Игра на двоих

Несмотря на отсутствие восторга с моей стороны по поводу его неожиданного появления в такой дыре, как Дистрикт 12, это белоснежное чудо моментально вскакивает с кресла и спешит мне навстречу с микрофоном наперевес. За ним неотступно следуют камеры.

– Вот и она, Победительница 73-х Голодных Игр! Я с нетерпением ждал нашей новой встречи, Генриетта!

– Взаимно, Цезарь!
– я скрипя зубами отвечаю на его объятия, преодолеваю нижние ступеньки и устраиваюсь в кресле напротив ведущего. Тот моментально занимает свое место и заводит светскую беседу.

Элементарные вопросы - как дела, чем занималась после возвращения, готова ли к Туру, соскучилась ли по Капитолию. Не менее элементарные ответы - все отлично, наслаждаюсь жизнью, продолжаю учиться в школе и тренироваться, чтобы не потерять форму, ожидаю начала Тура, предвкушаю огромное количество новых впечатлений после путешествия по двенадцати Дистриктам и не откажусь провести некоторое время в столице Панема - и мир посмотреть, и себя показать. Свободная манера общения с долей черного юмора и иронии, а также оттенком дерзости и наглости. Все, как любят зрители. Как ни странно, на этот раз Фликермен ограничивается стандартным набором вопросов. Чувствую, во время нашего следующего интервью в Капитолии мне так просто от него не отделаться.

– Генриетта, тебе предстоит выступать с речью перед каждым Дистриктом, перед десятками тысяч людей. Не страшно?
– с хитрой улыбкой интересуется мужчина.

– Нисколько, - усмехаюсь в ответ я.
– Слегка взволнована, но не более. Это скорее предвкушение.

– Смелая девочка. Уже знаешь, что собираешься сказать своим соотечественникам сегодня вечером?

– Конечно. Но с тобой делиться не стану, даже не проси!
– слегка натянуто смеюсь я, пытаясь скрыть волнение, охватившее меня при мысли о том, что первое выступление состоится так скоро.

– Не буду и пытаться: я же знаю твое умение хранить собственные секреты! Что же, на этом мне, пожалуй, стоит с тобой попрощаться, чтобы ты смогла спокойно подготовиться к выступлению и отъезду в Дистрикт 11.

– Спасибо, Цезарь. До встречи в Капитолии?

– О, мне не терпится узнать твои впечатления от Тура! И я безумно завидую: тебе предстоит поистине чудесное путешествие! До скорого свидания, мисс Роу!

Одним интервью дело не ограничивается: мне приходится выдержать съемки нашего дома, а также короткую фотосессию в обнимку с семьей. Все это занимает еще пару часов, после чего Цезарь и часть камер наконец-то исчезают, а меня снова переодевают и перекрашивают и провожают в Дистрикт. Волнение нарастает. Основная причина кроется даже не в выступлении, а в сильной тревоге, которую я вижу в глазах ментора каждый раз, когда пытаюсь поймать его взгляд, обычно придающий мне сил и уверенности. Сейчас Хеймитч все время держится рядом с Эффи, нахмурившись и тихо о чем-то переговариваясь. Что она сказала ему? Какие новости привезла из Капитолия? Я теряюсь в догадках, но у меня нет ни секунды, чтобы расспросить его. Даже по дороге в Дистрикт он предпочитает компанию Бряк и нам не удается поговорить.

Главная Площадь преобразилась: в самом центре - высокая сцена, по бокам от которой закреплены громадные экраны и не менее внушительные транспаранты с эмблемой и номером Голодных Игр. На сцене стоят несколько стульев для главных людей Дистрикта: мэра, нескольких приближенных лиц и главы миротворцев, а также для моих наставников. Все это я вижу из окна автомобиля, который объезжает вокруг Площади и останавливается за сценой, у Дома Правосудия. Мы входим внутрь здания, чтобы дождаться, пока рабочие закончат приготовления. Заметив, что я начинаю нервничать, ментор запрещает мне смотреть в окно на толпу или общаться с Эффи, которая суетится вокруг, заполняя собой все пространство. Цинна окидывает меня критическим взглядом, поправляя выбившуюся из аккуратной прически прядь и освежая макияж. Бряк протягивает мне карточки с речью, я отвечаю ей благодарной улыбкой.

