Хроники идиотов

– Вот то, что ты хотел – ровным голосом объявил он – Понятия не имею, на кой оно тебе сдалось, но мне оно не нужно. Да и не нравилось никогда.

– Ты хочешь сказать, что видишь его не впервые? – уточнил сектант дотошно, хоть это и было очевидно.

– Я на него любовался каждое утро на протяжении минимум пятнадцати лет – отозвался Ирфольте – Мое место за завтраком было как раз напротив.

– Это – твой дом?

– А как бы еще, по-твоему, я так легко проник бы сюда? – фыркнул некромант раздраженно – Если это все – тогда идем. Я не желаю здесь оставаться.

– Нас все равно увидят на видеонаблюдении

– Как раз на это мне плевать.

– Ты уже об этом позаботился, и именно сегодня техника даст сбой?

– Мне нравятся понятливые люди. И не нравятся не расторопные. Идем.

И они ушли – так же незаметно для обитателей дома, как и появились. Мда, Арна могла бы только позавидовать такому подходу к воровскому делу…

Ждать Лиса пришлось долго – просто таки Лисову уйму времени. Подумав так, Эфла чуть не улыбнулся. Они договорились, что рыжий подберет его у автовокзала – там народу много, еще пара человек погоды не сделает. И теперь он стоял неподалеку от входа, периодически оглядываясь – он и понятия не имел, в каком виде наемник предстанет на сей раз.

«Лисова уйма времени»… Еще раз оглядевшись, словно он задумал нечто, не вполне законное, Эфла посмотрел на свое отражение в зеркальной двери. Оно, как обычно, ему не понравилось. Пользуясь тем, что в кои-то веки его никто не видит, зомби натянуто приподнял уголки губ. Гримаса получилась вроде той, с какой заходят в кабинет стоматолога. Но, в общем-то, узнаваемая гримаса. Эфла вечно, сколько его помнили, был чем-то недоволен, насуплен, и совершенно точно не перебывал в хорошем настроении.

Однако сейчас, когда его работа пока отдалилась едва ли не за горизонт, и его никто не видит – почему бы не попробовать… Так, из спортивного, разумеется, интереса…

Заслышав шум тормозящей рядом машины, зомби мгновенно согнал с лица неуместное выражение. Вовремя – стекло водителя отползло вниз, открывая радостную конопатую физиономию

– Приветик, некочка! – возвестил он голосом маньяка-кошкомана в исполнении Себастьяна Микаелеса

– Прыгай, покатаемся!

«Некочке» очень хотелось тут же пояснить этому раздолбаю, кто он есть, но он смолчал, только зубами скрипнул. Сейчас – не та ситуация…

– Имей в виду – оповестил он Лиса, едва оказавшись в машине... Пока еще машине – видимо, транспорт имел несчастье находиться в ведении наемника сравнительно недолго

– Я в любой момент могу выкинуть любой фортель, потому что Ирфольте сбрендил.

– Знаю – кивнул Лис – Не беспокойся, для этих целей можно припахать белобрысого, он такой занудище, что даже тебя проймет…

Эфла отвернулся. Его настроение стремительно падало. Достигнув пола, оно не остановилось, и устремилось к грунтовым водам.

– Я так надеялся, что больше никогда уже не буду вынужден работать с тобой!.. – поделился он. Лис расплылся в счастливой улыбке, словно ему отвесили нехилый комплимент. Машина стартовала. Эфла мысленно пожелал, чтобы эта история закончилась если и не счастливо, то, хотя бы, быстро…

Оказавшись, наконец, в своей палатке, Атрей развернул холщевый сверток, и принялся оглядывать свое приобретение. Он до сих пор не мог поверить до конца в то, что произошло.

Тавро было тяжелым, кажется, бронзовым, и металл давно потемнел от времени. Атрей знал, что ему около двух с половиной тысяч лет. Удобная рукоять расширялась, образуя оголовье. На нем можно было разобрать рисунок: четырехугольную звезду, вписанную в круг, и расположенный внутри серпик луны. Вроде, простенький орнамент – но в жизни наемника ему предстояло сыграть значительную роль.

Мысленно сектант перенесся на три года назад, в Марокко, Касабланку. Туда, где он впервые в своей жизни встретился с вампиром. Нет, он подозревал, что и ранее они встречались на его жизненном пути – просто Атрей не был в состоянии их узнать и отличить от людей. А того смог. Имя вампира было – Бэльфегор Ли Кард. Атрей знал, что после событий трехгодичной давности ИПЭ затирало следы, а значит и память. Ничего удивительного, что Бэл его не помнит. Оно и к лучшему…

Их знакомство нельзя было назвать для наемника приятным. Ему нужна была информация, и добыть ее японец решил у Бэла. Он, к сожалению, не присутствовал с самого начала событий, приехав позже. И следовало узнать, что здесь было до него, а главное — не успела ли Арна найти неприятностей себе на хвост. Выбор Атерй остановил на вампире, потмоу что остальные участники событий были еще хуже. Ну что, скажите на милость, могла ему рассказать сама Арна? Разве что обругать, ну да это она всегда охотно делала. А с вампиром имело смысл поработать. Атрей дал себе слово, что ни за что не будет оставлять за спиной долга – Ли Кард расскажет ему то, что нужно, и получит за это плату немедленно. Атерй надеялся, что нахрапом вампир не успеет придумать чего-то особенно мерзкого для человека. Но он успел, причем сам же того не подозревая.

Бэльфегор не сводил с него блестящих глаз на протяжении всей их беседы. Атрея это нервировало. Он не понимал, что происходит, а потому – дергался. Быть может, вампир что-то свое замышляет, быть может, он уже колдует что-то на магии крови, быть может…

Бэльфегор со своей стороны уже был номинально знаком с Атреем – Арна много рассказывала о нем. В частности, вампир знал, что перед ним – наемник. Задумчиво поскребя хвостом по полу, Бэл заявил, что ему требуется квалифицированный специалист. Есть, дескать, на свете некий предмет, имеющий над ним, чистокровным вампиром, просто-таки мифическую власть. Когда-то, когда вампир еще был рабом в Римском Колизее, на нем поставили клеймо, как на собственности. И с тех пор он обязан подчиняться каждому, кто владеет тавром, нанесшим это клеймо. Увы, по прошествии лет, оно затерялось, и Бэл уже давненько ничего о нем не слыхал. Тем не менее, тавро подобно дамокловому мечу висело у него над головой, и он постоянно ожидал, что оно всплывет в самый неподходящий момент. Теперь же Бэльфегор предлагает Атрею взяться за поиски. Срок он не ограничивает: вампиры все равно живут дольше людей.

Уяснив для себя приблизительные границы возможностей собеседника, Атрей немедленно подумал и о том, как его можно использовать в своих целях. Он вспомнил, что согласно общепринятому мнению вампиры и оборотни – исконные противники. Он вспомнил, что он – темный шаман, а их брата оборотни на дух не выносят. И что тут по соседству имеется община бастетов, и у них в архиве лежит старинная инкунабула, посвященная храму Геньяр и ключу к гробнице – тоже вспомнил. Атрей немедленно предложил вампиру меняться: тот добудет для него инкунабулу, а наемник, в свою очередь, будет искать тавро. Вариант почти что беспроигрышный: инкунабулу вампир добудет сейчас, а с тавром Атерй может возиться хоть до пенсии. Все было так безоблачно, если бы не странные выходки Бэльфегора...

Наемник не мог понять, о чем толкует собеседник, и один и тот же диалог повторялся раз за разом: «Что я должен тебе за информацию?» — «А что ты хочешь?». Японец чувствовал подвох в этих словах. Он ни на секунду не поверил, будто Бэльфегора действительно интересовали такие отвлеченные вещи, как личное мнение собеседника. Ну, разве что с разведывательной точки зрения – а потому Атрей не собирался отвечать на эту явную провокацию и упорно добивался озвучивания цены. Чего он не хотел совсем, так это покупки кота в мешке – мысль о том, до чего может додуматься вампир с этой «проплатой» заставляла японца стоять на своем на смерть. Очевидно, достал он Бэльфегора до зеленых веников – потому что, утратив контроль, тот в запале рявкнул: «Тебя я хочу! А теперь проваливай!» Атрей всегда считал себя спокойным и уравновешенным исполнителем. Он умел задавить личные переживания так, чтобы они не мешали ему работать. На его лице никогда не было выражения, помогающего догадаться в каком наемник сейчас состоянии. Тем не менее, Бэльфегору Ли Карду удалось то, к чему так отчаянно стремилась Арна, и что не выходило у нее никогда. Он вывел Атрея из себя. И это еще слабо сказано! Вампир его просто взбесил.

Наемнику не раз приходилось использовать свое тело для выполнения заданий или расплаты за что-либо. Наемник относился к себе с завидным равнодушием. Как к инструменту, обязанному выполнять свои функции, не более того. Мысль о том, что сигналы организма служат для чего-то еще, кроме управления последним, и что иногда можно не издеваться над ним, а прислушаться, в его голову не забредали. Словосочетание «моральные принципы» тоже мало что говорило Атрею. Но попадать в мужские объятия ему довелось впервые. А так же было испытано мимолетное чувство ущемленности от того, что Бэл обошел его, обхитрил, измыслил условие, которое невыполнимо. Атрей подумал, что если сейчас откажется, вампир оставит за собой право в дальнейшем потребовать что-нибудь еще более абсолютно неприемлемое. Так что, по сути, выбора у наемника не было. Клокочущая ярость вырывалась наружу только в том, что он заговорил отрывисто, цедя слова сквозь зубы. Бросил отрывистое «По рукам», еще не представляя, как он будет справляться с этой новой для него напастью. Чуть ли не пинком отправил вампира в спальню, грубо ткнул лицом в подушку и выместил на нем свою злость самым жестоким образом. Бэльфегор же сказал, что просто хочет «его», и не сказал как. А об удовольствии и вовсе речи не шло. Любимое слово Атрея – «не проплачено» — в очередной раз ему пригодилось. Это была самая настоящая месть, подлая, низкая, и совершенно бессмысленная. Она не принесла наемнику никакого удовлетворения, лишь оставив неприятный осадок и чувство легкой оглушенности.