Иностранка

– Мишель, давай скорей на площадь!
– воскликнула барышня и добавила.
– Только ты сапог у него отними! Отними сапог-то!

Лаура кинулась в ту сторону, в которую указывал старик, а Мишель выхватила из рук гиперборейца сапог брата и, размахивая им в воздухе, побежала следом за барышней. Минут через пять девушки выбежали на площадь. А точнее на широкую площадку посреди деревни, которую все почему-то звали площадью. Вся эта площадка была заполнена столпившимися на ней местными жителями. Бабы суетились, кричали и переругивались между собой, собаки заливались лаем, а дети с визгом носились друг за дружкой, то и дело сталкиваясь с кем-нибудь из взрослых. И в самой середине всего этого хаоса шевелилась кучка деревенских мужиков. Мужики эти, облепив со всех сторон какую-то конструкцию, находившуюся в центре площадки, пытались зачем-то взобраться на крышу данного объекта и, не переставая, делили что-то между собой.

– Это же наш экипаж!
– воскликнула Лаура, присмотревшись, наконец, к облепленному гиперборейскими мужиками предмету.

– Это же наши вещи!
– ещё громче своей госпожи закричала Мишель, увидев, как кто-то уже уходит с площади, утаскивая за собой завоеванные с большим трудом мешки и чемоданы.

– А, дамы, это вы, - раздался за спинами девушек чей-то знакомый голос, - а я вас искал...

– Что здесь происходит?! Объясните мне сейчас же?!
– обернувшись, прокричала потерявшая самообладание графиня прямо в лицо Главному, ведь это был, разумеется, он.

– И прекратите всё это немедленно!
– добавила от себя горничная и замахнулась на Главного сапогом брата, который держала в руке.

– Ну, mademoiselles, или как вас там по-французски...
– как всегда немного растерявшись, начал мямлить Василий Никитович.
– Я, к своему большому сожалению не могу... Не имею, так сказать, полномочий и способностей... Я не в состоянии этого прекратить. Понимаете, что гиперборейцы отняли, то уже их... им принадлежит как бы... Или, как у нас говорят, надо брать всё, что плохо лежит...

– И что же наш экипаж по-вашему плохо лежал?
– возмутилась Лаура.

– Да нет... Отчего же... Ваш экипаж как раз стоял... но стоял на видном месте, вот его и укатили. А уж когда обнаружили внутри него ваши вещи, то тогда тотчас унесли половину, а уж затем доложили об обнаружении мне. Это было... было примерно часов в восемь утра. Я, естественно, пулей примчался сюда, но вырвать ваш экипаж из цепких рук местного населения мне, к сожалению, не удалось.

– Ах, и на чём же мы теперь поедем дальше?
– испуганно спросила графиня.

– Хм...
– Мишель только злобно усмехнулась и, скрестив руки на груди, поинтересовалась, слегка нахмурившись.
– А кстати, господин Главный, не знаете ли Вы, куда делись мой брат Роджер и наш кучер Жорж? Их что тоже утащили?

– Нет что Вы, что Вы...
– замахал руками гипербореец.
– С ними всё в порядке, я уверен... Вот, смотрите-ка, - радостно добавил он, показав куда-то в толпу, - вот и ваш Роджер. И Роджер вам сейчас всё расскажет и объяснит.

Девушки повернулись туда, куда показал Главный, и действительно увидели своего спутника, который с очень грустным видом шёл к ним, продираясь сквозь скопище гиперборейцев. Революционер же тем временем пробормотал что-то о том, что ему надо идти. Но Лаура, а она уже была к тому моменту в сильно раздражённом состоянии, крепко схватила его за руку и объявила, что он остаётся здесь. Главный хотел было вывернуться и убежать, но тут к девушкам подошёл Роджер. И тогда Василий Никитович понял, что он один против трёх и сбежать у него не получится.

– Что с тобой, братик? Почему ты такой расстроенный? И куда подевался дядька Жорж?
– тут же стала спрашивать горничная по-французски, повиснув на шее у Роджера.

