Химера, дитя Феникса

— Кто-то из старых, да из тени. Давно ушёл, но хочет возвернуться единым царём. Его мы при охоте на Химеру узнаем, такой куш никто не пропустит. По счёт мальчишки, баба не зашла, учёба ровная, ближники вот-вот выкупятся. Через Агнешку можно попытать. Обещать ей свободу или покалечим, но может, хуже случится, если давить начнём.

— Помню я, всех помню. Всех, кого близкими давили. Чьей судьбой становились не победы, а по прихоти Отцов — вои, оставленные на забаву неприятеля. Брошенные в пустыне, те кто пил воду, чтобы проверить на потраву. Помню и тех, кто остался жив, благодаря их Свету, завистливые, злые, жестокие. Тех, кто предавал, толкал в спину, воровал или отнимал еду у слабых. Вон они все, Главы знатных домов, Септы, Святые отцы. Тьфу, вся грязь выжила. Я бы хотел посмотреть на Мир, в котором правили Светочи, а не мы.

— Успокойся, Яков. Дела закрой, потом хоть в петлю лезь. И не читай мне правила, сам ходил в тот поход и остался. Мы уже залезли по уши и не выберемся, вокруг себя собираем таких же. Потому и Светочей ненавидим и боимся, потому как они своим Светом указывают, насколько мы грязны и порочны. Проспись, завтра решать нужно, что делать. И вызови к себе мальца, Святой отец ты или мокрое место? Правдой его мани, чует он многое, да не разумный распознать ещё, что именно. Будь здоров.

В комнате раздались шаги и скрип засова, через некоторое время наступила тишина.

Я собрался было уйти, как услышал шум за дверью. Спрятавшись в нише и прикрыв себя тряпицей, затаился. Дверь открылась, и в помещение зашёл человек. Оглядев комнату, поджёг лучину и начал проверять ящики, разбросанные по углам. Найдя необходимый знак, подцепил ножом крышку и потянул в сторону, открывая содержимое. Откинув в сторону тряпьё, достал из-под куртки свёртки, запаковал на дно и, прикрыв крышку, суетливо вышел. Памятуя о том, как мой дар чувствуют Старшие братья и отцы, Я не стал его пользовать, соскользнув рыбкой из ниши, открыл тайник. В первом свёртке были ценности, кошель и камни для благородных. Во втором — ветхие страницы в кожаном переплете. Уложив деньгу на место, открыл переплёт посредине. Добрым и ровным почерком уложены буквицы, как бусы на нить. Напрягая зрение, Я прочёл пару строк.

"…все сверяются о моём здоровье. Охотники и соглядатаи вокруг проверяют меня на прочность. Им невдомёк, что линька у меня нескоро, и их жалкие потуги лишь смешат меня. Особенно ретивые вчера за свою ошибку заплатили здоровьем своим. В карманах пусто, наученные горьким опытом, не оставляют ни чешуйки мне в качестве трофеев… "

Я открыл Оглавление. Совсем другим, рваным почерком написано было следующее:

"Дневник Химеры Любомира" прочитано и проверено дьяконом Святой церкви Отцом Алексеем. Приметы: роста в полный сажень (213 см). Тело худощаво. Кисти длинные с малыми наростами костей. На левой длани три пальца из шести. На лице шрам косой через щеку. Лицо человечье, ниже грудины чешуя крупная буро-чёрного цвета, крепости высокой. Ноги формы правильной, колени гнутся вперёд. Шерсть на них густая, бурого цвета. Хвост с костяной кисточкой, два локтя в длину от основания…"

Я захлопнул переплёт, находясь в смятении. Мне в руки попался редкий случай. Рукопись, несожжённая в костре, как ересь. А то, что заверил её дьякон, говорит, что Святая церковь сама проверяла эти записи. Как же так, мы боремся с отродьями, а тут… Надо прочитать до конца, а не торопиться с выводами. Весь в мыслях, Я дошёл до корчмы. В амбаре мои братья крепко спали, даже не выставив дозор. Сегодняшний случай ничему их не научил.

