Грезы о любви
Шрифт:
Кабинет короля был тем самым уникальным местом, где боялся оказаться каждый, особенно если повод был крайне неприятный. Лоренсу с Лидэлем, как особам королевской крови, бывать здесь доводилось чаще всех.
— Объясняйте, — тон его величества был не менее ледяной, чем его взгляд. За его спиной стояла Алеста и хмурилась, кусая губы: если бы муж сначала поговорил с ней, она смогла бы рассказать ему свою версию событий, но он захотел выслушать непосредственно сыновей. Лоренс молчать точно не будет, значит, все зависело от того, кому поверит Лестер. Хотя их двое против одного… Королева попыталась поймать взгляд сына, но тот мрачно смотрел в пол. С его рассеченной губы на дорогой отцовский ковер капала кровь. Лоренс выглядел похуже: несмотря на то, что он был старшее и массивнее, сегодня младший брат со злости отвесил ему больше тумаков. Так что кронпринц теперь обзавелся
— Я оскорбил ее величество, а принц Лидэль вступился за ее честь. Его действия логичны и оправданы, — внезапно произнес Лоренс, шокировав и мачеху, и младшего брата. Он смотрел прямо в глаза отцу. У Лидэля скользнула мысль, что он бы так не смог — в открытую идти против отца, напрашиваться на гнев. А Лоренс не боялся, он всегда был таким.
— Завтра зайдешь ко мне, сейчас — вон, — бросил отец старшему сыну.
Радуясь про себя чудесному избавлению от неминуемого наказания, Лидэль юркнул вслед за Лоренсом. В кабинете остались лишь Лестер с Алестой. Король разжал кулак, пытаясь успокоиться.
— Из-за чего вы не поладили? Я не стал это выяснять у Лоренса, он сейчас слишком зол и распален.
— Он был зол еще до встречи со мной, — многозначительно заметила Алеста, оборачиваясь. — Но я простила ему его слова, сказанные под влиянием чувств, а вот Лидэль еще молод для этого.
— Я поговорю завтра с Лоренсом, не переживай.
Алеста подошла к мужу и положила ему руки на плечи.
— Мне очень повезло с супругом, а нашим детям — с отцом.
Ловэль перелистнул страницу и зевнул. День сегодня у младшего принца выдался тяжелый — не удалось сбежать с занятий по экономике, а потом еще после обеда его поймала мама и отправила к учителю фехтования. Драться на мечах Вэль совсем не любил, он терялся, ронял клинок и падал сам. Так что теперь все тело болело, а голова ныла от перегруженных в нее сведений — совершенно бесполезных! Поэтому Ловэль пришел к важному решению: необходимо отвлечься. После некоторых метаний, выбор принца пал на Хроники Раскола.
Свеча слабо освещала спальню, выхватывая лишь кровать и оставляя в тени все остальное.
…Раскол эльфийского народа произошел в 2000 году от Великого Нашествия. Ему предшествовал ряд событий, которые и повлияли на все, что произошло в дальнейшем.
Началось все с войны с некромантами. Маги смерти были бичом эльфийского народа. Мы могли чувствовать ту гниль, что расползалась от повелителей трупов. Они отравляли наши леса, наши жизни и души. Мы сражались в одиночку, ибо ни один бессмертный никогда бы не попросил помощи у смертных. Мы были слишком ослеплены гордыней, мы думали, что сможем одолеть заразу, распространившуюся по нашему лесу. Наш народ возглавлял великий король Литерэль. Он храбро сражался с некромантами, но война затянулась на века. А потом случилось страшное несчастье: наш благословенный король Литерэль погиб. После себя он оставил четырех детей: трех сыновей — Лисэна, Териала, Эзариэля — и дочь — Мириэль. Некроманты стали настолько значительной угрозой, что существование всего эльфийского рода было поставлено под угрозу. Едва похоронив отца и даже не короновав принца Лисэна, братья и сестра собрались на том знаменательном совете. Они пытались решить, как спасти свой народ. Лисэн предлагал обратиться за помощью к людям и Ордену Света. Териал считал, что Рассветный Лес потерян навсегда и эльфам нужно вернуться в Вечный Лес. Из этого Леса их народ когда-то ушел на север. Вечный Лес обрел слишком много воли и приказал своим детям покинуть его рощи. После этого Вечный Лес, или Древний лес, как его называли в обиходе, привлек к себе магов-исследователей, которые основали в нем город. Но в результате одного неосторожного эксперимента произошел выброс неконтролируемой магической энергии, которая вкупе с разумным сознанием Вечного Леса извратила все вокруг. Так Древний лес превратился в Проклятый, и никто больше не ступал под его зеленые своды. Териал считал, что эльфом нужно вспомнить свои корни и слиться с природой — та примет их обратно.
Эзариэль, третий принц, не был согласен с братьями и предлагал уйти дальше, на юг. Там, он считал, надо искать спасение — в новых землях. Надо было отринуть прошлое, а не возвращаться к нему.