Наконец приготовления закончены. Теперь снаружи доносится лишь слабый гул собравшейся толпы. Тщетно пытаюсь поверить в слова, которые сказала Цезарю: мне все равно, я не боюсь. Остается несколько минут. Я стою в прихожей у парадного входа, готовясь выйти вслед за мэром. Вопросы о том, что произошло в Капитолии и о чем должен знать ментор, отходят на второй план. В настоящий момент меня беспокоит совсем другое. Перед глазами мелькает сцена, развернувшаяся на этом самом месте, перед Домом Правосудия, несколько месяцев назад, после убийства Джаспера. Я забываю, как дышать. Внезапно Хеймитч подлетает ко мне, хватает за руку и увлекает за собой в темный угол, под лестницу, рявкнув на вставшую у него на пути Бряк.

– Что случилось?
– спрашиваю я, невидящим взглядом глядя на ментора.

– Ничего. Ты слишком нервничаешь. Это просто выступление.

– Не просто, ментор. Сейчас я должна выйти на сцену и держать речь перед парой тысяч людей, которые меня ненавидят. Смотреть в глаза родителям Джейка. Выражать благодарность Капитолию и с гордостью вспоминать Игры. Меня просто уничтожат.

– Они ничего не смогут сделать, охрана не позволит. А тебе не должно быть никакого дела до того, что думают эти наивные идиоты. Выслушай речь мэра, прочитай карточку, что дала Эффи, возьми протянутый букет и уходи. Когда будешь читать, слегка подними голову и смотри вперед и вдаль, будто ты не видишь всю эту толпу. Это не так сложно. Ты справишься. Я верю в тебя.

Вместо ответа я протягиваю руку и касаюсь подвески на шее ментора, скрытой под черной рубашкой. Мысли бродят где-то далеко. Еще во время подготовки к Арене ментор, рассказывая мне о своих Играх, упомянул, что некоторые противники, не решаясь вступить в открытый бой, пытались победить его хитростью, подкравшись сзади и накинув на шею удавку. С тех пор он не носил никаких украшений или талисманов и не терпел чужих прикосновений. До той Рождественской ночи. Тогда он не раздумывая отдал мне подвеску, наклонил голову, жестом попросив одеть тонкую цепочку ему на шею, и не сопротивлялся, когда мне потребовалось время, чтобы застегнуть ее. В тот момент он не только доверился своей подопечной, но и преодолел свои страхи ради нее. Не знаю, почему я вспомнила об этом именно сейчас.

Ментор перехватывает мою руку, подходит ближе и, почти прижав меня к лестнице, долго целует. Из соседней комнаты доносятся крики: нам пора выходить на сцену. Где-то рядом слышится стук тонких каблучков. Отстранившись, Хеймитч осторожно проводит кончиками пальцев по моей щеке.

– Все будет в порядке, обещаю. Я рядом.

И подталкивает меня в сторону прихожей. Глубоко вздохнув и все еще ощущая свинцовую тяжесть в ногах, я подхожу к дверям и встаю по правую руку от мэра, поймав отчего-то растерянный взгляд Эффи.

Массивные двери распахиваются. Я делаю несколько шагов вперед и останавливаюсь прямо посреди сцены, давая возможность мэру произнести вступительную речь. Бряк отходит в сторону и устраивается на одном из стульев. Краем уха слышу ее шипение в адрес подоспевшего ментора, но тот, проигнорировав указания напарницы, становится позади меня. Всего в паре шагов - рядом, как и обещал. По моим губам пробегает улыбка. Волнение слегка отступает. Взгляд бродит по линии горизонта; заходящее солнце окрашивает все вокруг в багрово-красный цвет, придавая зловещий кровавый оттенок всем, кого коснутся его последние лучи. В голове снова звучит незнакомая мелодия. Внезапно я замечаю, что вокруг повисла тишина. Мэр замолкает и жестом указывает на меня. Пора. Сжимая в руках карточку, я подхожу к самому краю сцены и слегка опускаю взгляд, с некоторым любопытством глядя на собравшихся. А затем начинаю говорить.

========== КНИГА III. ЭКСЕЛЬСИОР. ПОРАЖЕНИЕ. Глава 25. Чего боятся Президенты ==========

Есть слова, которые из года в год повторяет каждый Победитель, вне зависимости от того, из какого Дистрикта он родом. Призывает к единству побежденных и победителей, прославляет Панем, благодарит и превозносит Капитолий. Пытается убедить всех, что Игры что-то значат. Что это не просто бездумное, жестокое убийство невинных детей, не наказание за ошибки их предков, не кровавый след, тянущийся с Темных Времен, а путь созидания и единения. Сегодня это предстоит сделать мне.