Галя, у нас семидесятые!
Шрифт:
Вновь вернувшись из СССР, я всерьез заинтересовалась историей СССР, купила себе много книг по истории этого периода и скачала целую коллекцию фильмов, снятых в пятидесятые, шестидесятые… Еще бы! Ведь многое, о чем теперешние молодые люди только слышали или читали, я видела воочию. А фильм «Весна на Заречной улице» мне удалось посмотреть, когда он считался новинкой, а вовсе не «классикой советского кино». И смотрела я его не дома, на плазменном телевизоре, а в настоящем, советском кинотеатре «Ударник», где никто не хрустел попкорном, не светил экраном смартфона и не гоготал на весь зал.
Каждый раз, что-то узнавая о той эпохе, я испытывала дичайший приступ ностальгии. Безумно было интересно почитать что-то об Эдуарде Стрельцове, Игоре Нетто… Для меня это были не просто исторические
История шестидесятых меня тоже немало интересовала — ведь я, ни много ни мало, я стала очевидцем трагических событий декабря 1963 года, потрясших всю Москву, и приняла участие в поимке страшного преступника. Ну а теперь, как выяснилось, судьба предоставила бывшей продавщице Галочке шанс увидеть воочию и семидесятые! Везет мне, нечего сказать! Интересно, я одна такая во всем мире или еще встречаются «попаданцы»? Несмотря на то, что каждый раз попадая во время, где люди ходили с авоськами в руках и без смартфонов, я испытывала огромный шок, ни об одном своем путешествии в СССР я пока не пожалела.
Москва росла, ширилась и активно развивалась. Если я не ошибаюсь, то, кажется, в начале семидесятых был принят Генеральный план развития Москвы, согласно которому шла комплексная застройка бывших подмосковных сел, деревень и небольших городков. Гуляя по улицам так полюбившейся мне столицы, я не переставала любоваться ей и постоянно удивлялась чему-то новому. А войдя в метро, я просто поразилась, каким оно стало большим! Новые линии, новые станции — «Ждановская», «Каховская», «Баррикадная», «Площадь Ногина», «Беляево»… Станция метро «Сокол», недалеко от которой находилась школа, где я работала, уже не была конечной станцией зеленой ветки — накануне 1965 года открыли «Войковскую», «Водный стадион», «Речной вокзал»… Так что теперь жители «Сокола» могли с полным правом утверждать, что живут не на самой окраине столицы.
Сейчас, наверное, и место, где мы в пятидесятых жили с девочками в женском общежитии — уже совсем не выселки, а новый, активно развивающийся район Москвы со станцией метро, до которой можно дойти пешком… Кажется, теперь я стала понимать бабушек, которые не устают пересматривать старые советские фильмы! Еще бы: это их молодость!
В общем, много случилось всего интересного в СССР за это время. В апреле 1970 года с размахом отпраздновали столетие со дня рождения вождя с хитрым прищуром — Владимира Ильича Ленина. Впервые в истории Советского Союза в 1972 году государство посетил президент США Ричард Никсон. А еще спустя пару лет вышел фильм «Калина красная», а еще произошло другое, более важное событие: с Ярославского вокзала отправили первый Всесоюзный стройотряд молодых москвичей, ленинградцев и представителей союзных республик. Они уезжали строить Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль… Сколько, наверное, произошло там всего! Молодые, крепкие парни и девчонки с огромным запасом энтузиазма ехали в неизведанные дали строить светлое будущее. И их совершенно не беспокоило то, что жить придется в спартанских условиях…
В школе моему появлению никто не удивился. Мой двойник — учительница Даша — по своему обыкновению куда-то исчезла аккурат перед самым моим появлением, поэтому отсутствия учительницы на рабочем месте никто не заметил.
— Опаздываете, душенька Дарья Ивановна, — не сильно сердито попеняла мне Катерина Михайловна. Она сидела за своим столом, сосредоточившись над заполнением документов. — Ваши-то восьмиклассники уже под дверью стоят.
