Игрушка

"Мой брат не любит людей, а к вам проникся каким-то особенным расположением. Почему?"

Чарнота грустно улыбнулся:

"Да вы лучше у него спросите, хозяюшка".

"Да он разве скажет", - возразила Даша.

156 Лицо Чарноты посерьёзнело:

"Плохо я возвращаюсь на родину. С боем пришлось пробиваться. Я людей у..., - и, осёкшись на полуслове, добавил, - Остальное он вам сам расскажет".

А про себя подумал: "Ну не объяснять же ей, что я ему понравился за то, что ловко этих людей умею убивать".

Как только Даша вышла из комнаты, Чарнота как был - в одежде, скинув только ботинки, лёг на кровать и провалился в глубокий сон.

Проснулся он к вечеру. Спустился вниз и нашёл хозяев на дворе около дома. Даша развешивала постиранное бельё, а Александр ей помогал.

"Добрый вечер", - сказал Чарнота, подходя к ним.

"Да, вечер, действительно, добрый", - откликнулась Даша.

Солнце уходило за горизонт. Большой красный шар уже на половину скрылся, а вторая его половина, окрасив полнеба в оранжевые тона, ещё слепила глаза. Дождь прекратился. Было тепло, тихо и влажно. Красный закат указывал на то, что завтра будет солнечный день.

"Аграфена накрывает чай на веранде, пойдёмте туда, Евстратий Никифорович", - предложил Александр, повесив на просушку последнюю простыню.

Верандой была застеклённая часть пристройки к дому, которую с улицы было не видно, зато с неё очень удобно можно было любоваться вечерней зорькой. На веранде стоял небольшой круглый стол и несколько плетённых стульев. Там же стоял складной ломберный столик с инкрустированной столешницей, на который и приспособили самовар.

157 "В этом доме явно в карты не играют, коль карточный стол у них под самоваром", - подумал Чарнота.

Аграфена хлопотала у стола, расставляя чайную посуду.

Мужчины взяли по стулу и расположились так, чтобы при повороте головы был виден закат, но чтобы при желании можно было отвести глаза от его ослепляющей яркости.

"Вы за обедом сказали, что им нужен царь, - заговорил первым Чарнота, обращаясь к Александру.
– Что вы имеете в виду? Они хотят вернуть царя?"

Александр задумался, формулируя в уме ответ:

"Дело в том, что многие из них, не то чтобы марксизма не знают; они даже не знают кто такой Маркс. А тут у них реальная власть над людьми оказалась. Они в растерянности. И единственным спасением для них является, можно сказать, божественная вера в непогрешимость их ближнего начальника - вождя. Таким они сделали Ленина. Ленин умер. Они впали в ещё большую растерянность. Вот увидите, что очень скоро они найдут для себя объект обожествления и будут на него молиться. Эти люди не готовы к самоорганизации. Им нужен поводырь, то есть в обычном понимании, им нужен царь".

Александр замолчал.

"Ясно", - сказал Чарнота после некоторой паузы и тут же задал следующий вопрос:

"А почему Даша лучше вас знает советских чиновников? Я так понимаю, что она просто домохозяйка? Где же она с ними сталкивается?"

158 Александр усмехнулся: "Она их узнала, когда пыталась зарегистрироваться как цветовод. Она хотела выращивать и продавать тюльпаны. У неё это здорово получается. Ну вот, пошла оформляться. Долго ходила и потом бросила. Я спрашиваю: почему? А она отвечает: никакие, мол, нервы не выдержат с этими полупьяными, полуграмотными, фанатичными полулюдьми".

"Так и сказала: "полулюдьми"?
– удивился Чарнота.

"Да, именно так!" - тоном уверенного человека ответил Александр.

Чарнота надолго задумался: "Неправильно это - "полулюди". Их, когда крепостными сделали, тоже за полулюдей считали. Вот они и восстали и вымели нас как мусор из страны. А всё равно - "полулюди". Нельзя так".

Александр угрюмо слушал и молчал, опустив голову, усиленно рассматривая пятно на скатерти.

