Игрушка

Вот почему Чарнота так обрадовался, когда узнал, что Пётр и Настя сошлись и что теперь они все будут жить в Ленинграде в одном доме.

– ---------------------------------

За двадцать лет Григорий Лукьянович далеко продвинулся в своих научных изысканиях в области политэкономии. Он прочёл два раза полное собрание 5сочинений Ленина, полное собрание сочинений Маркса и Энгельса, составленное, переведённое и изданное учёными Института марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б). В последнее время он изучал работы Сталина по начавшему выходить в 1946 году шестнадцатитомному собранию его сочинений.

Всё прочитанное он тщательно конспектировал и готовился сам писать. Количество накопленного материала его просто распирало. Нужно было писать самому и, в отличие от официальных советских писателей, он должен был сам позаботиться о том, кто именно будет его читателем. На маленького Ивана Чарнота и возлагал свои надежды в этом отношении.

Внук Шарикова очень любил кинематограф. Не было для него награды больше, чем посмотреть очередной фильм. А когда в доме появился первый советский бытовой телевизор КВН, с водяной линзой для зрительного увеличения экрана, ребёнка было очень трудно оттянуть от него.

Петра Александровича всё это очень беспокоило, и он горячо доказывал своему другу:

"Пойми ты, Евстратий Никифорович, что все эти советские фильмы искажают действительность. Он их насмотрится, поверит им и что же? Да он в жизнь войдёт изуродованным - с искажённой картиной мира в голове!"

"Не волнуйся Петро, - успокаивал друга Чарнота.
– А мы-то на что? Вот выйдет он в реальную жизнь, начнёт шишки набивать; к кому он пойдёт за разъяснениями? К тебе и, надеюсь, ко мне. Вот мы его новое рождение и примем. Я же тебе рассказывал про Толстого: у него человек рождается два раза - физически и духовно. Вот мы и примем духовные роды нашего Ивана. Советские фильмы лживы, да, но учат-то они чему?
– спросил Чарнота и сам ответил.
– Учат они добру, честности, вере в силу справедливости и правды. Вот и не будем им мешать - пусть мерзавцы хорошему учат нашего мальчика, а мы его научим каким 6образом это хорошее можно утвердить в людской среде"

На том и порешили.

С тех пор Чарнота стал для Вани всем: и отцом, и матерью, и нянькой, и учителем.

Пётр Александрович много работал, приходил домой поздним вечером, уставший. Настя кормила его ужином и он сразу, посидев у телевизора буквально минут пять, засыпал. Настя будила его, вела в спальню и укладывала спать. Она тоже работала - на том же заводе, что и Пётр. Он её туда и устроил - в трубный цех, изолировщицей. Ей эта работа не понравилась и она перешла в заводскую столовую. Окончила вечернее отделение кулинарного техникума и вот уже год, как директорствовала в заводской столовой.

В конце 1946 года Настя родила девочку. Назвали её Оксаной.

Вот так и получилось: отец - на работе, мать - с младенцем, а Чарнота - с Ваней. Позже Ванечку устроили в детский сад. Чарнота утром приводил его туда и вечером забирал. Одна воспитательница детского сада, украинка по национальности, пока Ваня у своего шкафчика самостоятельно переодевался, отвела Чарноту в сторону и восхищённо поведала ему:

"Ваш внучек, вот уж бут, так бут; камень, а не мальчишка. Уж коли чего захочет - добивается своего ну, просто, с каменным упорством.
– Помолчала и после паузы добавила.
– Инженером будет".

Почему именно инженером Чарнота уточнять не стал. Видимо эта женщины считала, что для инженера самое главное качество - упорство в достижении цели.

Позже Чарнота узнал от Петра, что "бут" в переводе с украинского - "камень".

К шестилетию подарил Чарнота Ване сразу два одинаковых набора строительных кубиков. Долго Ваня с ними возился в этот день, гулять даже не пошёл; друзья звали - не пошёл. Наконец выстроил целый город с башенками, куполами, арками. Григорий Лукьянович ему помогал. В комнату как раз зашёл отец и спрашивает:

"Что же ты построил, сынок?"

7"Царство" - отвечает.

Мужчины куда-то вышли из комнаты. Через некоторое время возвращаются, а Иван резинкой от трусов (он эту резинку у матери из мешка добыл. Из того мешка, который с разными тряпками под швейной машинкой лежал) как будто каким-то сказочным оружием расстреливает выстроенное царство: купола, башни, арки - всё развалил.

"Что ж ты делаешь, Ванечка? Строил-строил, а теперь разрушаешь, зачем?"- спросил Чарнота.

"А там царь живёт", - был ответ.

"Так пусть себе живёт", - включился в разговор и Пётр.

"Он плохой, он бедных дразнит".

Мужчины переглянулись. А когда вышли из комнаты Чарнота торжественно заметил:

"Запомни этот день, Петро. Твой сын впервые в своей жизни встал на защиту униженных и оскорблённых. Ему только шесть лет, а он уже за социальную справедливость воюет".

Пётр, довольный, рассмеялся:

"Да уж, и меня он удивил!" - сквозь смех воскликнул он.

"Надо это чувство справедливости у него укреплять", - сказал Чарнота.

"А это не сложно - сам ему читай и давай читать самостоятельно побольше сказок. В них справедливость всегда торжествует", - подсказал Пётр.

"Верно. Так и нужно делать", - согласился Чарнота.

"И вот ещё что, - добавил Пётр, - Ивану нужно искать дело, которым бы ему нравилось заниматься. Понимаешь, - Пётр замолчал и задумался.
– понимаешь, человек, занятый делом, совсем иной человек, чем праздный оболтус. У такого человека появляется мирная жизненная основа, которой он дорожит. Более того, 8я думаю, что только такие люди заинтересованы в стабильности реальной жизни, то есть они не хотят никаких революций, войн, предпочли бы жить в обществе без лжи. Другими словами: люди, занятые интересным для них делом - самые мирные люди на земле".

"И именно эти люди острее всех ощущают давящую, тупую, ненормальность несовершенной государственности", - подхватил Чарнота. Пётр с заинтересованным удивлением взглянул на друга и согласился: "И это верно".

Они вышли из комнаты, оставив Ивана разбираться со своими кубиками.

"Ты помнишь тот первый твой подарок своему приёмному сыну?" - спросил Чарнота.

"Это педальный автомобиль, что ли?" - уточнил Пётр.

"Да, да. Тогда твой сын ещё был мал для такого подарка, а теперь - как раз. Так вот, мы как-то, гуляя с ним, нашли тут не далеко площадку, залитую новым дорожным материалом. Как он называется, забыл".

"Асфальт", - подсказал Пётр.

"Вот, вот - асфальтом. Я его на эту площадку целый месяц водил. И он с твоей машины там не слезал. Мне всегда большого труда стоило уговорить его идти домой".

"Отлично, - перехватил инициативу в разговоре Пётр, - Вот и развивай у него тягу к шофёрскому делу, а я буду тебе в этом помогать всячески. У меня на заводе есть гараж. С завгаром я договорюсь. Нужно будет туда его сводить. Пусть посмотрит на настоящие машины".

Скоро Чарноте подвернулся случай дать Ивану хороший урок шофёрского дела.