Гнездо Большой птицы

К ней протискивается контролер в цветастом жилете и желтом берете. Ромаша понимает кто это по надписи на значке, приколотом к берету.

– Проезд оплачивать будем?

Ромаша теряется, но потом проталкивает сквозь человеческий гуляш руку к поясной сумке и достает купюру.

– Поменьше нету? – на потном помятом лице контролера недовольство.

– Нет, – с трудом выдыхает Ромаша.

Кто-то впечатывает локоть ей в спину. Тело прошибает боль. Воздух с шипением вырывается изо рта.

– Не шипи мне тут, милочка, – огрызается контролер и высыпает ей в ладонь горсть мелочи прежде, чем исчезнуть в людском море.

Спустя пять остановок Ромаша молится, чтобы Розмарин ее дождалась. Потому что, если нет, все было зря. Кто-то схватился за ее запястье и теперь там темнеют синяки. Всю дорогу мелкий щербатый мальчишка дергал ее сумку. Какая-то женщина ввалилась в автобус с двумя большими чемоданами и умурдилась задеть каждого пассажира. И всюду висела преследующая ее навязчивая вонь большого города.

Ромаша твердо решает, что с автобусами в ее жизни покончено. В следующий раз наймет такси или сдастся охранникам, и пусть ее везут на личной машине.

На часах пятнадцать минут первого – Ромаша опоздала почти на двадцать минут.

Широкая площадь у Часовой башни заполнена людьми. Девушка растерянно оглядывается: как найти здесь Розмарин? И здесь ли еще она?

От палящего солнца не спасают даже темные очки. Неожиданно наваливаются усталость и опустошенность. Подло грызет страх – если отец узнает о прогулке по городу без охраны, ей не миновать наказания. В лучшем случае добавится еще синяков, в худшем – ей не разрешат учиться в университете.

Рот наполняется горькой слюной. Стоило ли оно того?

Легкое касание прерывает ее тяжелые мысли. Ромаша резко оборачивается и облегченно выдыхает, встречаясь с прозрачно-голубыми глазами, сейчас скрытыми затемненными стеклами очков.

На лице Розмарин приветливая улыбка, искренняя и теплая.

– Прости, что заставила ждать, – Ромаша смущенно отводит взгляд, но тут же принуждает себя вернуться к лицу знакомой. – Я не часто выхожу из дома одна. Немного заплутала.

– Ничего страшного, – отвечает Розмарин. Ее волосы золотистыми паутинками развеваются на ветру, но в этот раз девушка одета в объемную черную одежду, за спиной висит большой рюкзак. – Я знала, что ты придешь. Ты одна?

Розмарин окидывает взглядом площадь. Мгновение Ромаша пытается понять, кого еще она могла привести с собой, а затем облегченно смеется.

– Да, мне удалось уйти от охраны. Никто ничего не заметит, если я успею вернуться домой до пяти.

– Отлично, – улыбка Розмарин становится чуть проказливой. – Покатаемся?

– Давай, – Ромаша не очень понимает, что именно предлагает Розмарин, но она не хочет ей отказывать. Вряд ли это что-то плохое. Может, они наймут один из этих туристических экипажей с лошадьми, или арендуют катер на причале. Правда, он находится далековато от башни, но…

– Пойдем, – Розмарин бережно, но твердо обхватывает ладонь Ромаши и тянет за собой.

Они лавируют между людьми, пока не оказываются на крохотной парковке в одном из двориков.

– Не бойся, – оглядывается Розмарин.

Ромаша ловит ее взгляд.

– Я и не боюсь, – твердо отвечает она.

– Отлично, – Розмарин останавливается, стягивает рюкзак со спины. В нем что-то тихонько позванивает от удара.

Рюкзан неожиданно раскрывается огромной горловиной, и Ромаша смотрит на собственное растянутое отражение в стекле мотоциклетного шлема.

– Держи.

– Это мне? – недоверчиво переспрашивает Ромаша.

– Да, – кивает Розмарин.

Ромаша неловко перехватывает шлем. Он оказывается неожиданно тяжелым. Розмарин снова опускает руку в рюкзак и достает второй, легким движением закидывает пустой рюкзак за спину, немного отходит в сторону, и перед глазами Ромаши оказывается мотоцикл.

Хром сияет на солнце, темно-синие бока будто искрятся.

Дыхание перехватывает.

– Я никогда не ездила на мотоцикле, – выдавливает из себя Ромаша, словно признается в тяжком преступлении.

– Это не так сложно, как кажется, – отвечает Розмарин. – Да и я поведу, так что не бойся.

Ладони мокрые, а в горле пересохло, но Ромаша заставляет себя подойти ближе. Кожа сидения горячая, а еще пахнет домом, и в то же время ветром.

– Слушай внимательно, – Розмарин затягивает ремни рюкзака и достает перчатки с отрезанными пальцами. – Садись как можно ближе ко мне, постарайся не опираться ногами ни на что, кроме подножек, держись за меня крепко, но постарайся не передавить мне грудину, иначе я могу потерять контроль. И самое важное, не бойся. Я опытный водитель, я тебя не подведу.

Ромаша кивает, послушно надевает шлем, но ей все время кажется, что она все делает неправильно. Ей кажется это, и когда она с трудом взбирается на мотоцикл, и когда неловко обхватывает талию Розмарин, и когда мотоцикл просыпается с оглушительным ревом, а по ее телу проходит сладкое предвкушение, а не страх.

Ромаша зажмуривается.

«Если я сегодня умру, или меня украдут и потребуют выкуп, а потом за это убьет отец – я заслужила».

Розмарин мягко поправляет ее руки, наклоняется вперед и они выезжают в арку, аккуратно вписываясь в общий поток машин. Скорость увеличивается, пространство размывается, уличный шум сливается в общий музыкальный гул, отдающий ритмом пульса в голове.

И неожиданно предвкушение сменяется ярким ликованием, безудержным восторгом.

Так… Как и должно быть.

***

Они пролетают мимо вяло текущей реки машин, проносятся по стреле дамбы прямо к сияющему синему небу, к пылающему беспощадному солнцу, вплетая в ветер собственные восторженные крики. Сворачивают на шоссе к низкому сизо-бурому летнему лесу. Дорога поднимается к зеленеющему низкогорью. Мелькают желтые пятна, за спиной тянется пыль.

Ромаша аккуратно кладет голову на плечо Розмарин, чтобы не отвлечь ее от дороги, шлем впивается в шеку, а сама смотрит на расстилающийся по левую сторону морской простор. Она чувствует себя на своем месте, словно давно потерянный дом наконец нашелся.

Уже очень давно Ромаша не чувствовала такого покоя. Особняк, где они жили с родителями, дорогие отели отпусков, везде, где тень отца довлела над ней, мир был шаткий. Приходилось прикладывать столько сил, чтобы просто удерживать голову ровно. Последние годы даже мама не могла создать островок безопасности рядом. Единственное, что по-настоящему радовало Ромашу – это, как сильно стал отец задерживаться на работе. Они почти не виделись, и только это не давало ей полностью потерять себя под тяжелым взглядом отца, не прятаться от любого движения людей вокруг.