Империя света

Говоря это, он чуть не плакал. Его слова поставили Киена в тупик.

— Но… но зачем вы мне все это говорите?

Ли сел прямо. Судя по тому, как он чуть заметно морщился всякий раз, когда сгибал или разгибал спину, у него были проблемы с позвоночником.

— Пожалуйста, сжальтесь надо мной.

— Пожалейте, умоляю!

Киен, оглядываясь по сторонам, схватил его за запястье и спешно начал успокаивать:

— Товарищ Ли Пхиль, послушайте. Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Не волнуйтесь, я здесь не для того, чтобы забрать вас.

Ли с недоверием посмотрел на него, слегка наклонив голову вправо. Вероятно, слова Киена его все еще не убедили.

— Это правда?

— Конечно. Разве стал бы я тогда назначать встречу в таком месте?

Ли снова огляделся по сторонам.

— Ладно, допустим. — сказал он, немного успокоившись.

— Я понимаю, почему вы испугались.

– А что я мог еще подумать? Вы появились откуда ни возьмись спустя десять лет, притащили сюда…

— Я вас не тащил.

Ли раздраженно схватил ложку, чтобы доесть мороженое, но тут же снова бросил ее, как будто у него резко пропал аппетит.

— Тогда что вам от меня нужно?

Киен внимательно посмотрел на него. Усталые глаза обрамляли темные круги и глубокие морщины. Он сильно поправился и в целом выглядел изможденным, чем-то напоминая размякшие часы с картины Сальвадора Дали.

Подвинув свой стул, Киен сел ближе к Ли и сказал ему почти на ухо:

— Кажется, секретарь Ли вернулся.

Ли посмотрел на него с паникой в глазах, словно человек, которому только что приснился кошмар. Все его лицо превратилось в один черный вопросительный знак.

— Кто? Ли Санхек? Но его ведь давно убрали…

— Ну да. Тогда, после того дела… нашего задания, его сразу… — Киен слегка дернул правой щекой и сделал жест головой в сторону, как бы показывая, что что-то улетело далеко-далеко, — вышвырнули.

Ли утвердительно кивнул головой. За этим утверждением читалась тихая мольба.

— И что, сейчас Ли Санхек… Он здесь, в Сеуле?

— Пока неясно.

— Тогда что?

— Я еще сам не знаю. Ясно только то, что кому-то стало известно о нашем существовании.

Дыхание Ли становилось все более шумным и прерывистым.

— Но нас ведь уже давно отрезали?

— Сегодня утром, — Киен показал четыре пальца, — я получил приказ.

Лицо Ли стало еще мрачнее. Киен продолжал:

— Кто-то позвонил мне и сказал, чтобы я проверил электронную почту. Я проверил: это точно был он, номер четыре.

— Срок возвращения?

— Завтра на рассвете.

— Вот черт, — Ли уже начинал нервно ерзать. — Мы же оба были под Ли Санхеком. Не может быть, чтобы они нашли только одного. Не может быть. А как же мой сын? Он ни за что не сможет жить на Севере. Не выдержит такой перемены. Он и так намучался с этой школой. Сначала отправил его в обычную, но там его допекли. Гаденыши, ДЦП не значит, что он тупой! Они запихивали ему в рот бумагу и пинали в зад. Черти какие-то, а не дети. Эти сеульские ублюдки, мелкое отродье капитализма, не знают, что значит жить вместе. Что значит община, взаимопомощь — не знают. Умеют думать только о себе. Конечно, это не их вина. Их так родители научили.

— Успокойтесь, пожалуйста.

В глазах Ли пылала ярость, и он со злостью посмотрел на Киена:

— А может, ты?..

— Что «ты»? — Киен непроизвольно напрягся и сжал кулаки.

— Может, это ты вонючая крыса?

Киен переменился в лице.

— Нацбез, нет, сейчас это НРС ведь называется. Что, к ним подался, да? Ах ты, гнида…

— Эй, выбирай выражения, — Киен говорил низким, приглушенным тоном, но жестко чеканил каждый слог.

— Скажи честно, а? Ты, Ким Киен. Давай уже с тобой начистоту.

От сильного возбуждения у него вырвался родной пхёнанский акцент. Глядя на него, Киен насторожился. Он сделал глубокий вдох. Спокойно, спокойно. Не ввязывайся в это. Нельзя поддаваться. Нельзя.

— Я понимаю, откуда такие подозрения. Но повторяю еще раз, я тут ни при чем.

Ли прищурился. Он встал с места, обогнул маленький пластиковый столик и, подойдя вплотную, резко накрыл Киена сзади, как делают дети, когда подшучивают друг над другом. Затем он быстро ощупал его, проверив все карманы. Движения рук Ли были четкими и проворными, как будто это не он только что сидел ссутулившись за столом, весь дряблый и рыхлый. Вероятно, он проверял, нет ли у Киена пистолета или наручников. Тот схватил его за плечо и резко вскочил. Крепко сцепившись, они с силой уперлись друг в друга, как боксеры в поединке. Пластиковый стул с шумом опрокинулся на пол. Молодой стажер за прилавком пронзительно закричал: «Эй, что вы делаете?»

— Сукин сын, пошли отсюда, продолжим снаружи, — грубо прошипел Ли, не ослабляя хватки.

— Пошли, — Киен кивнул головой.

Они расцепились, но продолжали сверлить друг друга взглядами. Извинившись перед продавцом, они поставили стул на место, выбросили бумажные стаканчики в урну и вышли из кафе. Сидевшие внутри школьницы не обратили никакого внимания на их перепалку и продолжали увлеченно болтать о чем-то своем.

Как только они оказались на улице, Киен поднял руки вверх.

— На, обыскивай.

— Уже обыскал только что, — ответил Ли и посмотрел по сторонам. — Прости. Ты на моем месте сделал бы то же самое.

— Ну, теперь успокоился?

Ли мотнул головой.

— Еще нет.

— Что еще?

— Может, ты пришел меня купить? Если так, то я согласен. Деньги, да, хреновы деньги… Если речь о них, я готов сколько угодно ползать на коленях. Я серьезно.

Ли всматривался в лицо Киена, наблюдая за его реакцией. Тот ничего не ответил и вместо этого молча показал на бар напротив. До наплыва посетителей было еще далеко. Это был один из таких баров, где молодые парочки, приехавшие в кинотеатр слишком рано, убивали время перед началом сеанса за кружкой разливного пива. Они зашли внутрь. В нос ударил затхлый запах пивных дрожжей. В зале было темно, и официанты приводили в порядок столы.

— Вы открыты?

Их глаза постепенно привыкли к темноте, и они увидели в глубине зала силуэты посетителей, потягивающих пиво. Не очень приветливый официант в галстуке-бабочке проводил их к столику. Как только они сели, Киен заказал «Хайнекен», а Ли «Гиннесс».

«Говорят, полезно выпивать одну-две кружки пива в день», — сказал Ли, как будто их недавняя стычка была делом давних лет. Что у него, что у Киена день выдался самый что ни на есть паршивый. Бывало, что им приходилось нелегко, но так или иначе оба все это время тихо и без особых приключений проживали один день за другим. Они молча ждали, пока им принесут пиво. Через некоторое время появился официант с двумя бутылками пива и кукурузными чипсами с соусом сальса. Он поставил перед Ли «Хайнекен», а перед Киеном «Гиннесс» и быстро ушел. Они молча поменялись бутылками. Киен сделал несколько больших глотков прохладного нидерландского пива. Ли первым прервал молчание:

— Ну и? Что будешь делать? Вернешься?

— Помнишь Хан Чонхуна?

— Кого?

— Хан Чонхун. Был с нами в группе связи № 130. Тогда мы втроем…

— А, да, был такой.

— Он исчез. Вчера. На работе у себя сказал, что едет в командировку, и с тех пор больше не выходил на связь. Жена тоже не знает, где он.

— И что с ним сделали?

— Да что ты все никак не уймешься? — возмутился Киен. Его лицо было напряжено. — Говорю тебе, я сам ничего не знаю. Нас обоих давно отрезали, и я точно так же, как и ты, был занят своей жизнью.