент? — предложил Джек.

— Не с этим препаратом, мистер Линтел, — покачал головой Уолсли и попытался задавить зевок. — Нам остаётся лишь ждать, не так ли, мистер Джханси?

— Вы совершенно правы, сахиб капитан.

— Значит, ждём, — Ян откинулся на спинку своего кресла. — Но от чашки чая я бы сейчас не отказался.

— Пока что ничем не могу помочь, сэр, — виновато улыбнулся Дэниэл.

Ливень хлестал по обшивке и иллюминаторам, капли время от времени залепляли объективы камер, однако это не мешало наблюдениям за буйством природы. Созданный плотной облачностью сумрак стал близок к ночной тьме. Время от времени его озаряли вспышки молний — каждый раз Джек подсознательно ожидал раскат грома, но сквозь задраенные люки, обшивку и многослойные стёкла иллюминаторов не проникало ни единого звука. Царившая тишина придавала жутковатой картине за бортом столь несвойственную ей завораживающую умиротворённость.

Волны, тем временем, предприняли первую попытку преодолеть ров. Вода устремилась в подготовленное бригадой Джека углубление и, немного побурлив, частично ушла в песок. После того, как волна откатилась, стало заметно, что геометрия рва немного нарушилась, его форма стала ещё более размытой. Следующий удар был заметно сильнее, над ближайшей к кораблю кромкой и камнями взмыли первые пенные брызги. Наблюдая за этим, капитан и бортмеханик пустились в пространные рассуждения, каким в идеале должен быть волнорез, чтобы гарантированно защитить «Табакерку» и не разрушиться в процессе.

Очередной накативший вал обдал крутую стену рва с такой силой, что вымыл из-под камней часть песка. Некоторые не заставили себя ждать, чтобы скатиться вниз. Стало очевидным, что волнорез долго не протянет, и очередной гребень докатится-таки до «Балморала». Оставалось уповать только на то, что волны не будут набирать высоту и силу и не накроют пляж вплоть до самих скал. Джек при этом чувствовал удивительное спокойствие, будто наверняка знал, что шторм ничего не сможет им сделать, ограничившись лишь разрушением рва с волнорезом и раскидыванием по песку водорослей и прочего поднятого со дна хлама. Тем не менее, пилот положил ладонь на пульт управления посадочными опорами и вопросительно взглянул на капитана — Уолсли некоторое время думал и молча кивнул. Опоры, как и предполагалось, частично ушли в песок. Джек ожидал, что Густав выскажет-таки что-нибудь по этому поводу, но бортмеханик ограничился лишь недобрым взглядом.

Первый удар нельзя было назвать особо сильным — он был даже далёк от лёгкого толчка, возникавшего при незначительном ускорении в полёте. Все при этом замерли и насторожились. Второй удар по силе был несколько ощутимее, но и его вполне можно было проигнорировать. Наблюдая за окружающим пространством, Куряги заметили, что волны начинали откатываться назад, не доходя до передних оконечностей двигательных гондол, а сам звездолёт никуда не двигался, по крайней мере, пока. Уолсли озвучил идею, что остатки волнореза немного, но гасили вал, а после предложил исключительно на всякий случай перебраться в одну из шлюпок. Кто-то озвучил своё согласие с этим, а Ян пошутил, предложив бросить жребий, кто будет ловить Тори, однако никто так и не сдвинулся с места.

Наблюдая за тем, как кипит море, обрушающее на пляж всю свою мощь, как небо разрывается при каждой новой вспышке молнии, Джек чувствовал себя слишком спокойно и расслабленно. По большей части он грешил на побочное действие стимулятора и уж совсем не на готовность принять возможный печальный исход. Логика подсказывала ему, что нужно встать, добраться до шлюпки, занять одно из сидений и дожидаться окончания шторма в условиях повышенной безопасности. Однако он просто считал это лишним и ненужным. Чтобы хоть как-то унять негодование здравого смысла, Джек застегнул страховочные ремни.

Откинувшись на спинку кресла, он смотрел на льющиеся с небес потоки воды, растекающимися по иллюминатору, и чувствовал, как его сознание постепенно погружается в нечто тёплое, мягкое и уютное. Волны не прекращали накатывать на пляж и корму «Балморала», небо всё так же озаряли молнии — пара даже ударила во что-то на берегу, совсем близко к звездолёту, но Джеку не было до этого никакого дела. Хотелось только кружку горячего чая, а лучше — грога: дожидаться окончания шторма на пару с хорошим напитком было бы гораздо приятнее. Фоном Джек услышал голос своего напарника: Стивен вдруг затянул «Огни родного дрома», старую песню, всё ещё любимую матросами, докерами и пилотами, особенно в моменты, когда вечер долгий, погода ненастная и все уже поднабрались. Кто-то начал подпевать, Джек бы и сам с радостью присоединился, но музыка подействовала на него, как снотворное. Бросив прощальный взгляд на приборную панель, первый пилот убедился в отсутствии сигналов аварийной индикации и со спокойной душой позволил своему сознанию провалиться в забытье.

***

Было ярко.

Настолько ярко, что глаза заболели, стоило разлепить веки. Джек поначалу решил, что отправился прямиком в Вечность и видит пред собой свет её Врат. Однако наваждение быстро прошло, и пилот понял, что находился ровно там, где и уснул: в собственном кресле в кабине «Балморала». Сквозь остекление пробивались солнечные лучи и совершенно бесцеремонно били ему в лицо. Джек прищурился и попытался прикрыться от света ладонью. Последнее вызвало приступ малоприятных ощущений в руках — мышцы за время сна будто окаменели и не с первого раза согласились подчиниться командам мозга. Высказав пару нелестных эпитетов в адрес стимуляторов, Джек всё же смог поднять ладонь и осмотрелся.