Герцогиня и "конюх"

– - Да, да!
– - пылко воскликнула Анна Иоанновна.
– - Десятки миллионов будут в вашем распоряжении, если вы спасете жизнь моего верного друга.

У "конюха" промелькнула мысль:

"А что, если он просто запугивает меня для того, чтобы побольше содрать?"

– - Кто же собирается посягнуть на мою жизнь?
– - приободрившись, задал он вопрос Джиолотти.

Великий магистр повернулся к Анне Иоанновне и тихо произнес:

– - Человек, который собирается сделаться очень близким для вас существом.

– - Что? Кто же он? Неужели?..
– - И Анна Иоанновна запнулась, страшась произнести это имя.

– - Вы угадали, ваше величество, -- сказал Джиолотти.
– - Этот человек -- Мориц Саксонский.

– - Ах он негодяй!
– - загремел Бирон, забывая все правила приличия.
– - Но где доказательства? Этот "выскочка" осмеливается посягать на меня, на Бирона! Да знает ли он...

Джиолотти, насмешливо поглядев на фаворита, возразил:

– - Ну, какой же он "выскочка", дорогой Бирон! Он -- царской крови. Да вы не волнуйтесь: я спасу вас...

Единственная свечка, зажженная Бироном, потухла. Мрак снова окутал зал.

– - Умоляю тебя, Создатель Мира, яви нам великое чудо видеть!..
– - начал по-латыни сильнейшее заклинание жрецов Изиды Джиолотти.

На стене появились искры. Секунда -- и стена осветилась фиолетовым светом. На этом фоне сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее стала вырисовываться фигура.

– - Мориц!
– - не выдержав, крикнула Анна.

Перед таинственным "видением" -- Морицем Саксонским -- стоял, подобострастно склонившись, небольшого роете худощавый человек. Он держал в руке маленькую восковую фигурку лошади и что-то вкалывал ей в правую ногу.

– - Господи, что делает с бедным животным этот негодяй?
– - воскликнул Бирон.

Видение исчезло.

– - С разрешения вашего величества, я попросил бы вас в столовую. После такого напряжения я всегда имею привычку выпить стакан доброго вина, -- уклончиво ответил: Джиолотти.

– - А вот насчет посольства, дорогой синьор...
– - начала было Анна Иоанновна.

Но чародей сухо перебил ее:

– - Дайте же мне возможность отдохнуть!

В столовой Джиолотти действительно выпил стакан красного вина. Легкий румянец заиграл на его побледневших щеках. Как ни в чем не бывало, словно то, что он сделал, являлось простым фокусом, великий магистр принялся непринужденно болтать, рассказывая обо всем, что произошло в это время в России, с такими подробностями, словно он был непосредственным очевидцем.

– - Откуда вы все это знаете, синьор Джиолотти?
– - дивилась Анна Иоанновна.

– - Да ведь я же все время был здесь, у вас, в России.

– - Как тате?!
– - привскочил Бирон.
– - Ведь я писал вам в Рим и в Венецию!

– - Совершенно верно: вы писали, но не мне, а моему двойнику.

– - Какому двойнику?!
– - прохрипел Бирон.
– - Разве есть еще какой-нибудь второй Джиолотти?

– - Нет, другого нет...

– - Вы... вы издеваетесь надо мной?
– - крикнул Бирон.

– - И не думаю.

– - Так какого же черта вы говорите, что я писал вашему двойнику?

– - Я и настаиваю на этом, -- спокойно ответил Джиолотти.

Герцогиня глупо хлопала своими маловыразительными глазами. Она ровно ничего не понимала, но только чувствовала, что ее Эрнст сердится.

– - Я вас спрашиваю в последний раз: кому я писал письма?..

– - встал Бирон.

– - Мне!..

– - Так как же вы говорите, что вы все время находились в России?

У Бирона на губах проступила пена того дикого, необузданного гнева, который впоследствии заставлял трепетать почти всю Россию.

– - У вас очень короткая память, дорогой Бирон!
– - насмешливо произнес Джиолотти.
– - Кажется, я вам уже пояснил, что такое раздвоение личности. Я во всякую минуту могу одновременно находиться в различных местах. Все это время Джиолотти-молекулы были там -- ив Риме, и в Венеции, но флюид-Джиолотти не покидал вашей необъятной империи.

В дверь столовой кто-то почтительно-робко постучался.

– - Войдите!
– - по-немецки крикнул Бирон.

– - Ах, ваше сиятельство, какое несчастье!
– - воскликнул любимый конюшенный "конюха".

– - Что такое?
– - спросил Бирон.

– - Эрнестина, ваша любимая лошадь, бьется, как иступленная...

– - Почему?
– - вспыхнул фаворит.

– - Ее подковал мастер... Не знаю, что произошло с ней, но только она хрипит, дрожит...

– - Кто подковывал? Франц?

– - Нет, ваше сиятельство... Может быть, кто-либо из его помощников.

– - Ступай! Я сейчас приду.
– - Бирон засуетился и обратился к Джиолотти: -- Хотите посмотреть мою конюшню?

Великий магистр, выпрямившись во весь рост, сказал:

– - С одним условием, Бирон.

– - С каким?..

– - Если туда пойдет и ее величество, а теперь уже ее императорское величество. Она так любит лошадей...

Анна Иоанновна согласилась, и они отправились втроем.

В великолепной конюшне, этом излюбленном детище Бирона, было сухо, чисто, светло. Превосходная лошадь билась в судорогах. Она особенно дрыгала правой ногой.

– - Моя милая Эрнестина! Что с тобой, моя прелесть?
– - произнес Бирон и хотел было подойти к лошади.

Но дорогу ему загородил Джиолотти.

– - Оставьте! Ни шагу далее, Бирон!
– - властно произнес он.

– - Это почему же?
– - вспыхнул фаворит.

– - Потому что здесь ваша смерть...

– - Где?
– - вздрогнул и затрясся Бирон.

Джиолотти тихо шепнул ему:

– - А видение на стене забыли?

В эту минуту в конюшню вошел старик Франц.

– - Какого дьявола ты послал ковать Эрнестину, старый мошенник?
– - грубо, как настоящий конюх, заорал Бирон.

Старый Франц побледнел не столько от страха, сколько от обиды и дрожащим голосом сказал:

– - Это мой новый помощник, ваше сиятельство... Он уже подковал не одну лошадь... Я оставался доволен его работой, и так как мне нездоровится, то я и поручил ему Эрнестину.

– - Он давно поступил к вам помощником?
– - спросил Джиолотти.

– - Нет, недавно, около двух недель назад, -- пробормотал Франц, с испугом глядя на бившуюся лошадь. Он подошел, нежно и ласково посвистывая, к лошади и наклонился над ее правой задней ногой.
– - Ну, ну, не надо, моя хорошая Эрнестина!.. Постой... постой! Я посмотрю, что наделал с тобой этот глупый осел...