Игрушка

Петька продолжал:

"В своём "государстве" он предполагал наладить между крестьянами и рабочими товарообмен и таким образом сделать государственную власть ненужной.

Он и с Лениным встречался; а о его "мудрости" (о которой сегодня коммунисты трубят на каждом углу) очень скептически отзывался".

Петька помолчал и через некоторое время произнёс:

"Всё, кажется. Больше мне нечего сказать по Махно и махновщине".

"А и этого довольно", - благодарно взглянув на Петра, произнёс Чарнота.

– ----------------------------

На следующий день Чарнота засобирался в Москву. И как ни отговаривали его хором все обитатели квартиры на улице Войтика, ни 354просили погостить ещё - не поддался уговорам генерал.

На вокзале, прощаясь с Петром, Чарнота сказал:

"А в партию вступать готовься. Не сейчас, конечно, а тогда, когда будет ясно кому нужно будет дифирамбы петь. Не забывай, что ты разведчик в стане врага. Для разведчика самое главное - это сведения. Новое слово вышло в обиход - "информация". Так вот, беспартийным тебя никуда не возьмут, хоть ты и дипломированным инженером будешь. А для партийного - все дороги открыты будут - полезешь по служебной лестнице, а там - чем выше - тем больше информации. Опасно, конечно, но, как говорится: "бог не выдаст, свинья не съест", прорвёмся!"

С этими словами Чарнота обнял Петра и они расстались на долгие два месяца.

– ----------------------------

В Москве Чарнота, с помощью Агафонова, устроился на работу в хозяйственную часть Московского Государственного Университета (МГУ). Дали ему комнату в студенческом общежитии. Обзавёлся он кое-какой мебелишкой. Свёл знакомство с библиотекарями МГУ и в свободное от работы время приступил к изучению литературного наследия "вождя мирового пролетариата" Владимира Ильича Ульянова (Ленина).

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Роман "И Г Р У Ш К А"

Автор: Лобанов Владимир Алексеевич (Социальный)

Редакция 2016 года.

К Н И Г А 2

Внук Шарикова.

Прошло двадцать лет.

Бывший белый генерал Чарнота Григорий Лукьянович, нелегально проникший в Советский Союз под именем Тёмкина Евстратия Никифоровича, так с новым своим именем и живёт. Ему уже семьдесят. Чувствует он себя не плохо. Сердце иногда покалывает, да в глазах вдруг белые мухи появляются, а в остальном - всё хорошо. Этот колоритный, с седой шевелюрой, всегда чисто выбритый старик, - продолжает работать на складе Института психиатрии в Ленинграде, куда он перебрался из Москвы вместе с женой Людмилой сразу после окончания Отечественной войны. Помог ему с пропиской и жильём в Ленинграде его друг - Пётр Александрович Бут, который работает на Адмиралтейском заводе в должности главного строителя кораблей. Пётр Александрович получил бронь и потому на фронте ему быть не пришлось. Однако, военного лиха он хлебнул достаточно, оставаясь в блокадном Ленинграде все её 900 дней. Родителей своих он похоронил в 1942 году - не выдержали старики блокадных условий жизни. Он и сам выжил только потому, что и дневал, и ночевал прямо на заводе - там, в заводской столовой, кормили, поэтому-то и выжил.

Поселил Пётр Александрович своего друга Евстратия Никифоровича с женой Людмилой в том же доме, где и сам жил, но только этажом выше. Там до войны жили одинокие старики, за ними числилось две комнаты в пятикомнатной 2коммунальной квартире. Старики умерли - после блокады Ленинград вообще обезлюдел. Свободного жилья стало много, поэтому прописать своего друга с женой в опустевшую квартиру главному строителю судостроительного завода союзного значения не составило труда.

– ----------------------------

Людмила Вениаминовна Крымская ушла от своего мужа - Никиты Сергеевича Ореха после его безобразной выходки. В 1935 году, летом он вернулся из очередной заграничной командировки. Его вызвали в Кремль и там сам Молотов - председатель Совета народных комиссаров дал ему серьёзный нагоняй за, якобы, упущения в дипломатической работе. Орех видел, что это ничем не прикрытые придирки и понимал - с этого эпизода дни его жизни сочтены. Выйдя из кабинета Молотова, он позвонил в кремлёвский гараж, вызвал машину и поехал в ресторан "Метрополь" у Никитских ворот. В этом ресторане директором работал его друг детства. Напились они тогда крепко.

