Фэнтези 2016. Дорога до Белой башни

– Ты не говорил, что мы гонимся за волшебником, командир, - сказал он вполголоса.
– Для магов - отдельная такса, сам знаешь.

– Знаю, знаю. Я же не спорю, - покладисто согласился Ксантис, который нутром чуял, когда следует уступить, а когда - настоять на своём.
– Нам бы хоть близко подобраться к этому волшебнику!

– Они где-то здесь. Найдём, - без тени сомнения заявил наёмник.

***

Под Тобольском есть плёс, где гнездится минтай,

И там охотничьи тропы на Цейлон и в Китай...

(Б. Гребенщиков - Нога судьбы)

Деревня Кривой Лог оказалась совсем небольшой. Порядок тёмных некрашеных домов под камышовыми крышами выстроился вдоль длинного пруда, покрытого синей рябью. Высоко торчали журавли колодцев, от пруда несло сыростью, с одного берега в воду важно спускалась стайка гусей. У кого-то во дворе забрехали собаки.

Найти дом тетки Арисы было несложно, рядом с ним росла приметная ветла: когда-то в её верхушку ударила молния, и теперь дерево будто грозило небу обугленным черным пальцем, подметая двор уцелевшими тяжёлыми ветками. На дворе нас встретила сама хозяйка:

– Ах ты, кровиночка моя!
– рыхлая баба в строго повязанном платке при виде племянницы всплеснула руками.
– Да как же это! Да что ж деется-то!

Однако, когда она узнала, что новоприбывшую сироту собираются оставить на её попечение, благости у тётки сразу поубавилось.

– Не знаю, смогу ли я, - поджала губы тётка Ариса.
– Времена-то нынче трудные, а я вдова, одна-одинёшенька, никто не поможет...

Эринна взяла дело в свои руки и как-то незаметно напросилась в избу, вежливо пропустив хозяйку и протолкнув девчонку вперед себя. Мы остались ждать на дворе.

Вернулась девушка довольно быстро, мы даже соскучиться не успели, - и одна. Лицо её казалось довольным.

– Порядок, - сказала она только, взлетая в седло.
– Поехали, что ли?

На крыльце показалась хозяйка, подобстрастно кланяясь нам вслед. Уж не знаю, чем Эринна её так запугала. Но эта девушка умеет получить от людей то, что ей необходимо, я уже заметил. Настоящая леди.

Мы уже почти выехали за околицу, когда какая-то баба метнулась чуть не под копыта наших лошадей, схватила Эринну за стремя:

– Лекаря нет ли среди вас?
– спросила.

Я покосился на нашу предводительницу. На лице её крупными буквами обозначилось, как же ей хочется сказать "нет!", пришпорить коня и сейчас же исчезнуть.

Баба что-то жалостливо бубнила: сын... огневица у него... пятый день...

– Показывай, - обречённо произнесла Эринна, слезая с седла.

В сенях было темно, пахло овчиной и свежим хлебом. В избу за Эринной мы не пошли, но я и с порога по частому горячечному дыханию больного сказал бы, что дело дрянь. Где-то в глубине комнаты слышались всхлипывания хозяйки и успокаивающее журчание голоса нашей медички.

Потом Эринна вернулась, оглядела нас... и вздохнула.

– Если заночевать придётся, мы на сеновале устроимся, - сообразил Вал.

Я подумал, что и сам он, видимо, был из крестьян. Очень уж привычно, по-хозяйски оценил одним взглядом жильё, пристроил лошадей, потолковал с хозяином.

– Крышу бы на сарае им подправить. Тиль, поможешь? А они нам припасов на дорогу отжалеют каких-нито.

– Это сколько мы здесь торчать будем?!
– шепотом возмутился я.
– Не успеете ведь закончить!

– Поможем, сколько сможем. В это время года здесь каждые руки дороги.

Я для себя решил, что буду держаться здесь как можно незаметнее. У этих селян, при всей их дремучести, просто звериный нюх на опасность. И нападают они обычно скопом. Стоит кому-то одному завопить "демоны!", как меня живо пришпилят вилами вон к тому сараю, даже крылья развернуть не успею.

Так что на следующий день с утра я успешно прикидывался тенью. Эринна колдовала над больным пацаном, овчинный запах в сенях перебил терпкий аромат лечебных настоек. Хэлис возилась с ребятнёй, которые, учуяв, что возле неё можно всегда разжиться новой сказкой, облепили девушку и не отходили ни на шаг.

Вал с хозяином ранним утром привезли целый ворох свежей соломы, сложили её под навесом. Теперь наш волшебник с Тилем споро занимались крышей. Работа у них так и кипела. Наметанный глаз Вала не пропускал ни одной дыры и прорехи: тут закрыть, тут перестлать. Тиль едва успевал подавать ему новые соломенные вязки: плотные, пахнущие летом и солнцем. Ещё один помощник им явно был не нужен.

Поразмыслив, я решил отправиться в ближний лес. Всяко безопаснее, чем торчать в деревне - чем-нибудь себя да выдашь.

***

Ты оставила у меня на стене след твоего когтя,

Я отнёс его в музей, мне сказали, что ты динозавр, скажи, что это не так.

(Б. Гребенщиков - Уткина заводь)

Этот лес был совсем не похож на владения той сердитой старушки-дриады.

Он начинался с величественной дубовой рощи, где некоторые исполины достигали такой толщины, что два взрослых человека не смогли бы их обхватить. Стволы их были исчерчены глубокими трещинами, будто морщинами, кроны заслоняли собой небо, едва пропуская солнечный свет.

Дубовую рощу сменил ельник, сырой и тёмный, воздух в нём был душный и застоявшийся, наполненный хвойным ароматом.

Тропа причудливо вилась по лесу, увлекая меня всё глубже и глубже в чащу. Чем дальше, тем запущенней казался лес, всё чаще тропу перегораживал валежник, вот показался ещё один бурелом.... Я сбавил шаг и присмотрелся повнимательней. Да нет, никакой это не бурелом. Есть такая лесная нечисть, местные называют его "крощих", а в разговоре вообще избегают как-то называть, говоря просто "он" или "хозяин". Так вот, крощих просто обожает устраивать такие засидки. Зарывается в землю и кучу веток, незадачливый грибник ничего и не заметит, пока бурелом рядом с ним вдруг не вскинется, оскалившись страшной пастью.

Более опытный охотник, конечно, приметит слишком чистую землю вблизи лёжки этого хищника: ни хвоинки, ни веточки. У крощиха мощные широкие передние лапы с когтями, и туннели он роет что твой крот. Ещё один характерный признак - длинные царапины на стволе ближнего дерева.

Я осторожно отступил подальше в сторону. Наверняка местный крощих успел прилично пощипать нашу деревню. И ещё пощиплет. Но если моих спутников и прихватил приступ альтруизма, я к этому не желаю иметь никакого отношения. Пусть лучше здешнее чудище схарчит кого из деревенских, чем меня.