Химера. Последний поход

— Эх, хорошо идём, жаль откушали мало. — начал было Мирон. — Люблю Я повеселиться, особенно поесть. А у тебя, Сет, какое кушанье по нраву? Сказывается мне, ты много чего пробывал.

— Не знаю какую особо выделить. Но вспомнить могу только одно. Сырой овощ. — ответил ему с улыбкой ветеран.

— Это что за бред? — изумился возничий.

— Историю тебе поведаю, самое вкусное, что Я едал — это тыквица. Да-да, не улыбайся ты так. Мы тогда с братом у мамки три дня еды выпрашивали, а она молча гнала нас из дому, а сама плакала. И когда поняла, что прокормить нас не сможет, отправила к тетке харчеваться. Не знаю на что она рассчитывала, может на зверя, который поможет нам более никогда не голодать. Но благо, на то было проведение Отца и Матери, и мы добрались до поселения. Тётка нас выслушала, махнула рукой на своих четверых малышей и вытолкала взашей, но позже сжалилась и отдала нам тыкву, порченную с края. Мы ночью шли через лесолесье домой и тащили по очереди тяжёлый, но вкусно пахнувший красноватый подарок. От слабости и голода часто падали, пока вдруг не решили съесть по кусочки, а потом ещё немного. Так мы и уговорили половину. Я уже не юный, а вот вкус помню до сих пор и каждое новое кушанье сравниваю с той самой ярко-красной, слегка порченной тыквой. Брат, после того как мы дошли, долго маялся животом, в оконцовке помер. А Я выжил. Вот и весь рассказ. — горько усмехнулся Брат Сет.

— Что-же у вас, калик, все так… Все так грустно то? Вроде и поучительны ваши притчи, но веет от них смертельной грустью и тоской. А Я вот раз морского черта едал. Ох, что за кушанье, пальчики оближешь. — отозвался Мирон. — А у тебя, Босик, какая любимая пища?

— У Князя вкушал горячий хлеб и молоко. А вообще, горячая еда вместе с главной приправой, всегда хорошо идёт. — отозвался Я.

— Что за приправа? Что-то ваше местное? — поинтересовался санник.

— Она у всех народов есть и в любом месте встречается. — ответил Я.

— Соль? Перец? Мята?

— Голод. — с улыбкой ответил ему Храмовник. — Следи за дорогой, хватит болтать, начинаются не лучшие места.

***

— Брат Сет, слева от дороги люди, наверное… Не уверен, здоровые больно.

— Ну вот, считай выполнили наказ старого шамана. Берендеи… Так, это дозор, оттого оружие не оголяйте, ведите себя спокойно и дружелюбно. — отозвался ветеран

Сани остановились недалеко от заслона. Брат Сет встал, вытянул руку вверх и крикнул. — Мира вам, люди Велеса.

Из леса раздались раздраженные голоса, спустя непродолжительное время на дорогу вывалилось нечто, полностью укутанное в меха.

— Как познал про нас? Увидать или услышать не мог.

— Никак не мог, — вторил ему второй.

— Запах услышать тоже не мог. Ветер нам в лицо.

— В лицо. — подтвердил берендей.

— Значица что? — спросил первый.

— Что? — эхом отозвался второй.

— Значица, что нашего ума ту задачу не решить, а нужно старших звать. — мудро произнесло чудо в мехах.

— Дык может нас спросите? Чего уважаемых гонять? — не сдержался Мирон. Брат Сет шикнул на него, но слово улетело, в мешок его не загонишь.

— Можно, но вы же соврете. — усомнился старший

— Соврут, как есть соврут. — уверил ведомый.

Я присмотрелся к ним даром, не веря глазам. Здоровые с полную сажень ростом да и в плечах не обделены. А шкуры, что обмотаны поверх могучих тел ещё и увеличивали их, и без того огромные размеры.

— Мы к ним и едем. Старый шаман передал дары и наказ. Потому пропустите нас до старейшин. — перехватил нить разговора Ветеран.

— О, как. Всё к тому и шло бы. Токмо что? — отозвался первый.

Что? — прилетело эхом.

