Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

– Да понял я, понял, - пробурчал Мартин и, взвалив на плечи гремящую от мечей и палок котомку, поплёлся к конюшне.

На самом деле Мартин, сам того не осознавая, ударил приятеля в очень больное место.

Ская уже давно настораживало поведение дяди. Далеко не один раз он просил ввести его в государственные дела, показать документы, разрешить ему проехаться по окраинам и поговорить с жителями. Но на все его просьбы дядя лишь отмахивался: мол, зачем тебе забивать голову ненужной ерундой, когда советники всё держат под контролем? Такое странное отношение не на шутку тревожило Ская. Он чувствовал себя какой-то жалкой, послушной марионеткой, безвольной пешкой в чужой игре. И это чувство было невероятно противным, почти тошнотворным. Поэтому, отправляясь в Солвуд, Скай преследовал еще одну цель, помимо той, что он озвучил Мартину: а именно, посмотреть, как живёт простой народ, пообщаться с людьми, узнать страну получше. Узнать ее изнутри...

***

– Ну как, всучила им свои деткоприбавлятельные булочки?
– едва я переступила порог кухни, Пушок торопливо вспорхнул с подоконника и, шумно шелестя крыльями, тяжело приземлился ко мне на плечо. Покачнулся и в попытке удержать равновесие вцепился когтями мне в кожу.

– Ай!
– взвизгнула я. Потом схватила пушистое чудище и решительно отодрала его от себя. Ткань платья жалобно хрястнула, и на длинных кокотках остались темно-синие лоскутки.
– Смотри как ты разжирел! Уже еле на лапах держишься, попа перевешивает!

– Я тебе уже говорил!
– обиженно запротестовал Пушок, возмущенно хлопая крыльями.
– Красоты должно быть много!

– Вот пусть красота сидит на подоконнике, а не на мне, - опустив невыносимую красоту на стол, я принялась скорбно разглядывать порванную ткань. На плече зияло восемь аккуратных, украшенных бахромой дырочек.

– Да ладно тебе, - Пушок примирительно потерся лобиком о мой бок.
– Я же любя!
– Он сделал глубокий вдох и заговорил слегка нараспев.
– Любовь - это необузданная сила. Когда мы пытаемся ее контролировать, она разрушает нас. Когда мы ограничиваем ее свободу, она порабощает нас. Когда мы пытаемся ее анализировать, то чувствуем себя сбитыми с толку и потерянными. Вот!

Несколько мгновений я изумлённо смотрела на полосатое животное, которое сейчас поэтично закатило глаза, словно наслаждаясь звучанием собственного голоса. Потом не выдержала и расхохоталась в голос.

– Коэльо ты доморощенный! И где ты этого нахватался?
– бессильно опустилась на скамью и вытерла выступившие на глаза слёзы.

– Где-где? В Караганде!
– последовал незамедлительный ответ, вызвавший у меня очередной приступ смеха.

Ну и как на такое чудо сердиться?

– Так что там с деткоприбавлятельными булочками?
– совершенно серьёзно повторил свой вопрос Пушок.
– Все отдала?

– Все, все, - отсмеявшись, я встала и подошла к печи, в которой подрумянивалась очередная порция пирожков. С капустой и с яблоками, к слову. Вытащила противень и накрыла выпечку льняным полотенцем.
– Теперь будем наблюдать. Если через месяц-другой... ну, в общем, если всё произойдёт, тогда...

– Тогда ты запатентуешь деткоприбавлятельную гастрономию?
– радостно перебил меня Пушок.

– Что?
– я опешила. Неужели я и о патентах что-то говорила? Не припомню...

– Дурында! Пора уже понять, что я твой фамильяр!
– крылатое чудо гордо сверкнуло своими зелеными глазищами.
– И иногда могу улавливать твои мысли. Не всегда, правда... Но порой что-то удается урвать. Правда, я не всё понимаю. Порой ты бурчишь что-то типа "божечки-кошечки". Я, конечно, божество, но почему кошечки-то?

От такого я впала в очередной ступор. Неужели мне теперь придется контролировать не только то, что я говорю, но и то, что я думаю?

– Не вздумай!
– словно услышав мои мысли, припечатал Пушок.
– Иначе как я развиваться буду? Так, ладно, мы про патент говорили.

– Нет, - я, наконец, вновь обрела дар речи.
– Вообще-то я имела в виду совсем иное.

Снова уселась на скамью и задумчиво посмотрела в окно. Небо заволокло сизыми тучами, и по стеклу уже тихонько постукивали капли начинающегося дождя, размывая картинку побагровевшего сада.

– Что?
– Пушок нетерпеливо захлопал крыльями.
– Не тяни котосова за хвост! Вернее, не тяни достойного, прекрасного, идеального, совершенного, невероятно умного и красивого котосова за...

– Если всё получится, - прервала я эту самовлюблённую тираду.
– Я хочу попробовать вылечить Милену.

Пушок мгновенно посерьёзнел.

– А вот это хорошее дело, - кивнул он.

– Вот и я так думаю...
– задумчиво пробормотала я.

Дело в том, что эту мысль я вынашивала уже очень давно, но до сих пор не решалась браться за целительство. Слишком велик был страх навредить.

Ведь для того, чтобы творить прицельную магию, было необходимо в точности представлять себе как результат, так и процесс. А в сфере целительства мне катастрофически не хватало знаний.

Правда, на чердаке мне удалось обнаружить несколько толстых тетрадей, содержавших информацию по анатомии и различным болезням - симптомы, причины и методы лечения. Их я тоже прочла от корки до корки. Поэтому и решилась на свои "деткоприбавлятельные" булочки.

– Так что, если у Свена и Милли всё получится, мы займёмся нашей красавицей...

Пушок довольно замурчал и заквохтал.

– Дженни, - раздалось с веранды, и в кухню вбежал запыхавшийся Баст, держа в руках грязные чашки.
– Там новые гости. Я их тут еще не видел! Наверное, проезжие путники. Я их там бутербродами пока кормлю, но им бы чего-то горячего...
– Он взглянул на накрытый белой тканью противень.
– О! Как раз вовремя. И еще остатки твоего борща надо бы разогреть. Голодные они.

– Иду!
– я вынырнула из омута грез о здоровой, бегающей и прыгающей через скакалку черноволосой малышке и поднялась со скамьи.

Сунула стоявшую на столе кастрюлю в горячую печь. Потом пригладила растрепавшиеся волосы, вышла из кухни, пересекла коридор и переступила порог веранды. И... забыла, как дышать. Сердце пропустило удар.

Глава 32

Сердце пропустило удар. А потом забилось быстро-быстро, как колёса катящегося под откос поезда...

Среди немногочисленных посетителей - время уже подходило к вечеру - я сразу же разглядела двух молодых людей, сидящих в самом дальнем углу веранды. Один - черноволосый, с привлекательным, хоть и чуть простоватым лицом. А другой... другой был моим таинственным незнакомцем.

Первой моей реакцией было бурное счастье. Значит, он всё-таки выжил! А второй - невероятное смущение, опалившее мои щеки странным, обжигающим и, в то же время, удивительно приятным жаром. Я поспешно отвернулась, моля небеса о том, чтобы пунцовая раскраска никому не бросилась в глаза. Дрожащими пальцами взъерошила волосы - как же давно я этого не делала! Опомнившись, поспешно пригладила их. Потом, сделав глубокий вдох, нацепила на лицо приветливую улыбку и решительно направилась к обоим парням.