Солнце село окончательно, но ещё было достаточно светло, чтобы не зажигать свет. На веранду вошла Даша.

"Мужчины, прошу к столу, чай пить, - сказала она и добавила, - Аграфенушка, если хочешь, садись с нами чай пить, а если нет - то иди, отдыхай, мы тут без тебя управимся".

Девочка ушла.

Даша налила и подала чай сначала Чарноте, затем брату. Налила себе и села за стол. Она в молчании мужчин ощутила какую-то напряжённость и сама спросила: "О чём вы тут без меня беседу вели, рассказывайте".

159 Они молчали. Первым заговорил Чарнота:

"Я отчётливо для себя понял: всё, что с нами случилось, - с состоятельными людьми России, с дворянами - вина наших предков. Это мы за их грехи отвечаем.
– Сделав паузу, он добавил.
– Ну и - за свои, конечно. Нельзя было ни им, ни нам с людьми, которых мы же и сделали ниже себя, нельзя было так с ними обходиться".

Даша поставила свою чашечку с наполовину отпитым чаем на блюдечко и тихо сказала:

"Ах, вот вы о чем. Ну, что же, я согласна с вами, Евстратий Никифорович. Этот дом стоит, то есть мы с вами сейчас находимся, на землях графа Шувалова. Тут два озера есть не далеко. Вокруг них разбит был великолепный ландшафтный парк. Дворцы, церкви, постройки всякие - дело рук его крепостных крестьян. А он и его семейство этим богатством пользовались безраздельно. Ну и что же? За это его, его жену, детей убивать надо? Дети его разве виноваты? И он сам когда-то ребёнком был. Такое общественное устройство складывалось тысячелетиями. От поколения к поколению внушалось: так правильно, так должно быть, так бог всё устроил. Власть от бога. Читали вы Евангелие от Павла?"

Она замолчала. На веранде воцарилась гнетущая тишина. Чарнота усиленно мешал ложкой уже давно остывший чай и было видно, как он волнуется. Наконец он заговорил:

"Так ведь были же и Радищев, и декабристы, и Герцен, а Пушкин так прямо и писал: "Кишкой последнего попа, последнего царя удавим...". Надо было слушать умных людей!"

160 В разговор включился Александр: "А что Петр Великий непорядочным был, а Суворов, а Кутузов, а Сперанский, наконец".

"Не то, всё не то, люди вы мои дорогие.
– Чарнота встал из-за стола и заходил по веранде.
– Здесь групповые усилия нужны были, а начинать нужно было с соборного, свободного обсуждения насущных проблем. А у нас одни другим рты затыкали. Вот и дозатыкались".

"Давайте я вам горяченького чайку налью, - сказала Даша, обращаясь к Чарноте, и встала из-за стола, чтобы поменять гостю чай холодный на горячий.
– Не уверена я, что даже свобода слова отвела бы от нас эту беду. Очень часто в жизни я встречала такие ситуации: никто людям рты не затыкает. Они говорят друг другу всё, что думают, а договориться не могут. Кричат, кричат друг другу слова убеждения, затем на кулаки переходят. И заканчивается всё, как в джунглях: кто сильней - тот и прав".

Чарнота положил в рот маленький кусок сахара и сделал большой глоток из своей чашки.

"Кто-то не умеет договориться, а кто-то умеет.
– Проглотив чай, продолжил он свои рассуждения.
– Я думаю, что есть истины против которых не может быть возражений, если человек здоров и голова у него служит не только подставкой для головного убора. Так что ваши утверждения о том, что, мол, люди всё равно не смогли бы договориться даже в том случае, если бы им рты не затыкали - есть ваши домыслы. Пока же мы имеем исторический факт: в России не было свободы слова и произошёл взрыв. Давайте сначала дадим эту свободу и если будет взрыв - вы правы, не будет - я. А 161пока, согласитесь со мной, Даша, не должно быть такой большой разницы между людьми в материальной обеспеченности их жизней. Не должно быть сверхбогатых и нищих. Ведь мы же все люди - все мы из одного теста сделаны, а у нас в России было как: один с голода пухнет, а другой с жира бесится".