– Не знаю я где Жорж, поэтому и переживаю, - ответил ей лакей и добавил по-гиперборейски, показывая на Главного, - этот вот сказал мне, что наш кучер пошёл к мельнику. Я тут же отправился к... к этой...
– Роджер пощёлкал пальцами, но нужного слова вспомнить так и не сумел и снова перешёл на французский, - к мельнице, возле которой вроде бы находился дом мельника, но там Жоржа, разумеется, не оказалось. Однако какой-то мужик, может быть, это и был сам мельник, сообщил мне, что, возможно, наш с вами кучер находится у кого-то из своих новых приятелей-собутыльников. И вот я всё утро обиваю пороги чужих домов, разыскивая этого пьяницу, и обещаю, что когда я его найду, я его убью.

Девушки усмехнулись, а затем трое спутников все вместе выразительно посмотрели на Василия. "Я тут не при чём", - поспешил заверить их Главный.

Однако путешественников на тот момент сохранность их имущества интересовала гораздо больше, чем судьба Жоржа. А потому Лаура, Мишель и Роджер принялись уговаривать Василия Никитовича, как-то повлиять на местных мужиков и баб и заставить гиперборейцев возвратить унесённые из экипажа вещи да и сам экипаж законному владельцу. И вот после множества просьб, требований и даже угроз, революционер, наконец-то согласился поговорить с жителями деревни. Он направился к центру площади, туда где стоял экипаж, а Роджер тем временем сообщил Лауре и Мишель, что продолжит поиски Жоржа и ушёл куда-то. Таким образом, графиня и горничная снова остались одни. Они стояли в сторонке на краю площади и, ожидая дальнейших событий, смотрели на толпу гиперборейцев.

Василий же вскоре пробрался к эпицентру событий, то есть к графскому экипажу. Карабкаясь вверх по колесу и хватаясь руками за открытую дверцу, Главный влез на крышу данного транспортного средства и тут же скинул оттуда парочку мужиков, предварительно отняв у них какой-то кулёк. В толпе зашумели, и тогда революционер, чтобы успокоить местное население, отобрал у паренька, взбиравшегося вслед за ним, две серебряные чайные ложечки из графского сервиза и начал ими стучать по медному тазу, неизвестно как оказавшемуся на крыше экипажа. Толпа сперва притихла на пару секунд, а затем вперёд вышла толстая баба в цветастом шерстяном платке, в которой Лаура и Мишель тотчас узнали свою вчерашнюю знакомую Дуньку, ту самую которая ехала вместе с ними в телеге.

– Ты чаго?! Чо-то сказать что ль хошь?! Так и говори!
– широко расставив ноги и уперев руки в бока, крикнула эта Дунька, обращаясь к Главному.

Василий моментально перестал стучать и ответил ей:

– Да, хочу...

– Говори ж, пока мы слухаем, - наседала баба, застывшая в воинственной позе.
– А то ты меня знаешь. Нехай ты у нас всем заправляешь, но коли мне чо не по нраву, то ужо всем влетит. Ну, говори, прохвост!

– Прошу минуточку внимания...
– скромно начал революционер.

И тут Лаура неожиданно для себя самой осознала одну вещь, а именно то, что хоть Главный среди всех в этой деревне и главный. Что хоть живёт он в хорошем доме, и крестьяне всё для него делают. И что хоть более того они даже согласны быть революционерами-социалистами и вешать повсюду жёлтые тряпки, всё это крестьяне будут делать лишь до те пор, пока им это не надоест или не разонравится. И если однажды вдруг местные жители прогонят Главного, то ему будет даже некуда податься. Ведь если он вернётся в Ландскрону, то его там арестуют, а если появится в каком-нибудь другом городе, то поймают и арестуют. Так что в определённой степени Главный зависит от местных жителей.

А Василий Никитович, между тем, говорил:

– Дорогие мои, любезные господа и дамы, сейчас я обращаюсь к вам. А точнее к вашему гражданскому самосознанию и социалистической активности.

– Что он там сказал? К чему он обращается?
– не поняла Мишель.

– Потом объясню, - отмахнулась Лаура, которая и сама не особо поняла Главного.

– Я осмелюсь вам напомнить, - продолжал своё выступление перед крестьянами революционер, - что вы все социалисты. А социалисты должны быть честными и культурными гражданами. Вы же, напротив, просто воры.