И наконец, братья дали слово Мириэль, единственной своей сестре, дочери короля Литерэля. Она высмеяла их.
— Унизительно — эльфам просить помощи у смертных. Чем нам помогут эти дикари? — сказала она старшему брату, Лисэну.
— Глупо — возвращаться туда, откуда вас изгнали, — сказала она среднему брату, Териалу.
— Самонадеянно — отрекаться от одной силы, не заручившись поддержкой другой, — сказала она младшему брату, Эзариэлю.
— Есть в мире сила, что могущественнее всех других, — заявила она. — Мы сражаемся с ней, а надо ее принять. Надо присоединиться к Тьме.
Братья ужаснулись услышанному. Громче всех возражал Лисэн. Он осудил сестру и предупредил, что за столь кощунственные мысли ее покарает Свет и король Рассветного Леса. Мириэль лишь рассмеялась в лицо брату и бросила, что он не король пока, да и стань он хоть таким же великим, как их отец, она бы и тогда не послушала его приказа. Она призвала к себе своих верных последователей и навсегда покинула Рассветный Лес. Примеру сестры последовали и младшие принцы. Териал увел часть подданных в Вечный Лес, а Эзариэль — на юг. Лисэн остался в Рассветном Лесу с горсткой эльфов, верных короне.
Териал и его последователи смогли выжить в Проклятом лесу (так его называют лишь смертные, мы же до сих пор зовем его Вечным Лесом), но в результате слияния с природой они изменились. Кожа их побледнела, волосы почернели, белесая пленка заволокла глаза, а из тела стали расти ветви и листья, словно из деревьев. Их стали называть лесными эльфами. Они развили друидизм и стали жить очень обособленно.
Эзариэль со своими эльфам ушел на юг, в пустыню, и основал в бескрайних песках город Шарэт. Он отринул веру в Свет и стал поклоняться Забытым Богам. Со временем эльфы изменились: посмуглели, волосы приобрели каштановые оттенки, а глаза сузились. Они подчинили себе магию пустыни и стали называться пустынными эльфами.
Лисэн, оставшись один, обратился к людям. Орден Света и королевства смертных откликнулись на призыв, и после долгих лет битв, некроманты были повержены, а земли Рассветного Леса вновь позеленели. Из-за тесной связи со Светом, возникшей в результате долгой борьбы с созданиями Тьмы, эльфы приобрели особую близость души с ним. Они изменились больше всех своих сородичей, но не внешне, а внутренне. Они познали Свет, стали его детьми, навсегда связывая свои души и души своих потомков с ним. Так эльфы Рассветного Леса стали называться светлыми, а Лисэн был коронован, как первый король светлых эльфов.
Мириэль увела своих последователей на северо-запад, к предгорьям Северного Хребта. Там были свободные земли, в которых жило много созданий Тьмы. Мириэль отвергла Свет и обратилась к его извечной сопернице. Неизвестно, чтобы произошло, но в этот момент падшую принцессу и ее последователей настигло проклятие Лисэна. Став королем светлых эльфов и победив некромантов, он вспомнил клятву, данную сестре, и покарал отступников. Он проклял собственную кровь, текущую в жилах Мириэль. Тяжкое проклятие легло на души эльфов, поклонившихся Тьме. Оно выжгло из них все светлые чувства, изменило душу и тело. Кожа их стала черной подобно углю, волосы побелели, глаза лишились зрачка и радужки — они обрели темно-бордовый цвет и во тьме пылали ярко-алым, как кровь. Проклятые стали выше, сильнее, души их загрубели. Солнце стало слепить глаза им, и они ушли под землю, в гномьи шахты, перебив их хозяев. Они стали называть себя темными эльфами, а смертные звали их дроу.
Так произошел Раскол. Дети великого короля Литерэля разделили свой некогда единый народ на четыре разных: светлых, пустынных, лесных и темных эльфов…
— Читаешь? Или спишь? — с доброй насмешкой поинтересовался Лоренс, присаживаясь на постель.
— Думаю, — важно ответил Ловэль, а потом бросил косой взгляд на брата. — Опять с Лидэлем подрался?
— Почему именно с Лидэлем? — Вопросов о том, почему подрался, Лоренс не задавал: несмотря на старания королевского целителя, результаты их с братом стычки были еще на лицо.
— А кому бы ты еще позволил так себя избить?
Лоренс коротко рассмеялся и тут же поморщился от боли в сломанных ребрах.
— Ты часто говоришь мудрые вещи, почему к тебе никто не прислушивается?
Ловэль густо покраснел.
— Что на этой недели читаешь? — тактично перевел тему Лоренс.
— Про Раскол. Грустная история, — он шмыгнул носом.
— Почему? Лисэн ведь победил некромантов и спас наш народ. Все закончилось хорошо.
— Да, но… это так страшно. Они ведь были братьями. А сестра? — Ловэль еще раз шмыгнул. — Они были семьей, а потом поссорились и разошлись. Навсегда. Бросили друг друга в беде, ненавидели друг друга, даже прокляли.