Надо сказать, что теперь моя добродушная коллега имела полное право делать мне замечания. Изменения произошли не только в партийной верхушке, но и в нашей школе. Так, наш прежний завуч — Наталья Дмитриевна — ушла работать в районный отдел народного образования. А на ее место неожиданно назначили
добрейшую и никогда не стремившуюся в начальство Катерину Михайловну. Впрочем, об этом назначении никто из коллег не пожалел. Прочие учителя ее очень любили. К пожилым учителям Катерина Михайловна относилась с огромным почтением, никогда не ругала их за частые больничные, отпускала пораньше, если очень было нужно, молодых же считала кем-то вроде своих старших детей и по-матерински им покровительствовала, что не мешало ей периодически устраивать взбучку, если те откровенно халтурили.— Простите великодушно, — покаялась я, снимая теплую кофту и вешая ее на стул.
Опоздала я неспроста. Столько всего случилось за один день, что тяжело было поначалу сообразить, кто я и где нахожусь. Казалось бы, только недавно я, поцеловав своего теперешнего жениха Георгия, села в его старенький «Солярис» и аккуратно вырулила на Комендантский проспект, пообещав себе сразу после развоза заказов награду в виде лавандового рафа с маршмеллоу, как вдруг снова поедаю жареную картошку со шкварками на кухне коммунальной квартиры, проветриваю кухню после дыма Жениных папирос и говорю по старенькому черному проводному телефону.
Жаркая погода в Москве странным образом закончилась почти сразу после моего прыжка в семидесятые. Уже на следующее утро, проснувшись, я услышала жуткие раскаты грома за окном и звук капель, сумасшедше стучащих по стеклу. а еще я обнаружила, что в комнате довольно таки прохладно.
«Пожалуй, подремлю еще чуток», — как мне показалось, здраво рассудила я, толком еще не понимая, где я нахожусь. В такую погоду лучше на улицу не соваться. Вон с соседнего дома недавно кусок кровли сорвало! Заказы сегодня вроде бы никуда развозить не надо. Если кто-то что-то попросит привезти, воспользуюсь службой доставки. За руль-то я сажусь не из необходимости, а просто для удовольствия, чтобы навыки вождения закрепить. А в такую погоду новичку за руль лучше не садиться.
Рядом со мной на кровати никого не было. Наверное, Гоша, не боящийся ни дождя, ни снега, ни града, ни внеочереднего аврала на работе, усвистал в свой офис на Петроградку — соскучился по коллегам. Опять целый день будут сидеть, уткнувшись в свои двадцатисемидюймовые мониторы, решать алгоритмические задачки в перерыве, пить бесплатный латте и обсуждать что-то на непонятном рядовому пользователю компьютера языке.
Что ж, пускай. Побуду сегодня в гордом одиночестве. К двенадцати всяко распогодится. Вылезу из-под одеяла, приму горячий душ и, если очень захочется, дотопаю до пекарни, которая очень удобно расположилась в торговом центре неподалеку от квартиры Георгия. Возьму себе что-нибудь вкусненькое, как тогда в пекарне Вольчека, и начну ходить по магазинам. Здорово отвлекает и расслабляет. Тут джинсики померяю, там кофточку, тут духами побрызгаюсь, перекушу на фуд-корте. А по «Буквоеду» ходить — отдельное удовольствие. Пока все книжные новинки пересмотришь — уже и день прошел.
Однако заснуть у меня так и не получилось. Капли громко стучали по стеклу и карнизу, мешая спать. Решив, раз уж не спится, встать, заварить кофейку и немножко поработать — разобрать электронную почту и ответить на письма заказчиков, я спустила ноги с кровати и… уставилась на них. Это были не полные икры Галочки, а стройненькие ножки довольно еще молодой Даши. И был на мне не махровый халатик, купленный во время поездки в Москву в каком-то торговом центре, а хлопковая тоненькая ночнушка, на манер той, которую носила когда-то моя бабуля… Да и тапочки — какие-то совсем не мои. Я люблю пушистые, большие, теплые, уютные, а тут — шлепки какие-то… Ну вот опять!
Пока я наконец сообразила, что к чему, и где я нахожусь, в коридоре уже выстроилась очередь в душ. Поэтому учительнице Дарье Ивановне, чтобы привести себя в порядок, пришлось подождать, пока мама Егора и Тоши вымоет младшего сынишку, а поэт Женя сделает себе «контур» жиденькой бородки, надушится вонючим одеколоном «Шипр», наденет засаленную шляпу, освободит ванную и свалит наконец в свое крохотное никому не известное издательство «на службу,» как он выражался. В итоге в учительскую я влетела буквально за минуту до начала урока, промокнув почти насквозь под дождем и отряхиваясь, словно мокрая собака.