Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Судя по всему, они шли по редкому лесу. Им не приходилось петлять из-за обилия деревьев, но иногда Изуна задевал рукой или ногой нагретую тёплым солнцем древесную кору. Твёрдая, изрытая корнями каменистая почва становилась всё мягче, цепляющаяся за штанины трава – гуще и выше.

Внезапно сжимающая его запястье рука исчезла, а младший Учиха с размаху врезался в узкую девичью спину.

– Ох, прости… – обернулась к нему забывшая предупредить об остановке Шио; кицунэ не спала полночи, отчего-то радуясь своей находке, как долгожданному подарку. – Просто мы уже пришли.

– Пришли куда? – устало спросил Изуна, надеясь всё же получить ответ на этот вопрос. До этого подруга слишком спешила.

Но вместо объяснений она сказала:

– Сядь.

И потянула его аккуратно на колени. Юноша осторожно сел – земля мягкая… Девушка взяла его за руки и направила ладони в нужном направлении. Пальцы наткнулись на прохладные нежные, но довольно крупные, вывернутые наружу лепестки, и пушистые тычинки на длинных стебельках, которые едва не повредил из-за неаккуратности.

– Огненный ликорис, – шепнула Шио, отпуская его руки и забываясь. – Цветы богини Солнца и Небесного Огня. Мазь, которой я тебя лечила, сделана из них… Здесь их целое поле, сейчас самый цвет…

Изуна знал эти цветы, но не решился спросить, почему Ёко говорит о них с такой лаской. Лепестки казались лёгкими пушинками. А ещё он никогда не слышал, что эти цветы обладают целебными свойствами, но, быть может, те люди, что лечили его, знают больше медиков шиноби; одни развивали смертоносные техники и оружие, другие – как спасать людей.

Мудрости определённо больше у вторых.

– Мазь почти закончилась, – произнесла Шио уже спокойней. – Дальше будем лечить тебя здесь, нужны живые цветы, не сорванные. И много.

– Ты… ты это искала вчера? – догадался младший Учиха, касаясь спасающих его жизнь листьев.

– Да. Ты умрёшь в течение пяти лет, если не закончить лечение, – тихо объяснила ему девушка. – Так что я счастлива, что нашла их.

Изуна незаметно сглотнул. Если раньше он мог без страха смотреть в лицо смерти и играться с ней, то, ощутив её ледяное дыхание, проникся уважением. И хотел бы оттянуть конец своих дней как можно дальше.

– И начнём мы прямо сейчас, – уверенно заявила Шио.

– А?

Но Ёко не стала бы слушать возражений. Кицунэ ни разу в жизни не пользовалась такими техниками и боялась потерять решительность, чтобы ничего не напутать. Как руки складывают печати, так голос плетёт сеть техники: растениям «нравятся» звуки.

На словах просто…

Огненного ликориса здесь действительно было удивительно много. Целое поле, прореженное редкими деревьями и зелёными травяными островками; в воздухе царили прохлада и запах пыльцы. Такое великолепие Ёко видела только дома, и это придавало сил.

– Хоть бы предупредила… – пробормотал Изуна, стараясь расслабиться, в то время как Шио осторожно укладывала его на спину. Неизвестность страшила не так сильно, как раньше, однако смятение он ощущал.

Под головой оказалось что-то достаточно мягкое – лежалось удобно. Не сразу Учиха понял, что его голова покоится на женских коленях.

Юноша смутился. Ёко заметила это, глядя на него сверху вниз. Венчики цветов колыхались над ним на длинных стеблях. Кицунэ хранили эти поля у себя на родине, считая их священными; отец рассказывал ей, а мать – брату: где ступит на землю прекрасная Аматерасу, там опалится сначала земля, но милосердная богиня заберёт её боль себе и обагрит землю горячей кровью, из которой вырастут эти цветы.

– Здесь когда-то была богиня. Она тебе поможет, – шепнула Шио, думая, что эльфы не просто так дали ей лекарство из ликориса и велели лечить именно так.

– Ты в них веришь? – спросил иначе Учиха когда-то заданный вопрос.

Ёко не ответила.

Все действия она знала наизусть – в голове. Левую руку Изуне на лоб, чтобы энергия текла через голову в тело. Правую – на правое же плечо, дать вход избытку и замкнуть кольцо. Остальное сделают цветы и её чакра.

– Что мне делать? – шёпотом.

Парень несколько нервничал.

– Расслабься. Как будто собираешься уснуть.

Шио шумно выдохнула. Изуна чуть ёрзал, в его плечах скопилась напряжение. Кицунэ застыла, как статуя, дав ему время. Наконец он смог расслабиться – черты лица выровнялись, дыхание утихло от изначального неловкого сопения, руки ровно легли вдоль тела. Свежий воздух и шум листвы близ растущих деревьев его убаюкали.

Вот теперь можно было начинать.

И Ёко чуть хрипло, грудно и совсем некрасиво запела. У неё никогда не было к этому таланту, однако полузнакомые слова старой речи сплетались в единую реку звука и плавных переходов. Шио очень старалась не сбиваться; сосредоточившись, она закрыла глаза. Ресницы дрожали, губы быстро высохли.

На выдохе пятой строки кицунэ дала чакре выход, и странно было ощущать, как она течёт в живые стебли растений вокруг и подчиняется словесной технике. Главное не сбиться, однако это не легче, чем выполнить более привычную биджу и людям сложнейшую технику, с первого раза идеально сложив печати.

Изуна затаил дыхание, на пару секунд позабыв просьбу расслабиться. По ощущениям его медленно окутывало тёплое облако, кожу слегка покалывало. Но звуки казавшегося незнакомым голоса завораживали и прогоняли все чувства; он почти заснул.

Кицунэ почти охрипла с непривычки – через горло уходила обжигающая чакра и силы. Ликорис светился энергией, которая, стекая с лепестков, оборачивала Изуну в целительный кокон. Но собственное тело менялось: девушка тихо теряла человеческий облик, сменявшийся на более подходящий боевой.

Видимо, техника на самом деле серьёзная, хотя это очевидно в любом случае. Кицунэ мерещилось, что ей под кожу вогнали крюки и стали медленно тянуть в разные стороны в такт песне.

Всё закончилось так же плавно, высосав из Ёко остатки энергии. Шио едва не испортила технику на последних нотах – голос дрогнул, срываясь – но всё же смогла довести до конца. Цветы постепенно затухали; их стебли поникли, устав и отдав не меньше, чем сама кицунэ. Изуна, кажется, спал: его щёки порозовели, юноша улыбался уголками губ и на вид казался здоровее, чем раньше. Его одежду немного обсыпало пыльцой.

Девушка обессиленно согнулась, прижимая уши к голове и пытаясь справиться с накатившей тошнотой. Эльфийская техника почти вывернула её наизнанку – разумеется, она не для биджу создавалась. Её ещё милосердно приспособили.

Но не так уж и плохо. Она справится.

Девять хвостов легли позади неё и слабо махнули по земле.

Курама сделал вид, что не заметил залегших под глазами сестры теней и усталой бледности. Если она не сочла нужным рассказать – значит так нужно. Рано или поздно он всё равно узнает, не допытываясь и из её уст. Просто ещё не пришло время.