Хроники идиотов
Шрифт:
Вампир проснулся довольно быстро, прошелся туда-сюда по дому, не сразу заприметив наемника, но уж когда заприметил… Нет, он так и не попытался оторвать японцу голову. Только смотрел в глаза, неотрывно, и слушал – кажется, Ли Карду было все равно, что слушать.
И снова японец видел его блестящие глаза, стараясь решиться и выдавить из себя необходимые слова. Он вспоминал, что после случая с продажей вампира хантерам ячейка 414 не упускала ни единого случая пнуть его японскую персону под хвост. Все – кроме главного пострадавшего. Хуже того – Бэльфегор еще и прикрывал его. Как это можно было понимать – сектант не знал. Будучи непривычным к беседам подобного рода, он с ходу предложил: отметем наш предыдущий
Атрей говорил – о выгоде этого грядущего союза, о тавре, показал контракт, и помог припомнить события трехлетней давности. Это только официально считается, что от амнезина нет лекарства. В стенах самого ИПЭ не очень активно, но использовали кое-что для этих целей. Атрей говорил о перспективах, обещая со своей стороны защиту в той области, в которой считался компетентным, и предлагая то, что мог дать он.
Положение его супруга – штука неверная, и об этом он тоже сказал. Собственно, если коротко о главном, он предлагал Бэльфегору свое тело в обмен на свою же безопасность. Но тот в очередной раз его огорошил.
– Что ты хочешь? – опять спросил Бэл, совсем как тогда, три года назад. Атрей не понимал вопроса, а вампир продолжил:
– Это фиктивный брак?
– Если ты потребуешь у меня исполнения любой из обязанностей твоего мужа – я расплачусь.
Кажется, ответ Бэльфегора совершенно не обрадовал. Тем не менее, он легкомысленно махнул рукой. На тавро бросил лишь один беглый взгляд, и незаинтересованным голосом произнес: «Оно тебе нужно? Забирай». Даже о контракте не упомянул. Услышав о браке, покивал и сказал, что подумает. Доброжелательно так сказал, что сектанту аж жутковато стало. Он еще раз спросил себя, а туда ли он лезет, и потянет ли, в случае чего, справится с вампиром? Быть может, тавро – все же не абсолютная над ним власть?.. Может, каинит что-то задумал?..
На прощание Бэльфегор попросил его поцеловать – как своего «жениха». Атрей сцепил зубы, напомнил себе, что он «мужчина и наемник» и что это – условия контракта. И поцеловал. Ну, чего уже там, сам собрался этого вампира привязать к себе накрепко, так что нечего удивляться. Артикулярный аппарат представителей разных полов по строению не отличается. Вот разве что клыки щекочут…
Бэльфегор, уже сидя на подоконнике и собираясь стартовать, пообещал, что будет ждать. Атрей даже не кивнул на прощание – заявление было для него почти таким же сенсационным, что и обнаружение жизни на Марсе. Или даже более – все ж таки Марс к его жизни отношения ну никак не имеет, в отличии от Бэльфегора Ли Карда…
Наемник понял, что мир понемногу сходит с ума, а он уже ничего не понимает в происходящем. Заторможено проводив вампира, и еще какое-то время стоял посреди комнаты, пытаясь поверить в происходящее. У него всегда было все в порядке с головой! Он принял это решение, потому что он выгодно. Потому что его диктовала необходимость. Потому что вампир сильнее, выносливее, опытнее человека, потому что он лучший боец, потому что он владеет недоступной тому магией. Потому что он – выгоден! Так почему, во имя всего святого, уже сидя на подоконнике Бэльфегор сказал, что будет его ждать? Что это значило? Что он этим хотел сообщить? Атрей не понимал…
Неотвязная мысль о «разорванном шаблоне» мешала теперь сосредоточиться. Мешала думать о деле.
Кажется, у него наконец-то появился шанс совершить самую непрофессиональную ошибку в своей карьере…
– Закрой дверь
– Зачем?
– Это целесообразно
– И почему оно целесообразно?
– По четырнадцати причинам
– И каким же?