Приехав домой, Никита Сергеевич обозвал жену шлюхой. Сказал, что знает о всех её похождениях и заявил, чтобы она убиралась из квартиры " ...к чёртовой матери". Людмила не заставила себя долго ждать и, собрав в небольшой чемодан кое-какие пожитки, на той же машине - из кремлёвского гаража, которую муж предусмотрительно не отпустил, уехала к своему возлюбленному. Через неделю Людмила и Никита оформили официальный развод. Никита, сказал, чтобы она наняла грузовик и вывезла из их квартиры всё ценное; что ему ничего не нужно - он "...и так проживет".

Через два года Людмила узнала от бывших соседей по лестничной клетке, на которой располагалась их квартира, что Никиту арестовали ночью и вот уже 3несколько месяцев он не возвращается, а квартира опечатана.

Кто знает - может быть Никита Сергеевич Орех таким образом спас свою бывшую жену от участи жены врага народа.

– -------------------------------

Олег Полиграфович Шариков. Тот самый - странный ребёнок двух лет отроду, а выглядевший на все 5 в 1928 году. С ним Чарнота познакомился на квартире сестры Людмилы - Натальи Вениаминовны; и вот в 1938 году (то есть тогда, когда ему исполнилось 12) этот подросток выглядел на все 20 и однажды привёл в квартиру молодую женщину и сказал обомлевшей матери:

"Вот мама, это моя жена. Её зовут Настя. Теперь мы будем жить вместе.
– Ирина Петровна ничего не сказала, а Наталья Вениаминовна, узнав об этом, только усмехнулась про себя и на правах хозяйки определила:

"Чтож - вместе, так вместе".

В 1941, когда враг рвался к Москве, и было объявлено чрезвычайное положение, Шарикова Олега Полиграфовича остановил на улице патруль. По документам человеку, стоявшему перед патрулём, было 15 лет, но на вид ему можно было дать, ну, никак не меньше, 25. Патруль забрал подозрительного в комендатуру. Домой он больше не вернулся.

Мать попыталась разыскать сына. В комендатуре ей сообщили, что 50 человек, задержанных в тот день, отправили на окопные работы и указали район. На трамвае, на попутке Ирина Петровна почти добралась до указанного места, но дальше её не пустили - немец прорвался.

В 1942 году Настя родила мальчика. Рождение ребёнка так благотворно отразилось на матери, что женская красота её несказанно расцвела. Пётр Александрович, который приехал в Москву после войны, чтобы помочь другу с переселением, с первого взгляда влюбился в женщину. Уже на следующий день 4после их знакомства, он сделал ей предложение, а ребёнка, сказал, что усыновит и будет любить его как родного. Настя дала согласие, а Чарнота так этому обрадовался, что на свои сбережения закатил невиданный для послевоенного времени банкет в одном из московских ресторанов. Дело в том, что Григорий Лукьянович давно присматривался к малышу и отмечал в его поведении нечто такое, что было не свойственно обычным детям его возраста. Любимым занятием Ивана (так решила назвать его Настя) в три года было перекладывание пуговиц из одной коробочки в другую и рассматривание их. Настя, чтобы занять ребёнка (чтобы тот не мешал делать дела по хозяйству) вынимала из комода старинную шкатулку полную разными пуговицами. Сажала Ивана за стол, ставила эту шкатулку перед ним, а рядом - какую-нибудь другую посудину, в которую можно было пуговицы перекладывать. И ребёнок как будто засыпал на несколько часов, то есть как будто его и дома не было.

Вот однажды Чарнота, застав Ивана за этим занятием, примерно с полчаса наблюдал за ним. Ванечка брал из шкатулки очередную пуговицу, рассматривал её и бережно клал в посудину. Дольше всего он рассматривал перламутровые пуговицы. Всё это было очень необычно и Чарноту мальчик заинтересовал. Он стал наблюдать за ним: то заметит как тот с нежностью гладит кошку, то отметит как ловко управляется он с мячом. Ему ещё и шести лет не исполнилось, а мать однажды ночью обнаружила сына читающим с фонариком под одеялом книгу про Синдбада-морехода. Когда об этом узнал Чарнота, то был изумлён и понял, что этим ребёнком нужно серьёзно заниматься.