И королевство в придачу 4

От такого множества людей у меня даже голова закружилась. Их здесь было больше, чем во дворе родительского дома появлялось за год.

— Держитесь рядом, сударь… — понял мое состояние стражник. — А то потеряетесь. С непривычки здесь каждому кажется, что он в пчелиный улей попал.

— Похоже…

— Это еще что... Крестный моей второй дочери в столице служит... — с оттенком гордости продолжил стражник. — Говорил, что там еще больше народа. Гораздо больше. Вы такое представляете?

— Нет… – честно ответил я, пытаясь мысленно оградиться от этого бедлама.

— Ничего… Если задержитесь подольше, привыкнете. Все привыкают. Я, когда только на службу взяли, сначала тоже думал, что сойду с ума. А ничего… Второй десяток лет уже разменял… Да, сударь. Человек ко всему привыкает. Даже до повешения. Сначала дергается чуть-чуть, а потом привыкает и висит спокойно… — добавил со смешком. Но через мгновение снова сделал серьезное лицо. — Нужен будет совет или какая-нибудь помощь — возвращайтесь к воротам. Я всегда на месте. Пока солнце не сядет. Или спросите Ждана Медяка. Это я... А вам сюда, сударь... — стражник указал на крепкую дубовую дверь. — Входите… Там вас встретят и проводят дальше.

Глава 28

— Здравствуйте, сударь, — одетый в ливрею пожилой слуга изобразил поклон. — Это вы настаивали на немедленной аудиенции у их сиятельства?

– Да.

— Вы уверены, что ваше дело не терпит промедления? — слуга не торопился уступать дорогу. — Я бы настоятельно рекомендовал...

— Спасибо... — я начинал понемногу злиться. — Оставьте мне самому решать. Хорошо?

— Да, конечно… — слуга снова почтительно поклонился. — Еще раз прошу прощения… Но… видите ли… господин… Вы, как я понимаю, издалека. И здесь впервые…

— Это что-то меняет? Я дворянин и никто не смеет мне...

— Безусловно… — слуга даже попятился, заметив на моем лице недовольство. — Я ни в коей мере не хотел задеть вашу честь и достоинство. Но дело в том, что их сиятельство… в последнее время… как это сказать… находится в плохом настроении. Особенно в послеобеденное время. И, чтобы избежать… эээ… недоразумения… я еще раз позволю себе предложить вам перенести визит на завтрашнее утро. Поверьте, господин. Так будет лучше для всех. И конечно же, прежде всего…

— К черту волокиту! — я реально начинал закипать. Что за бред? Держать дворянина перед дверью? Неслыханное оскорбление! Куда хуже давешнего хамства стражника. — Я не для того прошел такой длинный путь, чтобы ждать у порога, как какой-то нищий! Графу Ястржембскому доложили обо мне?

— Да, сударь.

— Он ждет?

— Да…

— Так какого дьявола? Ведите!

— Что ж… — вздохнул слуга, разведя руками. Мол, я предупредил. — Ваша воля, сударь. Идите за мной…

Изнутри замок оказался еще больше, чем можно было предположить, глядя снаружи.

Слуга провел меня по целому каскаду лестниц, анфилад и галерей, прежде чем мы остановились перед высокими, отделанными искусной резьбой и золотой чеканкой, двустворчатыми дверями. По обе стороны от них стояли на вытяжку два мечника, в надраенных до блеска кирасах и позолоченных шлемах. Налатники, кафтаны и штаны у обоих были выдержаны в сочетании голубого и белого цвета, как и ливрея слуги.

При нашем приближении один из них шагнул в сторону, освобождая проход. Слуга открыл дверь, вошел в помещение и громко доложил:

— Эсквайр Николай Кожедуб к их сиятельству!

Затем вышел наружу:

— Прошу! Их сиятельство вас ждет…

Я ожидал увидеть большой зал, но за дверью оказался очень скромный, даже по меркам, родительского замка, кабинет-библиотека. Комната метров пять на пять. Все стены обставлены стеллажами с фолиантами и свитками, а в простенках разной формы и окраски щиты и оружие. В основном — копья, мечи и сабли. За спиной сидевшего в кресле человека — голубовато-белый флаг с девизом. Надпись разобрать не удалось из-за того, что полотнище свисало волнами. Только первое слово «Стремительность…»

Мужчина в кресле, одетый в богато расшитый золотом кафтан, выглядел устало. Крепкий, еще не старый. Темные волосы лишь изредка прорежены благородной сединой, а плечи поникшие, взгляд тусклый и лицо той неприятной одутловатости, какими они бывают у людей пьющих много и часто. Запоем.

За спинкой кресла стояла молодая девушка одетая во что-то вроде монашеского балахона с капюшоном, с той разницей, что сшит наряд был из тончайшего, полупрозрачного муслина, почти не скрывавшего соблазнительные линии юного тела. Как будто красавицу окутала легкая мгла. На фоне этой белесой дымки особенно отчетливо выделялись ярко-зеленые глаза. В общем, девушка напоминала вальяжно раскинувшуюся на солнце кошку, но при этом внимательно посматривающую на стайку воробьев, копошащихся неподалеку в пыли. И держалась девушка как-то странно: будто старалась быть незаметной, но при этом ее рука уверенно лежала на плече мужчины. Причем не просто лежала, а крепко сжимала.

На столе перед графом стоял большой кувшин и кубок. И никакой закуски. Даже фруктов.

— Проходи… — граф Ястржембский кивнул на кресло у стола. — Садись. Говори, с чем пришел.

— У меня для вас два известия, ваше сиятельство. Одно неприятное. Второе — наоборот. С которого начать?

— Да хоть с какого, — махнул рукой хозяин. — Только коротко… Устал я…

— Тогда начну с плохого. Гонец, который вез вам подарки от жителей Немирова, попал в засаду шайки Бороды. И был убит…

Граф как-то невнятно скривил губы и равнодушно пожал плечами.

— Что ж… значит, такова его судьба. Зато платить не придется, и налоги можно не снижать. А что касается Бороды… Отправлю завтра отряд в лес. Давно пора покончить с разбойниками. Хотя подарков, конечно, жалко… Адель расстроится.

— А это второе известие. Борода мертв, его ватага разбежалась. И те вещи, которые горожане приготовили для вашего сына, у меня…

— Вот как? Значит, заплатить все-таки придется… Ну ладно, дело решенное… — голос графа по-прежнему оставался безразличным. — И что же ты хочешь в награду?

— О чем вы, ваше сиятельство? — возмутился я почти искренне. Нет, на награду я, конечно, рассчитывал. Но ведь не так прямолинейно. Буквально почувствовал себя ростовщиком, желающим нажиться на чужой беде. — Я же от всей души…

— Брось… — хмыкнул граф. — А то я молодым не был. Все мы стремимся к подвигам и славе, чтобы в конечном итоге обменять их на звонкие монеты, а те — в свою очередь, на пригожих девок и вино.

Может, послышалось, но стоявшая позади графа красавица фривольно хихикнула. М-да… Что-то она слишком распутно ведет себя. Впрочем, мужчины в возрасте многое позволяют молодым красавицам, согласившимся скрасить приближение старости и хоть частично развеять неизбежную тоску.