Гнездо Большой птицы

Они выруливают на небольшую площадку. Розмарин глушит мотор, но еще какое-то время не шевелится. Ромаша тяжело вздыхает и расцепляет руки.

– Мы приехали? – спрашивает она.

– Да, – глухо отвечает Розмарин.

– Можно слезать? – неловко уточняет Ромаша.

Розмарин стягивает шлем и смеется.

– Конечно.

Она спрыгивает сама и помогает слезть Ромаше. Та в очередной раз чувствует себя бесформенным куском теста, но Розмарин тепло ей улыбается, и это проходит.

Они садятся у края площадки, скрещивая ноги перед собой. С непривычки Ромаше сложно усестья и она просто вытягивает их вперед. Из-под запылившейся юбки выглядывают черные штанины. Розмарин вытягивает руку вперед и Ромаша переводит взгляд туда же. Вдаль.

Перед ними словно раскидывается весь мир во всех его красках: темнеющий город с сизой пленкой дымного марева; длинная буро-ржавая гряда порта, теряющаяся за утесом; рыжие скалы; выцветший серебристо-зеленый лес и светлая полоска дикого пляжа; бирюзовое бесконечное небо и ультрамариново-синее море с золотыми бликами солнца.

На глаза наворачиваются слезы, и Ромаша неожиданно для себя всхлипывает.

– Что такое? – с тревогой спрашивает Розмарин.

– Просто это так красиво, – выдавливает Ромаша, и неожиданно изо рта сами собой вырываются слова. – Я никогда не чувствовала себя такой свободной.

– Это ты просто еще не научилась ездить на мотоцикле, – усмехается Розмарин и переводит взгляд на море. Легкий ветерок колышет ее пряди, так что девушка подхватывает их и уверенно завязывает на затылке. Ромаша не может отвести глаз от невысокой линии выбритых висков и червленых сережек от мочки до хряща.

– Отец не разрешит, – наконец отзывается Ромаша.

– Ну он же разрешил тебе прогуляться со мной.

Ромаша вспыхивает и отводит взгляд.

Розмарин косится на нее. Мгновение на ее лице задерживается задумчивость, а затем девушка разражается громким смехом.

– Не разрешил, я поняла. Ну, значит, я тебя научу.

– Он был на совещании, я не смогла до него дозвониться! – пытается оправдаться Ромаша, но смех Розмарин все еще колокольчиком звенит в воздухе. – Ладно, – признается Ромаша. – Не разрешал, но я пыталась поступить правильно.

– Да, – задумчиво тянет Розмарин. – Здесь часто правильно не то, что нам нужно. У тебя уже есть идеи, чем заниматься после университета?

– Замуж пойду, – пожимает плечами Ромаша. – Отец наверняка уже подобрал мне кого-то.

– И ты с этим согласна?

Ромаша тяжело вздыхает.

– У меня нет выбора.

– Почему он тогда вообще отпустил тебя учиться в университет? – взгляд Розмарин острый и внимательный.

– Так хотела мама. Это была ее посмертная воля, – отвечает Ромаша.

– Тогда у тебя пять лет, чтобы пожить для себя, – улыбка у Розмарин грустная.

Ромаша теребит край платка.

– Не совсем так. Я должна соответствовать отцу, поэтому мне нельзя… Нельзя его позорить.

– Сложная задачка, – Розмарин качает головой. – И что же это значит?

Ромаша молча смотрит в песок, боясь поднять глаза на подругу. Она не знает, что это значит. Но она точно знает, что это не значит. Это не значит, что ей можно быть собой.

– А ты чем собираешься заниматься после университета?

– Уеду отсюда.

Ромашу словно прошибает ток.

– Куда? Почему?

– В Город, – отвечает Розмарин. – Здесь, – она указывает на расплывающийся силуэт столицы. – У меня нет будущего. Я не хочу прятать то, какая я. Мне не нравятся юбки и закрытые платья. Я не люблю эту жару. Но мне нравится скорость, мне нравятся громкая музыка и адреналин. Здесь у женщин нет на это прав. А в Городе есть.

– Твои родители знают об этом? – севшим голосом спрашивает Ромаша.

– Да. Они поддерживают меня, думают, что так будет лучше. Здесь мне слишком тесно.

Девушки молчат. В жарком воздухе висит звон цикад.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты уезжала, – признается Ромаша.

– У нас впереди еще пять лет, – широко улыбается Розмарин. – К тому же вскоре вокруг тебя будет уйма людей, и тебе станет не до меня.

– Это вряд ли, – смеется Ромаша.

– Или ты можешь поехать со мной.

Розмарин заглядывает ей в лицо, будто хочет разглядеть в ней отсвет собственной идеи. Ее глаза такие голубые, словно льдинки в стакане воды, такие же ясные и спокойные. Ромаша молчит, но не отводит взгляд.

– Подумай об этом, – наконец, просит Розмарин, и поднимается. – Нам пора обратно, иначе можем опоздать.

***

Розмарин выпытывает у Ромаши, где та живет, и подвозит ее прямо к проулку, из которого девушка утром сбежала. Они обнимаются на прощанье. Это совсем не свойственно Ромаше, но Розмарин так уверенно разместилась в ее личном пространстве, что сложно отказать, да и не хочется. Они договариваются встретиться через пару дней, чтобы вместе посмотреть результаты экзамена.

С оглушительным ревом мотоцикл Розмарин вливается в трафик и исчезает в паутине улиц города.

Задумчивая, Ромаша пытается проскользнуть в дом, но ее ловит охранник. Девушка не пытается оправдываться перед ним, но понимает, что вечером ее ждет тяжелый разговор с отцом. Ее могут запереть в доме до самого окончания университета, поэтому она решает действовать на опережение.

Часы только-только отстучали пять. Руки снова дрожат, когда она набирает номер.

– Маис, – твердо говорит она. Это не приветствие, это звучит также, как голос отца, когда он приказывает что-то людям вокруг. – Соедините меня с папой, пожалуйста.

– Соединяю, – секретарь удивленно и удивительно вежлив и сдержан.

– Да, Романна, – отвечает отец.

Ромаше кажется, будто она слышит в его голосе любопытство.

– Папа, я сегодня выходила на прогулку с подругой…

– С какой? – прерывает ее Кондор.

– Мы будем вместе учиться в университете, – поясняет Ромаша, с трудом удерживая тот же спокойный уверенный тон, что и раньше, но ей уже кажется, что рука отца занесена над головой, и голос предательски вздрагивает. – Ее зовут Розмарин Валери.

– Кто такая Розмарин Валери? – спрашивает отец куда-то мимо трубки. До Ромаши доносится далекий голос помощника отца.

– Вы о потомственных королевских врачах Валери? Им принадлежит несколько медицинских клиник здесь, – слышится легкое покашливание, затем тот же голос добавляет. – Доход относительно небольшой, но уже полтора века они обслуживают королевскую семью. Сейчас стали специализировать на флого-лечении. Проверю, связана ли она с ними.

– Проверь, – говорит отец, снова подносит трубку ко рту. – Познакомишь меня с ней.