— Нельзя вам на глаза попадаться в селении. У нас хворый один есть, что с мелким людом якшался. Вот теперича, из-за него весь наш род Велеса на вас зол. — произнёс старший.

— Уж не про Мрака вы упоминали? — осенило меня догадкой.

— Как разузнал? — удивился ведомый.

— Я одного берендея только знаю, что и на юг к родоверам ходил, а потом с купцами на север, к торжищу. И хворь его мне ясна, могу помочь. — признался Я.

— Быть посему, следуйте за нами. — коротко подытожим великан.

***

Селение лесных братьев то-ли располагалось в лесу, то-ли лес находился в нём. Сосны-великаны соседствовали с домами, а вместо забора колючие заросли хватай-дерева. Местами росли фруктовые деревья, карликовые, словно скрученные яблони, заботливо засыпаны опилками, что выглядывали грязной кучей сквозь снег. Дома добротные, но собраны с поваленных деревьев, судя по толщине в добрые полтора локтя, покрытые лишайником тёмными пятнами. Крыши укрыты дранкой внахлест. Все большое и величавое, а на натоптанных дорожках между домами могли свободно разминуться пару человек.

— Кого ты привёл нам, Барн? Почему пост оставил? Ты забыл наказ, что мелкому люду вход заказан? Мало зла они нам принесли, пользуясь нашей добротой и открытым сердцем? — со всех сторон раздавались гневные окрики. А люди рода берендеева подтягивались к нашим саням.

— Они пришли помочь и знают нашу беду. — отозвался наш провожатый.

— Мира вам, люди Велеса. Мы с наказом от Старого Шамана и по его поручению прибыли. Гостеприимства не ждём, но и мимо не пройдем, зная что сосед в нужде. — с поклоном заявил Ветеран.

— Что оленеводам нужно? — раздался могучий рык из ближайшего дома. Дверь распахнулась и вышел седой муж, статью схож со всеми родичами, но полный мудрости и печали.

— Старый Шаман велел кланяться и передать араку на молоке. Так же узнали о вашем болезненном. Рады будем помочь, ежели сможем.

— Там врачевать не получится, не телом наш соплеменник болен. Такую хворь и сами бы выбили. Князь Велес обозлился на Мрака и лишил его разума. Потому оставьте наше горе нам, нечего слухи по земле разносить про то. — горестно ответил седовласый.

— Ваш брат повстречался с вдовьей плакальщицей месяц назад. Его воля в цепях, а разум мятежен. Мне доводилось возвращать людей к жизни, но с ним Я не совладаю, ежели сможете удержать его тело, то с остальным сдюжу. — твердо отрезал пререкания старшего берендея.

— Вдовья Плакальщица? Что за тварь? — изумился Старейший.

— Вы её кличите Мизгирь, Паучиха… — отозвался Брат Сет.

— Может быть, может быть, очень похоже на то. — задумался седовласы, теребя бороду. — Но ежели опять обман учинить вздумали, то живым уйдет только лошадка. На то моё слово. Барн и Крис, вяжите Мрака, позволяю накинуть сеть, нет в том ущерба чести с хворым прямым боем биться. Как закончите, зовите нас. Я все сказал. — старейшина развернулся и ушел в дом. Нас же вежливыми пинками и тумаками проводили следом.

— Погодите, сиротку забыли… — брат вырвался от провожатых, спешно раскидал шкуры и поднял на руки Веронику. — Теперь весь отряд в сборе.

Глядя на ношу старика, его перестали толкать, да и в целом отношение к нам будто изменилось в лучшую сторону. Зайдя во внутрь, Я удивился духу, что в нем был. Сильных запахов не было, но сразу стало понятно, что дом Старейшины не прост. Привычно соскользнув в Дар, смог узреть редкую картину. Посреди горницы стояли три истукана обращенные лицом друг к другу, а посреди очаг. Сами кумиры были тщательно обработаны и вышкурены, ствол расписаны рунам и и буквицами, а лики вырезаны с поразительной точностью. Не было никаких сомнений, что дальний от нас вьюноша, крайний левый Муж, а справа умудренный старец.