– Логичным
– Белобрысый, ты – зануда!
– Я осведомлен о данном факте.
Рыжий спрыгнул с подоконника и пошел закрывать дверь. Сквозняк его не напрягал,
но если Волку он мешает – что ж. Почему бы и не закрыть.– Волк, имей в виду, я буду требовать у тебя руку и сердце!
– Это невозможно по техническим причинам – асассин поднял голову от работы. Свет от лампы-бра отчасти осветил его изуродованное лицо, и оно теперь казалось страшной маской для хэллоуина. Рыжий секунду смотрел на него внимательно, а потом подошел ближе. Сел на край стола, и принялся задумчиво изучать лицо напарника с таким видом, словно видел его впервые. Вонтола покорно позволял ему творить то, что вздумается – его, очевидно, все это не трогало.
Лис закусил губу. Ситуация ему не нравилась – кажется, у его вечного пациента снова начинался рецидив. А именно сейчас сажать его на цепь и колоть лудиомил, на который у того, к тому же, аллергия, казалось рыжему не самой лучшей идеей. Шизофрения Вонтолы была атипичной, на его взгляд, настолько, что ее пора было выносить в отдельный вид. У него не было галлюцинаций или бреда, типичных для этой болезни – да они бы и не могли появиться, ведь для этого надо хоть что-то чувствовать, а пациент в этом отношении истинный дуб дубом.
Лис вздохнул. Он уже смирился с тем, что, скорее всего, никогда не сможет вылечить напарника полностью. По крайней мере, он пока не представлял, как это можно было бы сделать. Вонтола давно не мог нормально ни спать, ни есть, ни думать – отработанные до автоматизма программные установки, которые он давал сам себе, не позволяли ему пренебрегать техническим обеспечением своего организма. Лис кормил его по составленному расписанию, и спал рядом, опасаясь очередного припадка, спровоцированного кошмаром. Вот уже много лет единственное, что снилось Вонтоле – это сектантские лаборатории. Каждую ночь – если, конечно, он спал каждые сутки. И это ему мешало работать – по утрам требовалось никак не меньше четверти часа для приведения системы в норму. В свое время Лис не поленился просидеть ночей десять, следя за показаниями томографа, и полученные данные поставили его в тупик. Ранее он с подобным не сталкивался. Вонтола спал участками мозга по-очереди, никогда не позволяя отдохнуть им вместе. Паранойя, видимо, проявлялась. А после того, что три года назад произошло в Касабланке, он вообще еле выкарабкался – рыжий уже, было, думал, что все. Затянувшаяся ломка без курева приведет к необратимым последствиям. Но как-то обошлось. Асассин продержался почти три недели, пока, наконец, проблема не была решена. И когда он закурил, рыжий, наконец-то, заснул спокойно. Он потом еще месяц не мог нормально выспаться – используя для этого любую свободную минуту, как бы про запас. Привык, что этого всегда не хватает – еле отучился потом.
– Слушай, ты уверен, что эта история с Арной кончится хорошо? – обеспокоено поинтересовался рыжий.
– … — выразительное молчание было красноречивее слов.
– Я имею в виду, что эта история наконец-то подкатила к эндингу, в смысле – к финалу.
– …
– Ты сказал, что она уцелеет.
– …
– Потому что это целесообразно.
– …
– Вонтола, ты ошизел вконец…
– Не назначай в диагноз то, что им не является – наконец-то разомкнул узкие губы асассин
– Да? И кто нас услышит? Ляшарель, который и так знает?
– В том числе
– Тьфу… Занудище, ну поясни ты мне, недоумку – какая, на фиг, разница-то?..
– Я пояснял это пятьсот сорок восемь раз, и, полагаю, этого должно быть достаточно, чтобы быть усвоенным. Впрочем, если ты, как лечащий врач, настаиваешь на данном действии, я не буду возражать.
– Настаиваю, потому что иногда это бывает чертовски полезно!..
– В таком случае, поясни мне ряд аспектов своей деятельности относительно Арны Аэддин.
– И что тебе рассказать?
– Все.