Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Российской власти цвет и знать так на свободе воскипели, что стали с пылом продавать все, что евреи не успели.

* * *

Мы потому в России жили, высокий чувствуя кураж, что безоглядно положили свой век и силы на мираж.

* * *

Охвостье, отребье, отбросы, сплоченные общей кутузкой, курили мои папиросы, о доле беседуя русской.

* * *

Этот трактор в обличье мужчины тоже носит в себе благодать; человек совершенней машины, ибо сам себя может продать.

* * *

Кто сладко делает кулич, принадлежит к особой касте, и все умельцы брить и стричь легко стригут при всякой власти.

* * *

Конечно, это горько и обидно, однако долгой жизни под конец мне стало совершенно очевидно, что люди происходят от овец.

* * *

Кто в годы рабства драться лез, тому на воле стало хуже: пройдя насквозь горящий лес, ужасно больно гибнуть в луже.

* * *

Смотреть на мир наш объективно, как бы из дальней горной рощи — хотя не менее противно, но безболезненней и проще.

* * *

По Божьему соизволению и сути свойства, нам присущего, дано любому поколению насрать на мысли предыдущего.

* * *

Надеюсь, я коллег не раню, сказав о нашей безнадежности, поскольку Пушкин слушал няню, а мы — подонков разной сложности.

* * *

Российский жребий был жестоко однажды брошен волей Бога: немного западней Востока, восточней Запада — намного.

* * *

Наш век настолько прихотливо свернул обычный ход истории, что, очевидно, музу Клио потрахал бес фантасмагории.

* * *

Возложить о России заботу всей России на Бога охота, чтоб оставить на Бога работу из болота тащить бегемота.

* * *

Что говорит нам вождь из кучи, оплошно вляпавшись туда? Что всей душой хотел как лучше, а вышло снова как всегда.

* * *

Все споры вспыхнули опять и вновь текут, кипя напрасно; умом Россию не понять, а чем понять — опять неясно.

* * *

Наших будней мелкие мытарства, прихоти и крахи своеволия — горше, чем печали государства, а цивилизации — тем более.

* * *

На свете ни единому уму, имевшему учительскую прыть, глаза не удалось открыть тому, кто сам не собирался их открыть.

* * *

Святую проявляя простоту, не думая в тот миг, на что идет, всю правду говорит начистоту юродивый, пророк и идиот.

* * *

История бросками и рывками эпохи вытрясает с потрохами, и то, что затевало жить веками, внезапно порастает лопухами.

* * *

Хоть очень разны наши страсти, но сильно схожи ожидания, и вождь того же ждет от власти, что ждет любовник от свидания.

* * *

Когда кипят разбой и блядство и бьются грязные с нечистыми, я грустно думаю про братство, воспетое идеалистами.

* * *

Опасностей, пожаров и буранов забыть уже не может ветеран; любимая услада ветеранов — чесание давно заживших ран.

* * *

А жалко порою мне время то гнусное, другого уже не случится такого, то подлое время, крутое и тусклое, где стойкость полна была смысла тугого.

* * *

В те года, когда решенья просты и все беды — от поступков лихих, очень часто мы сжигаем мосты, сами только что ступивши на них.

* * *

Справедливость в людской кутерьме соблюдает природа сама: у живущих себе на уме — сплошь и рядом нехватка ума.

* * *

Есть в речах политиков унылых много и воды, и аргументов, только я никак понять не в силах, чем кастраты лучше импотентов.

* * *

Всюду запах алчности неистов, мечемся, на гонку век ухлопав; о, как я люблю идеалистов, олухов, растяп и остолопов!

* * *

Поет восторженно и внятно душа у беглого раба от мысли, как безрезультатно за ним охотилась судьба.

* * *

Забавно туда приезжать, как домой, и жить за незримой межой; Россия осталась до боли родной и стала заметно чужой.

* * *

За раздор со временем лихим и за годы в лагере на нарах долго сохраняется сухим порох в наших перечницах старых.

* * *

А то, что мы подонками не стали и как мы безоглядно рисковали, — ничтожные житейские детали, для внуков интересные едва ли.

* * *

То ли мы чрезмерно много пили, то ли не хватило нам тепла, только на потеху энтропии мимо нас эпоха потекла.

* * *

За проволокой всех систем, за цепью всех огней нужна свобода только тем, в ком есть способность к ней.