Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту

Потом ее стали одевать.

Элишва, сестра Мар-Зайи, подарила невесте белое платье с кружевами, с множеством оборок и складок. Шели — настоящий «воротник» из лазуритовых бус. Эдми — тяжелые серебряные серьги из нескольких соединенных колец, одно больше другого.

Распустили волосы, сделали прическу, вплели ленты, завили локоны.

Поверх головы набросили праздничную накидку, чтобы скрыть лицо от посторонних взглядов, а еще — уберечь от порчи.

Невеста заплакала.

— Ну, ну, еще не время лить слезы! — прикрикнула на нее Хемда.

***

Всю дорогу до Ниневии они молчали. Арица не стал рассказывать о том, что с ним приключилось во дворце Зерибни, а Мар-Зайя, о многом догадавшись сам, решил не тревожить свежую рану, да и выглядел его спутник не лучшим образом.

Встреча с девушками была и неожиданной, и приятной.

Дияла, конечно, удивилась — и тому, что молодые люди едут вместе, и тому, как небогато они одеты, и роду их занятия (ведь они везли в Ниневию ковры и ткани), но вовремя сообразила: за всем этим кроется тайна, о которой лучше не знать.

Мар-Зайя обрадовался Дияле совершенно искренне, но потом сказал невпопад:

— Я уж думал, ты давно замуж вышла, — и сам смутился, и молодую женщину заставил покраснеть.

Арица засыпал сестру вопросами: как дома, все ли живы, не болеют ли, услышав о Варде — огорчился.

— Ранен?! Тяжело?..

Агаву не узнал вовсе. Всю дорогу она сидела как мышка, не смея поднять глаз.

Арица изредка посматривал на нее, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо, а прощаясь, спросил у сестры с показным безразличием:

— Новая рабыня?

— Совсем память тебе, что ли, отшибло, братец? — одним губами, с укоризной, ответила Дияла. — Агава это! Та самая! Забыл?!

Расстались они сразу, как только въехали в город. Одна повозка повернула к дому сотника Шимшона, другая направилась в царский дворец, прямо к резиденции Арад-бел-ита.

Саси, спрятанного в один из ковров, тут же передали сотнику, которому Мар-Зайя доверял, так как знал лично.

Арад-бел-ит говорить со своими верными лазутчиками сразу не стал, дал им возможность отдохнуть до утра. Пленением кровного врага принц был доволен.

Идти домой Арица не решился и заночевал у Мар-Зайи. Уснуть пришлось без хозяина, тот пришел поздно.

А уже утром выяснилось, что в доме Мар-Зайи состоится свадьба.

— С сестрой твоей вчера еще раз встречался. При тебе говорить не хотела. Но раз такое дело, то и скрывать нечего. Девушка, что с ней ехала, выходит замуж за Варду… Это ты из-за нее с семьей рассорился?

— Да. Она и есть. И как мне теперь быть? Покаяться перед братом? Так ведь все равно не простит.

— Может, и простит. Дияла вчера тебе не сказала, не смогла… Не жилец он. Так или иначе, а мы с тобой сейчас отсюда уйдем. Свадьба в моем доме будет.

Тут Мар-Зайя вспомнил и, чтобы хоть как-то отвлечь товарища, ухмыльнулся:

— А выкуп дядя Ариэ заберет.

***

Отца в этот праздничный день Варде заменил Тиглат, двоюродный брат Шимшона, ради такого случая специально приехавший из Калху.

Это был огромный, очень тучный человек самого благодушного нрава. На жизнь Тиглат зарабатывал плотничеством, а еще тем, что превосходно играл на флейте, из-за чего его нередко приглашали на свадьбы. В армию ему идти не довелось из-за сильной хромоты, зато служили его сыновья. За десять лет пятеро из них погибли. Последнее такое известие пришло из-под Маркасу. Его младший служил в коннице Юханны и пал от киммерийской стрелы.

Тиглат три дня пил, горевал. Но потом взобрался на молодую жену, на которой недавно женился несмотря на разницу в тридцать лет, и не слезал с нее почти неделю. Спустя месяц жена понесла. На каждую смерть он только так и отвечал. Девочек же в роду у него испокон веку не было.

В Ниневии Тиглат бывал нечасто, но если случалось — обязательно навещал родственников. Все в доме знали, что он тайно влюблен в Хемду. Все, кроме Шимшона.

В комнату к жениху дядя вошел с астрологом, которого привез из Калху: доверял только его предсказаниям.

— Что скажешь, — усмехнулся Варда при виде жреца, — хороший сегодня день для того, чтобы жениться умирающему?

Астролог посмотрел на распростертое тело, в котором поселилась хворь, присел на краешек постели и глухо заговорил:

— День сегодня хороший. Лучше и придумать нельзя. А проживешь ты больше, чем думаешь. Девушка, которая сегодня станет тебе женой, через девять месяцев родит сына, ему дадут твое имя, пройдет время — и он станет во главе этой семьи.

— Кого ты мне привел, дядя, уж не мошенника ли? — горько рассмеялся Варда, с трудом приподнимаясь на подушке.

— Помолчи, мальчик, — осадил его Тиглат; потом, помявшись, спросил: — Идти сможешь?

— А то. Смогу.

Варда свесил ноги с постели, попробовал встать, но если бы его вовремя не подхватили под руки, упал.

— Оставь-ка нас вдвоем, — попросил жрец.

Тиглат с почтением поклонился и вышел из комнаты.

— Ты не думай, я смогу, — заупрямился Варда. — А то какой же из меня будет жених.

— Выпей это снадобье, — жрец вытащил из-под одежды небольшую глиняную баночку. — Это рвотный орех²¹. Он опасен, но порой даже мертвых воскрешает. Выпей, отдышись, соберись силами и вставай. Сегодня, я обещаю, ты будешь крепко стоять на ногах.

***

Арад-бел-ит встретился с Мар-Зайей и Арицей утром в своей резиденции.

Выслушал одного и другого, но порознь.

Наставлял Мар-Зайю:

— Царь Руса хитрит. Не хочет ссориться ни с братом, ни со мной. Затея с Завеном мне нравится. Неплохо бы его обнадежить. Я подумаю, как это лучше устроить. А теперь о скифах. Когда ты собираешься в стан Ишпакая?

— Купец, о котором мне рассказал пленный скиф, будет в Эребуни в начале осени. Договорюсь с ним и сразу поеду.

— Поезжай. Союз со скифами для меня важнее всего. В стане Ишпакая с тобой должен встретиться преданный мне человек. У скифов он живет долгие годы, пользуется среди них большим уважением, знает все подводные течения. Он редко давал о себе знать, чтобы не выдать, кому служит на самом деле.

— Как мне его узнать?

— Ни о чем не волнуйся, — хитро подмигнул принц.

Арицу похвалил за Саси, спросил, какую он хочет награду, выслушав — удивился, но сказал, что все сделает, и добавил: