Империя
Шрифт:
– Корнелий, Корнелий. Он тебе не поможет. Они не слышат вас после того, как вы пренебрегли правилами. У них на все есть оправдание. На все свои уловки. Ты сделал свой выбор, и теперь они не вправе помешать нам. Когда наш хозяин снова получит силу, мы будем вырезать вас, как скот. Потому что вы и есть скот. Вам дают благо, а вы отворачиваете от него свои рыла. Вам говорят делать, как надо, а вы плюете советчику в лицо. Вас просят быть людьми, а вы хотите походить на животных. Так и умирайте, как животные!
Авера медленно и с наслаждением разрезал Корнелию грудь. Еще живому просунул руку внутрь и, нащупав трепещущееся сердце, резким рывком вытащил его из тела. Корнелий некоторое время еще беспомощно
– Сдох что ли? – пиная мертвеца ногой, издевался горбун, глядя на Сципиона.
– Уснул. Навечно, – усмехнулся тот.
– А хозяин беспокоился. Я же сказал, что все улажу! Обожаю гнев. Моя любимая людская эмоция и любимый грех!
– Для тебя любой грех любимый.
– Что есть, то есть. Ладно, пойдем, – горбун хлопнул в ладоши, и горящая лампада вспыхнула, перекинув на дерево огонь, который с треском начал пожирать все на своем пути.
Марк сидел на золотом троне в черно-белом мраморном зале с колоннами, уходящими в никуда – под небосвод, в недосягаемую взгляду высоту. Перед ним в воздухе висел серебряный поднос, на котором лежало человеческое сердце. Он долго смотрел на подарок, который преподнес ему его любимец.
– Что ни говори, умирать не хочет никто. Даже люди, которые мнят себя при жизни богами, не спешат почему-то попасть на небеса. Но я дам понять им, что смерть – пункт назначения для каждого из них. Никто и никогда не сможет уйти от возмездия моего. И так будет, пока я не истреблю весь род людской. Смерть, пожалуй, – самое лучшее из всего, тобой сотворенного, брат.
– Что делать с остальными, милорд? – подкидывая кинжал и ловя его на лету рукой, поинтересовался Абигор.
– Наверное, настало время избавить мальчика от обузы. Зачем ему друзья, если он обретет власть над всем миром?
Глава XXVI
ПРОЩАЙ, РОМУЛ
Несколько часов назад отряд вернулся из города, притащив в лагерь полуживого Ромула. Когда Маркус шел из конюшни мимо одной из палаток, он услышал доносящуюся из нее знакомую ругань. Ветер сильным жаром обдал его лицо, он остановился и прислушался. За плотной тканью, прикрывавшей вход в палатку, звучал раздраженный голос брата. Маркус осторожно, едва дыша, подошел ближе, встал сбоку от входа и немного отодвинул занавес. По голосу он догадался, что в палатке вместе с Луцием находился Понтий, они спорили на повышенных тонах. Маркус их понимал: не каждый день они теряли столько солдат, да еще и по вине близкого друга.
– Этот придурок угробил мою кавалерию! И все из-за какой-то продажной волчицы! Твою мать! – Луций в ярости перевернул стол, и Маркус услышал, как зазвенели падающие с него предметы.
– Зачем ты приволок его в лагерь?
– А что мне оставалось делать?! Оставить его в том свинарнике?! К тому же у нас сражение впереди, и Ромул мне нужен для подготовки к нему. Или ты позабыл о битве?! Или ты сам заменишь его?! Ты можешь придумывать разные штуковины и разрабатывать гениальные планы, как он?!
– А ты сам чем хуже? К тому же у тебя есть и другие офицеры.
– В Рим! Отправлю его в Рим! Под арест, пока не закончу тут дела! – Луций нервно схватил бумагу и заметался по палатке в поисках места, чтобы написать приказ.
– Ага, правильно. Хочешь из-за этого еще и звания лишиться? Давай, дерзай! Думаешь, Цезарю понравится такой поворот событий?!
– О чем ты? – Луций задумался, покусывая губы.