Лёг на сено и попытался помолиться перед сном, а в голову лезли другие мысли, и сами слова молитвы казались грязными, чуждыми. Как поминать в молитве Святых отцов, если совсем недавно один из них признался, что порочный и всегда таковым был.

Утром у ворот уже ждали Стражи и Следопыты. Протягивая кошель, срезанный со скрытника Пастора, здоровяк спросил:

— Ты знал, что ночью придут воровать?

Я кивнул.

— И денег у тебя с собой не было?

Я вновь утвердительно мотнул головой.

— А если бы он тебя вбил? Резанул бы по шее или придушил? Как бы тогда казну собрали?

— Я оставил выкуп у Тарана. В любом случае побратимы были бы на свободе, сами себя бы откупили.

— А на кой ляд мы тогда спины рвали? Деньгу по чешуйкам скребли, если ты виру уже собрал?

— А вы хотели дальше хмельными ходить да спать на деньги того, кто вашего брата Тарана и его побратима Куницу в Острог упрятал? А у ворога на вас какие планы? Выкупить через седмицу бесправными рабами? Извини, если тебе помешал в кураже быть, пока ветеран в лечебнице, а двое из твоего выводка в Яме.

— Ты кто такой, чтобы меня совестить? Мы вместе с тобой братину не пили, кровь не проливали. Из-за лепёшки себя Святым почуял? Али Герой из-за слабого здоровья?

— Верни мне мой трофей, что с тела снял и на хранение оставил. Те монеты, что ты заработал — Ваши.

— Не много ли тебе монет-то привалило? Дели на всех, кто крутил.

— Отдай ему кошель, Борислав. Он в своём праве.

— Молчи, Волокуша, не твоё дело, — ответил ему здоровяк.

Волокуша повернулся ко мне, протянул узловатую, с длинными пальцами, большую ладонь.

— Сергей, будем знать. Что ты с деньгой лишней хотел сделать?

— Бронька и щиты Страже, копья и дротики Волокушам, Следопытам плащи. Купить котелки и утварь кухонную. Уйти из городища, что деньги тянет каждый день. Наняться к озерным, воду и невод тянуть. Чтобы еда была. Трав у травницы прикупить, дабы в походе хворь снимать. А себе весло купить, а то свое, пока бегал по лесолесью, потерял.

— Монет не хватит на всё. — задумчиво прикинул Сергей.

— Двадцать в кошеле, восемь вы набрали, четыре моих. Броньку и оружие по десятку не более. Котелка три, только вот травы не знаю почём. — Быстро посчитал Я.

— Борислав, отдай или силой заберём.

— Пробуй, щас я вас с братушками раскатаю, — огрызнулся Страж.

— Так ты один, мы за деньгу из кошеля не слыхивали. А расклад такой, что Босику поболее доверия будет. Ты, эта, кошель отдай. Заберёшь монету, что не заработал, и просись в другой отряд, в этом тебе жизни нет, — поддержал меня второй Страж.

— Не отдам! Что вы с ним спелись, он не Страж и не ровня нам. Мы — сила. Мы — оплот и щит этого Мира.

Куртка от резких движений и взмахов рук раскрылась, и Я увидел на рубашке Борислава знакомую лилию. Поймав мой взгляд, из Стража как стержень вынуло. Осунулся, кинул в меня кошель и пошёл вспять. Его остановили.

— Бос, посчитай деньгу.

Высыпав четырнадцать монет на руку, Я покачал головой. — Шесть не хватает.

— Ах ты, крыса водяная! Скидывай монету, всю. Не чешуйки не оставим. Уйдёшь с позором.

Обшарив карманы и достав недостающее, под пинки и свист проводили гостя из нашего отряда.

— Пойдём, братцы, своих вызволять.

Глава 8. Дневник

— Я иду тебе навстречу, отпускаю пленников, но ты будешь обязан встретиться с Амиром Полумесяцем. Марат откроет клеть, затем мы следуем в управу и платим виру. По рукам?

Я кивнул и протянул руку. Сторож плюнул себе на руку и протянул мне, Я повторил его действия и громко хлопнул по вытянутой ладони.