Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Полон жизни мой жизненный вечер, я живу, ни о чем не скорбя; здравствуй, старость, я рад нашей встрече, я ведь мог и не встретить тебя.

* * *

Пришел я с возрастом к тому, что меньше пью, чем ем, а пью так мало потому, что бросил пить совсем.

* * *

С годами нрав мой изменился, я разлюбил пустой трезвон, я всем учтиво поклонился и отовсюду вышел вон.

* * *

Былое вдруг рыжею девкой мне в сердце вошло, как колючка, а разум шепнул мне с издевкой, что это той женщины — внучка.

* * *

Небо с годами заметнее в луже, время быстрее скользит по часам, с возрастом юмор становится глубже, ибо смешнее становишься сам.

* * *

Живу я очень тихо, но, однако, слежу игру других, не мельтеша; готова еще все поставить на кон моя седобородая душа.

* * *

Чтоб нам, как мальчишкам, валять дурака, еще не придумано средство; уже не телятина мясо быка, по старости впавшего в детство.

* * *

Дружил я в молодости ранней со всякой швалью и рваниной, шампур моих воспоминаний весьма-весьма богат свининой.

* * *

Нам пылать уже вряд ли пристало; тихо-тихо нам шепчет бутылка, что любить не спеша и устало — даже лучше, чем бурно и пылко.

* * *

Не стареет моя подруга, хоть сейчас на экран кино, дует западный ветер с юга в наше северное окно.

* * *

На склоне лет на белом свете весьма уютно куковать, на вас поплевывают дети, а всем и вовсе наплевать.

* * *

Был я молод, ходили с гитарой, каждой девке в ту пору был рад, а теперь я такой уже старый, что я снова люблю всех подряд.

* * *

Зимой глаза мои грустны и взорам дам не шлют ответа, я жду для этого весны, хотя не верю даже в лето.

* * *

Еще не помышляя об уходе, сохранному здоровью вопреки, готовясь к растворению в природе, погоду ощущают старики.

* * *

Здесь и там умирают ровесники, тают в воздухе жесты и лица, и звонят телефоны, как вестники, побоявшиеся явиться.

* * *

Люблю и надеюсь, покуда живой, и ярость меняю на нежность, и дышит на душу незримый конвой — безвыходность и неизбежность.

* * *

Умрет сегодня-завтра близкий друг; естественна, как жизнь, моя беда, но дико осознание, что вдруг нас нечто разлучает навсегда.

* * *

Не отводи глаза, старея, нельзя незрячим быть к тому, что смерть — отнюдь не лотерея, а просто очередь во тьму.

* * *

Такие бывают закаты на свете, такие бывают весной вечера, что жалко мне всех, разминувшихся с этим и умерших ночью вчера.

* * *

Каков понесенный урон и как темней вокруг, мы только после похорон понять умеем вдруг.

* * *

Только что вчера ты девку тискал, водку сочно пил под огурец, а уже ты вычеркнут из списка, и уже отправился гонец.

* * *

Подвергнув посмертной оценке судьбу свою, душу и труд, я стану портретом на стенке, и мухи мой облик засрут.

* * *

Прочтите надо мной мой некролог в тот день, когда из жизни уплыву; возвышенный его услыша слог, я, может быть, от смеха оживу.

* * *

Лечит и хандру, и тошноту странное, но действенное средство: снова дарит жизни полноту смерти недалекое соседство.

* * *

В загадках наших душ и мироздания особенно таинственно всегда, что в нас острей тоска от увядания, чем страх перед уходом в никуда.

* * *

Поскольку наш век возмутительно краток, я праздную каждый свой день как удачу; и смерти достанется жалкий остаток здоровья, которое сам я растрачу.

* * *

В узком ящике ляжем под крышкой, чуть собака повоет вослед, кот утешится кошкой и мышкой, а вдову пожалеет сосед.

* * *

Еще задолго до могилы спокойно следует понять, что нам понадобятся силы, чтобы достойно смерть принять.

* * *

Мне жаль, что в оперетте панихидной, в ее всегда торжественном начале не в силах буду репликой ехидной развеять обаяние печали.

Усовершенствуя плоды любимых дум, косится набекрень печальный ум

Люди воздух мыслями коптят многие столетья год за годом, я живу в пространстве из цитат и дышу цитатным кислородом.

* * *

Высокие мысли и низкие вливают в меня свои соки, но мысли, душевно мне близкие, обычно весьма невысоки.

* * *

Поэзия краткая больше близка мне — чтоб мысли неслись напролет, как будто стихи высекаешь на камне и очень рука устает.