Иностранка

– А ты ж сам говорил! Сам-то говорил, что богачей надобно грабить! Да, грабить подчистую! Грабить и себе всё сбирать!
– раздалось одновременно несколько недовольных голосов из толпы.

– Да, это так... Но тем не менее я не призывал вас отнимать кареты у невинно проезжающих мимо девушек. Это незаконно и Силам Вселенной не понравится, - заметил Главный.

– Почему не понравица?
– громко спросил кто-то.

– Потому что это грабёж средь бела дня. Вы воры, а воры рано или поздно становятся убийцами.

– Мы не убийцы! Не убийцы! Нет!
– снова зашумели в толпе.

– Пока что нет, пока вы действительно не убийцы, - успокоил крестьян Василий Никитович.

– Но чтобы не стать убийцами в будущем, вам необходимо сейчас же вернуть экипаж и всё то, что вы из него утащили. А затем вы все непременно станете величайшими людьми, вы сотворите историю. Вас будут помнить сотни и тысячи лет, о вас сложат легенды.

Таким вот образом в течение получаса Главный уговаривал мужиков и баб возвратить растащенное имущество. Люди, слушая его, то хмурились, то улыбались, но при этом с каждым новым словом всё больше и больше верили своему главарю. А тот заврался и наплёл, в конечном счёте, такого бреда, что даже молодая графиня окончательно перестала понимать, о чём он говорит, и у неё тут же разболелась голова. Однако, так или иначе, цель была достигнута. По окончанию тридцатиминутного выступления Василия Никитовича всё местное население во главе с Дунькой стыдилось своего поступка и искренне хотело вернуть украденные вещи.

Уже к концу выступления Главного к Лауре и Мишель, наконец-то, вернулся Роджер. И не просто вернулся, а даже приволок за собой пьяного вдрызг Жоржа, еле державшегося на ногах. Увидев это нелицеприятное зрелище, девушки даже вскрикнули от испуга. А повисший на Роджере кучер очнулся вдруг от своего полусонного состояния и громко пропел, точнее проорал на гиперборейском языке:

Утки по небу летят,

Из ружьёв по ним палят,

Раз, два, три, четыре, пять,

Птичек выходи считать.

– Ничего себе, - изумилась Лаура, - вот, оказывается, как алкоголь действует на людей. Ещё вчера по-гиперборейски и двух слов связать не мог, а теперь песни во всю поёт. Ничего не скажешь, молодец!

– Большое спасибо за похвалу, Лаура Альбертовна. Я всегда знал, что я молодец!
– тут же произнёс за спиной у графини неожиданно подошедший Главный.

– Да, ну Вас, - обернувшись, сказала ему девушка, - я не про Вас говорила. Я даже вообще не знала, что Вы подошли.

– Но я... Я же старался, крестьян уговорил ваши вещи вернуть... Нервов сколько извёл... Это знаете ли... вот выступать... Это вот совсем нелегко, - Василий Никитович как-то тягостно вздохнул и добавил.
– К тому же, в итоге все ваши вещи вскоре окажутся у Вас...

– Ничего себе! А где лошади?
– басом проговорил Жорж по-гиперборейски, разлепив веки и вглядевшись в силуэт графского экипажа.

Все остальные разом посмотрели на экипаж и тотчас поняли, что лошадей, которые были в него запряжены, в самом деле нет. Видимо, крестьяне их выпрягли и затем увели в неизвестном направлении.

– И...
– протянула графиня, выразительно посмотрев на революционера.

Тот лишь пожал плечами. Но тогда уже Роджер и Мишель пристально на него поглядели, и Главный поддался. Он нервно щёлкнул пальцами и крикнул проходившей мимо Дуньке:

– Эй, дорогуша, а где ж наши лошади?!

– Тю, а я-то почём знаю, - ответила та, поглядев на революционера с некоторым пренебрежением.
– Коли у нас всего с десяток кобыл на всё захолустье, это ж ещё не значит, чо я должна их всех караулить.

– Да, ты не понимаешь, Дунь, не наши, графские лошади, они где?

– Ах, эти, - широко улыбнулась баба, - так-жешь я их своим племянничкам подарила.

– А...
– замялся Василий, и тотчас получил новую порцию выразительных взглядов и вдобавок довольно сильный пинок от Роджера.

После этого Дунька была поймана. Ей доходчиво объяснили ситуацию и, предварительно запихнув ещё мало что соображавшего кучера вовнутрь экипажа, отправили брата и сестру вместе с Дунькой к её родственникам забирать животных. Толпа крестьян за это время окончательно разошлась, и таким образом, графиня с революционером остались на площади одни. Оставшись с девушкой наедине, Василий Никитович сразу же сообщил ей, что безумно рад их знакомству, так как ему просто необходимо срочно поговорить с кем-нибудь здравомыслящим на одну очень важную тему. Услышав такие слова, Лаура сначала недоверчиво поглядела на гиперборейца, но затем чисто из вежливости всё-таки согласилась на разговор с ним.

Вести беседу на улице Главный не пожелал и пригласил Лауру Альбертовну ни куда-нибудь, а прямо в свой кабинет, то есть именно туда, где они накануне и познакомились. Теперь, в лучезарном свете нового дня, кабинет показался Лауре гораздо более уютным чем прежде. Он весь был залит искрящимися лучами, в которых словно мотыльки порхали пылинки. И свет наполнял его так, как вода наполняет вазу. Прикрыв за собой дверь, Главный, подвёл графиню к своему столу, на котором лежала большая карта, и, усадив девушку на стул, сказал, указав на карту:

– Вот... вот за чем я Вас сюда и позвал, сударыня... Мне необходима, жизненно необходима Ваша помощь... Ваш совет... Совет толкового человека... И поэтому я так рад встрече с Вами. Мне... мне нужно было бы поговорить об этом обо всём с Вами ещё вчера... Но Вы, кажется, так устали... Я Вас так обеспокоил этим заключением за решётку... и ещё вот... топором угрожал... Это ужасно, но мне нужна помощь...

– Вы что не умеете обращаться с картами, Вы в условных обозначениях не разбираетесь, да, - высокомерно и холодно взглянув на него, усмехнулась графиня.

– Да нет... умею... чего ж тут не уметь...
– ответил Василий Никитович как-то невесело, - просто понимаете... В общем... Вы выслушайте меня... пожалуйста. Поймите, в нашей стране на данный момент существует множество революционных группировок. Просто... Просто превеликое множество их... И посему совершенно естественно... Да... совершенно естественно то, что эти группировки, они... как бы это сказать... конкурируют между собой. Короче говоря, ну... вот... Десять дней тому назад я узнал от проезжавших торговцев, что с севера к нашей деревне движется отряд вооружённых анархистов. Вооружённых! Понимаете Вы это?!

Но Лауру как-то не очень впечатлило слово "вооружённых", и поэтому она спросила только:

– Отряд анархистов? Что такое эти анархисты?

– О, анархисты! Это страшные, страшные люди. Они, знаете ли, готовы всё крушить во имя порядка... или беспорядка... Впрочем, не имеет значения...

– Получается, что они опасны, - несколько удивлённо заключила девушка, нахмурившись.

– Вот именно, опасны. И сегодня около трёх часов дня... по моим, понимаете ли, подсчётам... они должны подъехать к этой деревне. Два десятка человек, и все на лошадях... А мои крестьяне... Какие из них вояки, а к тому ж у нас полторы хромых кобылы, топоры да вилы, и далеко мы не уедем!