Феромон

В общем, с этой стороны Ханта оказалось даже больше, чем с той, и, погрузившись в разбор дел Моргана, я невольно весь день вижу Эйвера.

Как он входит и выходит, даёт распоряжения Кларе, покачивается с пяток на носки в ожидании лифта, возвращается, засунув руки в карманы, склоняется к боксу Лейлы, сам идёт за кофе. Он спокоен, уверен, невозмутим, даже насвистывает что-то, пока гудит кофе-машина. И тоже прекрасно меня видит. И всеми силами даёт понять: у него всё хорошо. Ему нравится даже то пойло, что он глотает из пластикового стаканчика на ходу.

Нет, это не мамин кофе с зефиром, уж я-то точно знаю. Но Клара не узнает от меня этот фирменный рецепт, несмотря на непроизвольно стиснутые зубы Ханта, когда он очередной раз проходит мимо.

Несмотря на убийственный взгляд, которым он меня одаривает, когда я перегораживаю ему дорогу в офис Йорна.

– Ты знаешь правила, - одариваю я его в ответ обворожительной улыбкой.

– Какие вкусные духи, - потягивает он носом и склоняется к моей шее. Склоняется слишком низко. Так, что я чувствую кожей выдыхаемый им воздух. Отворачиваюсь. Покрываюсь мурашками. Задерживаю дыхание. Но не отхожу.
– Или это не духи?

Ещё чуть-чуть - и он коснётся меня. Но он замирает так, что я чувствую даже тепло его губ, а потом поднимает голову, чтобы заглянуть в глаза.

– Доложишь? Или я тебя поцелую, и весь офис узнает почему ты ушла.

– Йорн, к тебе Эйвер Хант, - я приоткрываю дверь, но не отворачиваюсь.

– Да пусть заходит, а то так и будете там весь день обнюхиваться как коты, - звучит невозмутимый голос Моргана.

– Мистер Хант, - распахиваю для него дверь.

– Анна, - кивает он, прежде чем зайти.

И, когда выходит, одаривает меня таким довольным взглядом, что и правда становится похож на сытого кота, стянувшего что-то со стола.

Пройдя с десяток шагов по коридору, этот гад делает вид, что поправляет на заднице трусы. И резко поворачивается, уверенный, что я смотрю ему вслед. Я успеваю опустить глаза, но не убрать с лица улыбку. Поймал.

Слышу, что он начал разговаривать с Лейлой, доверчиво поднимаю голову. И встречаюсь с ним взглядом. Снова поймал.

Он подмигивает и отворачивается как ни в чём ни бывало, снова заставляя меня улыбнуться.

Вот что секс животворящий с людьми-то делает! Никогда не видела Ханта таким. Что ж, ему тоже есть чем меня удивить. И боюсь даже думать, что, наверно, я до конца жизни не устала бы удивляться.

Он исчезает у себя в кабинете, а я открываю папку, что он принёс из суда. К ней прилагается видеозапись. Результаты какой-то экспертизы, копия ответа на запрос от Комитета по этике и куча бумаг, тщательно откопированных, пронумерованных и подшитых секретарём Питера Джеймса.

И на счёт удивления я была не совсем права. Погрузившись с головой в эти документы, я не удивлена - я в шоке, в смятении, в растерянности. Я ничего не понимаю. Какой-то «феромон». И эта Лили Гринн на видео, повисшая на Ханте в каком-то религиозном экстазе, выглядит совершенно обезумевшей.

И хуже всего, что нечто похожее о том, что она почувствовала рядом с Хантом, я уже однажды читала. В показаниях Теи Андерсон.

Решаю пожертвовать сначала услугами косметички, когда вновь приношу из архива дело Теи. Потом - парикмахером, здраво оценив, что для ненавистной мне Оперы волосы уложу сама. А когда дохожу, наконец, до конца и отправляюсь за разъяснениями к Ханту, выясняется, что его уже нет в кабинете. Что в офисе уже никого, кроме меня, нет.

Звонок сотового заставляет меня вздрогнуть в пустом коридоре.

– Сэмми?

– Мисс Анна, у вас всё в порядке? Мистер Хант велел отвезти вас, куда скажете, но я стою уже второй час, а вы всё не выходите.

– Да, да, спасибо! Уже спускаюсь, Сэм.

Я хватаю обе папки, сумку и из лифта до машины бегу, понимая, что времени едва хватит, чтобы переодеться. Честно говоря, я даже хотела уже не идти на эту чёртову премьеру, но там будут родители, которым Йорн достал ещё пару билетов. И я, постыдно сбежавшая вчера с маминого праздника, не хочу расстраивать их ещё и сегодня.

Из своей квартиры тоже почти выбегаю, на ходу поправляя задники туфель и придерживая на груди лиф декольтированного платья.

– Сэмми, я, конечно, дико извиняюсь, - мнусь я, когда чернокожий толстяк распахивает передо мной дверь машины.
– Но ты не поможешь мне с замком?

Прикусив губу от смущения, я поворачиваюсь к нему спиной.

– Не будь я чёрным, мисс Анна, я бы сейчас покраснел, - покашливает он смущённо, когда я поднимаю волосы, чтобы они ему не мешали.

– Никому об этом не говори, а то как честный человек будешь вынужден на мне жениться, - с облегчением вздыхаю я, когда тугая молния, которую я сама побоялась вырвать, подхватывает лиф, и он садится точно по фигуре.
– Спасибо, Сэм! Поехали! Поехали! Поехали!

– Вам не обязательно торопиться, - машина аж приседает, когда этот грузный добряк садится за руль.
– Мистер Хант сказал, что будет ждать вас, на сколько бы вы ни опоздали.

– Хант?!
– с этим ошарашенным выражением лица, что отражает зеркало заднего вида, я так и еду всю дорогу.

И, наверно, так с ним и выхожу.

Эйвер. На опустевшей лестнице здания Оперы он стоит один. В чёрном смокинге. С цветами. И с таким невозмутимым выражением лица, что я искренне верю: он простоял бы до утра. До следующего вечера. До осени. До следующей осени. Но решимость, с которой он подаёт мне руку, не оставляет сомнений: он бы дождался.

– Ты думала, я забыл?

– Я порвала твой билет, - он так близко, что у меня кружится голова.

– Я знаю, - подхватывает он меня за талию.
– Но я слышал, ты всё равно не любишь оперу, поэтому мы не пойдём туда, где тебе не нравится.

– Я никуда не пойду с тобой, Эйв, пока ты всё не объяснишь, - я убираю его руку, но не свожу с него глаз. Не могу. Он такой... просто закачаешься.

– Я не дал бы тебе эти документы, если бы не собирался этого делать.

– Это сейчас какое-то воздействие, да?
– решительно отталкиваю я его руку, снова протянутую ко мне.

– Я не знаю. Ты мне скажи, - пожимает он плечами.
– Что ты чувствуешь?

– Если честно, я чувствую, что в молнию попали волосы, и если я опущу голову, то выдеру на затылке приличную прядь.

– Скажу тебе по секрету: у меня уровень «бог» по расстёгиваю молний на женских платьях, - склоняется он к моему уху.
– Могу помочь.

Неловко потоптавшись на узкой ступеньке и осуждающе покачав головой, второй раз за вечер я поворачиваюсь к мужчине спиной и поднимаю вверх волосы.