Искательница бед и приключений

– Но-Амон – не только пески и нищета. Это еще и оливковые рощи, живописные горы, ущелья с бурными потоками и великолепные дворцы.

– Да-да, – бросила она безо всякого интереса.

– И богатая древняя культура. Неужели ваш жених вас не просветил?

Сама не знаю, чего я вдруг кинулась защищать свою родину! Тон этой девицы ужасно меня задел.

– Что-то он такое говорил, – она обезоруживающе улыбнулась, а Иверс страдальчески свел брови.

– Прошу прощения, Абеле, что мы с дочерью явились к вам без приглашения, – вдруг прозвучал от двери уверенный бас. – Но доктора Иверса сложно застать дома эти дни, а дочь очень хотела с ним увидеться. Да и я, признаться, тоже.

– Вы всегда желанный гость в моем доме, Мидас, – расплылся в улыбке Абеле и бросился пожимать гостю руку.

Я во все глаза уставилась на знаменитого богача, мецената и ученого Мидаса Зильбера. Дорогой костюм не скрывал широких плеч, но маскировал солидный живот. Держался Зильбер с достоинством, имел благородный профиль, тяжелый подбородок и снулые глаза. Его черные, зачесанные назад волосы посеребрила седина. Его манеры были по старомодному учтивыми, и в целом он располагал себе.

Однако Озия даже съежился в его присутствии; он всегда робел перед теми, кто обладал силой и властью. Появление столь важного человека в гостиной произвело на него огромное впечатление.

Меня же кольнуло неприятное чувство. Ведь три года назад музей Зильбера отказался дать мне место. Хотя вины его основателя в том не было – вряд ли Мидас принимал решение о найме вчерашних выпускников.

Хуже было то, что Зильбер входил в круг друзей Иверса. Причем начали они знакомство со ссоры (обычное дело для Иверса), но позже прониклись друг к другу уважением. Зильбер часто приглашал профессора с лекциями в свой музей.

А теперь, оказывается, Иверс помолвлен с его дочерью!

– Присядем, – Абеле пригласил всех к столу. – Джемма, распорядись, чтобы горничная принесла чай.

Я повиновалась, и когда помогала Эми передавать чашки, Зильбер улыбнулся мне и дружелюбно кивнул.

– Габриэль, я ужасно расстроена, что из-за подготовки к экспедиции ты редко появляешься в нашем доме! – громко заговорила Эвита. До чего неприятный у нее голос, словно пила визжит!

– Что поделать, – пожал плечами Иверс.

– Не возьму в толк, зачем тебе нужно ехать на край света, смотреть на какие-то дурацкие каменные рисунки, – продолжала она капризно.

У Иверса не дрогнул ни один мускул на лице.

– Потому что это интересно лично мне и важно для науки, – спокойно парировал он.

– Такие рисунки называются петроглифами, – влез в разговор Озия. Он явно хотел произвести на Эвиту впечатление. – Они много могут рассказать о пещерных людях, которые их нанесли, об их обычаях и жизни. В Но-Амоне есть наскальные изображения, посвященные культуре плодородия – символ предка-осеменителя с полагающимся ему атрибутом.

Озию понесло, и он не думал ни о чем, кроме науки. Сейчас как возьмет и пойдет описывать детали!

– Каким, говорите, атрибутом? – заинтересовалась Эвита.– Как он выглядит?

– Кхм-кхм! – грозно прокашлялся Мидас Зильбер, а я пнула Озию под столом.

– Ну... атрибут довольно большой, – Озия покраснел и прикусил язык. Если бы мог, убежал бы из комнаты от смущения.

– Габриэль, мне все же непонятно, почему ты решил изучать петроглифы каменной эпохи, – неторопливо заговорил Зильбер. – Раньше ты не проявлял к ним интереса.

– Я думаю, что они могут подтвердить некоторые мои гипотезы.

– Где именно в Но-Амоне вы собираетесь вести исследования?

– В северной части. Точно еще не решили.

Иверс мастерски скрывал подлинную цель и место экспедиции, но его краткие ответы не удовлетворили Зильбера.

– Хотелось бы больше знать о твоих планах, дорогой друг. Мы с дочерью о тебе беспокоимся. Места там дикие, опасные.

– Не стоит волноваться, Мидас. Через два месяца мы вернемся.

– Я не выдержу долгой разлуки! – пафосно заявила Эвита. – Габриэль, решено: еду с тобой.

Вот тут-то Иверс перепугался! Даже закашлялся и пролил чай из чашки.

– Исключено. Таким девушкам, как ты, там делать нечего.

– Эвита, не выдумывай, – коротко приказал Зильбер.

– Но почему?! – упорствовала Эвита. – Я люблю ходить пешком и неплохо стреляю. Я желаю быть рядом с тобой. Она же едет! – Эвита небрежно кивнула в мою сторону.

– Госпожа Грез – моя коллега, ученый, и она родилась в Афаре, – твердо сказал Иверс. – Она будет работать и приносить пользу.

Ух ты! Иверс признал меня равной ему! Сейчас расплачусь от умиления.

– Считаешь меня бесполезной? – оскорбилась Эвита.

– Я не это имел в виду. Если ты будешь с нами, я буду беспокоиться о тебе ежеминутно, – вывернулся Иверс, хмурый, как осенняя туча.

– Оставь эту идею! – прикрикнул на дочь Зильбер. – Вот еще выдумала!

Эвита вздернула нос.

– Хорошо, Габриэль, – сказала она холодно. – Но ты плохо меня знаешь.

Я с интересом прислушивалась к их спору. Любопытно, как бы повел себя Иверс, если бы его невеста стала настаивать? Знавала я таких мужчин – высокомерные короли со всеми, раболепные холуи при своих супругах. Но, кажется, это не про Иверса.

Неужели он влюблен в Эвиту? Влюбленным он не выглядит. Иверс как Иверс, высокомерный, резкий, разве что чуть менее грубоват.

Хоть убейте, не могу представить профессора влюбленным. Хотя мужчина он видный и похитил немало сердец студенток. Некоторые девушки обожают грубиянов и надеются превратить львов в пушистых зайчиков.

Вот только чтобы перевоспитать Иверса, нужен характер покрепче, чем у Эвиты. Да и перевоспитывать его бесполезно – можно лишь принять его таким, как он есть. Что за гранью моего понимания!

Я даже фыркнула, когда вдруг представила своим супругом Иверса. Я бы превратила его жизнь в ад! Но скучно мне бы не было.

– Что вас насмешило, Джемма? – угрюмо поинтересовался он. – Чему улыбаетесь?

Я изумленно глянула на него. Неужели заметил?

– Да так, кое-что вспомнила... из студенческой жизни.

– А нам расскажете? – тут же подхватила Эвита, послав мне ядовитую улыбку.

– Пожалуй, нет, – покачала я головой.

– Нам пора, – поднялся Зильбер. – Габриэль, прошу, держи нас в курсе ваших перемещений. Вы, Абеле, выступаете спонсором, я правильно понял?