– Офицер угробил войско. И неважно, что он наш
друг. Фактически, он предал тебя из-за распутной девки! И вместо того, чтобы наказать его, ты просто отправишь его в Рим?! Ты спятил, Луций?! Мы тут не в солдатиков играем! Тебя за это в лучшем случае прогонят через строй и вышлют за пределы империи! И нас заодно!– Но я ведь убил ее! А сам Ромул закован в железо и взят под охрану. Что еще нужно?! Прикажу еще его выпороть! А в предстоящем сражении он искупит свой позор кровью и храбростью!
– Ну-ну! Только я не удивлюсь, если до этого момента кто-нибудь уже успеет настрочить Тиберию донос на тебя. И поверь, император не станет долго думать, как поступить с нами! Или ты хочешь перечеркнуть все то, о чем мы мечтали?! А как же месть, о которой ты так сладко рассказывал?! А о Мартине и обо мне ты подумал?! Или ты готов плюнуть на все и на всех из-за идиота, который увязался за шлюхой?! А Ромул? Он-то подумал о нас? О тебе? Обо мне? Нет, он думал только о себе!
– Понтий… Понтий, Пон-ти-й. Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь, – Луций медленно скомкал бумагу в руке. – Думаешь, я способен убить собственного друга? – он схватил Понтия за грудки и подтянул к себе. – Думаешь, я на это способен?!
– Тогда мы все умрем, – отворачивая лицо от брызжущего в ярости слюной Луция, тихо прошептал Понтий.
– Заткнись! – генерал оттолкнул друга в сторону, Понтий еле удержался на ногах. – Заткнись! Заткнись! Заткнись!!! – Луций рухнул на стул и прикусил правую руку так сильно, что на губах показалась кровь. – Да чтоб вас всех!
– Я не призываю его убивать, Луций. Просто отправь его на покой со всеми почестями. Словно царя, – Понтий поправил ворот и подошел ближе к другу.
Луций смотрел на него с перекошенным от ярости лицом, с застывшей на губах зловещей улыбкой. Он нервно подергивал шеей, а с прокушенной руки медленно стекала и капала на землю кровь. Вдруг он почувствовал, что кто-то обнял его сзади, навалился на плечи, словно подвыпивший приятель, склонился над ухом. Тело мерзло от каждого прикосновения мертвого дыхания, а сердце замирало от одного присутствия этого мерзкого существа рядом.
– А Понтий-то прав, генерал, прав, и ты сам это знаешь. В глубине души ты хотел расправиться с Ромулом. Ну и что, что он твой друг? А он думал о том, что делал? Когда бросил солдат, а сам запрыгнул в постель к этой ведьме? Он бы бросил и тебя, просто до этого не дошло, а так бы точно бросил, предал – ради нумидийской сучки! И теперь, сидя под стражей, думаешь, он скорбит о том, что из-за него погибло столько народу? Нет, мой милый Луций, он переживает из-за нее! И я ни секунды не сомневаюсь в том, что, лишив его любимой игрушки, ты породил монстра, который при удобном случае воткнет тебе кинжал в спину. Так и будет! Он усыпит твою бдительность своим смиренным поведением, и ты даже не заметишь, как он разделается с тобой. И тогда все! Конец! Небытие! Ни власти, ни отмщения тем, кто ставил вас на колени все эти годы! Про тебя забудут! Вычеркнут из памяти, как вычеркнули из памяти легионы Вара, павшие в Тевтобургском лесу! Предадут забвению, как предали забвению твоего отца! И все ради чего? Думай, генерал, думай. Иногда нужны сакральные жертвы. Иногда они просто необходимы. Ты же знаешь, что Понтий прав. Он прав, потому что боится потерять то, чего добился. Это не убийство, Луций. Это еще один шаг на пути к твоей цели. Да, он трудный, этот шаг, но все поймут его и оценят. А ты докажешь, что не прощаешь предательства никому, даже близкому другу. Ты заставишь всех уважать себя. Заставишь еще больше себя бояться. Заставишь людей поверить в то, что ты выше них. Что ты бог! Что ты власть! Что ты вправе взойти на престол, когда придет время. А это время с каждым твоим шагом становится все ближе и ближе.