Христиерн II и Густав Ваза

Гаральд

(немного погодя)

Ей имена даны: Екатерина, Кронсгельм по муже, по рожденью Ваза. Была она зари весенней краше, И лилии белее, непорочней Была ее душа; — добра, как агнец, На помощь ближнему стрелы быстрей. И выбрала она по сердцу друга, И сердце отдала ему с рукой. Спроси ты всякого, кто знал Кронсгельма, И скажут все, что генерал Кронсгельм Достоин был ее по всем правам. Восторгами любви часы они считали. Счастливая! знать, возбудила зависть Ты Неба самого. Христиерн увидел Екатерину — и... желаньем воспалился. Власть, почести, услуги, злато, страх, — Все, все испытано, что мог он испытать; Ничто не помогло. Но Христиерна ль Страстям когда преграды знать? Похитил Он мать твою, и лилия стопой Порочною осквернена, и агнец, Испив насильственно из ядовитых струй, В страданиях жизнь кончил...

Эрик

А отец?

Гаральд

Отец?.. Еще задолго до того Против насилия последний крик его В морской пучине заглушён

Эрик

О, Господи! и жив еще злодей! Нож, нож!

(Ищет орудия на себе и на Гаральде и не найдя.)

Нет ничего!.. Обломком стула... Подушкой...

Гаральд

(закрывая ему рот рукою и удерживая его)

Тише, тише, ты разбудишь Его.

Эрик

Да, разбужу, чтоб смерть Ужаснее лицом к лицу он видел...

Гаральд

Безумный! стоит лишь — удар шнурка, И стража явится скорее мысли. Хотя б успел?.. зачем?.. он должен жить: Я требую того... ты мне клялся.

Эрик

Клялся безумный!.. да!

(Плачет, потом немного погодя.)

И не было кому Позора матери досель отмстить!

Гаральд

Был сын у ней еще... Гаральд: я — старший, А ты — меньшой.

Эрик

И ты, ты столько лет Жизнь маешь на земле, ешь, пьешь и — шутишь?

Гаральд

Шучу!.. шучу, любезный брат!.. Да мало этого, я забавляю Убийцу матери моей, отца, Когда печален он, гоню печаль С чела, изрытого злодейской думой; Служу ему лазутчиком, слугой, Какого он вернее не имел; И более — его хранитель — гений, Смотрю за ним я неусыпным оком, Как за дитёй своим, чтобы убийцы нож Его на праздниках народных не коснулся, Чтоб яду не подсыпали ему На тайных оргиях, в любимое вино: Все сам я пробую сперва... Шучу, Любезный!.. но пора придет — развязка шутке! Он должен жить, я говорю, И будет долго жить, пока Господь Не позовет его к суду другому. Уж близок грозный срок — покуда тайна — И жизнь ему тошнее будет смерти. Беду он эту и во сне не видит. Все помыслы, все бытие его Теперь устремлены, как плен Густава Упрочить навсегда: а там... куют На самого железа вечные. Но чтобы силы разделить злодея, Чтоб жертвой лакомой развлечь его, Скорей дадим свободу Эриксону — На этих днях... тем лучше, чем скорей, Пока лукавый упоен счастливым Успехом замыслов своих лукавых, Пока не родилися подозренья. Ты будешь помогать... не спрашивай, Где, как и чем; узнаешь, время будет.

Эрик

Готов исполнить все, хоть в ад вели Сойти, чтобы достать орудья мести.

Гаральд

Теперь я расскажу тебе, где был я По смерти матери, и от кого Узнал я тайну нашего семейства. Короток мой рассказ: к монахам отдан, И там воспитан был у иезуита. Духовника он матери был друг И, искушению когда прошла пора, Он рассказал мне все, что слышал ты. Тогда же в сердце зароилось мщенье; Рука моя не раз кинжал точила; Но я, лукавством искушен, другой Искусней и вернее план придумал. Христьерн шутов любил: я сделался шутом, И скоро шутками обитель возмутил. Ютландии правитель, Магнус Мундс, Меня увидел... полюбил, увез, Пристроил у себя, направил к цели... И наконец Христьерну подарил. Три года здесь...

Эрик

Неужели он не знает, Что ты Кронсгельма сын?

Гаральд

Проникнул тотчас, Меня ж ни в чем не подозревает он. Что до тебя, безвестный сирота, Воспитан королем, пошел ты в гору И у руки его стоишь, любимый паж!

Эрик

Недаром я его возненавидел.

Гаральд

Вот все... Да, да, я позабыл сказать, Был сын у них, отвергнутый законом.

Эрик

Где ж он?

Гаральд

Быть может, первый детский крик Его в полночный час был задушен Наемного рукой злодея; может быть, И видела одна луна, как ангел смерти На зеркале холодных вод писал Таинственный свой круг... Мир мертвым!

(На башне бьет полночь.)

Полночный час!.. Святой, великий час! В последний раз, когда ее я видел, Под белой пеленой она в гробу лежала. Как хороша была с венком на голове Из белых роз!

Эрик

Кто?

Гаральд

Мать! улыбкой мертвых губ, Казалось мне, со мной еще хотела Беседовать...

Эрик

Пахнул откуда ветер!

Гаральд

Затворены все двери, и никто Не смеет в этот час...

Эрик

Мне страшно что-то; Мороз меня насквозь проникнул.

(Им чудится тень матери.)

Гаральд

Боже! Она.

Эрик

Она?.. Тень милая, помедли!

Гаральд

Прости, что мы встревожили твой прах, И дай благословенье нам, родная!

Слышен крик из отделения, где находится король.

Явление VII

Те же и Христиерн.

Христиерн

(прибегая, бледный, в исступлении)