Искательница бед и приключений

Эвита же с утра пораньше уматывала в магазины, чтобы «приобрести дорожный гардероб». Появлялась к обеду, а посыльные тащили за ней коробки и пакеты. Остаток дня она изводила меня рассказами о покупках и критикой местных магазинов.

Пришлось научиться отключать слух и кивать, как болванчик.

Хоть я и не выбиралась в город, времени зря не теряла. Собравшись с духом, написала и отправила родителям письмо. В нем призналась, что приехала в Хефат по делам и скоро отправлюсь к ущелью Карадонг. Но пообещала обязательно заглянуть к ним позже. Деталями предстоящей экспедиции делиться не стала, лишь упомянула, что меня ждет простая, рутинная, скучная работа. При этом понимала, что мама все равно будет переживать. А отец... хмыкнет, покачает головой, закурит трубку. Но затягиваться будет часто и сердито выбивать пепел.

Покончив с неприятным делом, я отправилась в библиотеку при отеле. Там взяла подшивки прессы за последний год и изучила заметки о местах вблизи ущелья Карадонг. Чаще всего их печатали в желтых газетенках, где публикуют выдуманные рассказы очевидцев о привидениях и двухголовых собаках.

Найденные статьи были того же толка: живописные очерки о гигантских тенях, что мелькают на скалах среди бела дня, о пропавших охотниках, бродячих мертвецах из забытых погребений, жутких находках, и прочей чепухе.

Чепухе ли? Ведь байки не берутся на пустом месте. Коренные жители суеверны, на древнее захоронение можно наткнуться в любом огороде, и страшных легенд в Афаре полным-полно. Но в ближайших к ущелью селениях концентрация подобных баек зашкаливала. Экспедиция обещала стать интереснее, чем я думала.

Мне надоело сидеть в четырех стенах, и поэтому день отъезда я встретила с радостью. Нам предстояло добраться на поезде до деревушки с выразительным названием Кранипетрас – то есть, Каменные Черепа. Оттуда уже двинем на своих двоих, хотя Иверс намеревался арендовать лошадей.

Утром мы всем составом прибыли на вокзал. Багаж отправили заранее. Причем стараниями Эвиты количество тюков увеличилось вдвое.

Солнце только встало, жара еще не наступила, свежий ветерок приятно бодрил. Эвита разоделась в пух и прах – в ее дорожном костюме можно было отправиться в оперу.

Озия зевал, моргал невыспавшимися глазами и кутался в летний плащ. Аджиб поверх традиционного наряда надел куртку путешественника со множеством карманов, а волосы спрятал под повязанной на пиратский манер повязкой. Наш проводник держался невозмутимо, с горделивым презрением, а его глаза хитро поблескивали под прикрытыми веками.

Я выбрала наряд, в каком всегда отправлялась в поездки с отцом. Широкие брюки заправила в высокие ботинки, надела тунику до середины бедра и куртку, а на шею повязала красный платок, который можно накинуть на голову или на лицо, чтобы защититься от пыли, или привязать к палке и помахать, чтобы подать знак бедствия. Ни тесного корсета, ни колючих чулок, ни каблуков – красота!

– Какая необычная мода, – Эвита ехидно улыбнулась. – Вас можно перепутать с носильщиком.

– Пусть не модно, зато практично. А вот ваш костюмчик скоро придет в негодность. Ткань светлая, подошва на ботинках тонкая. Быстро ноги собьете.

Эвита глянула на Иверса, ожидая поддержки или комплимента, но тот не ответил на ее взгляд. Профессор оделся в том же стиле, что и я, и, надо признать, в наряде охотника за приключениями выглядел живописно.

– Вот и наш поезд, – объявил он во весь голос.

И подтолкнул нас к вагону первого класса, что с шипением распахнул двери перед платформой.

– Иверс, это не наш поезд! Этот идет до Таф-ар-Целоры! – изумилась я. – Совсем в другую сторону.

Озия озадаченно поправил очки, Эвита нахмурилась и притормозила, а Аджиб спокойно запрыгнул на подножку.

– Мы едем до Таф-ар-Целоры, – приказным тоном заявил Иверс, да так громко, что люди на платформе оглянулись. – Там и только там мы будем вести поиски.

– Что за фокусы? Немедленно объясните, что происходит! – попробовала я сопротивляться, но Иверс подхватил меня за талию, приподнял и запихнул в вагон. Следом загрузил Эвиту.

– Иверс, вы белены объелись? – возмутилась я, но Иверс лишь отмахнулся.

– Озия, не отставать! – рявкнул он, сунул растерянному проводнику банкноту, учтиво пропустил Эвиту вперед. А поскольку я все еще упиралась, он схватил меня за руку и потащил вглубь вагона мимо деревянных дверей.

– Здесь роскошно! – обрадовалась Эвита. – Какие купе наши?

– Дальше, дальше! – нетерпеливо гнал ее Иверс.

До меня дошло – что-то нечисто. Рука профессора была как железная, он непреклонно тянул меня вперед, команды бросал грозно, как полководец. Поэтому я замолчала и дала довести себя до последнего вагона.

– Габриэль, я не понимаю! – заверещала Эвита, потому что двери купе кончились – дальше шло багажное отделение. – Уже дали звонок к отправлению. Мы поедем как бродяги, на крыше?

– Тебя это не устраивает? – Иверс остановился и прислушался. Зашипел пар, истошно заголосил свисток, лязгнули сцепления, состав дернулся, и вокзал плавно поплыл назад.

Иверс преспокойно открыл наружную дверь, выскочил на платформу с обратной стороны, сдернул нас с Эвитой, а уж мужчины спрыгнули сами.

– Сюда.

Он не мешкая проводил нас к вагону соседнего поезда – ржавого, ободранного, с допотопным паровым локомотивом, – заставил подняться и вручил проводнику пачку билетов.

Проводник тут же закрыл дверь, поезд выдохнул пар, и, трясясь как припадочный, потянулся прочь от Хефата.

– Доктор Иверс, что это было? – отмерла я наконец.

– Небольшая уловка для тех, кто может за нами следить. Пусть думают, что мы теперь катим в Таф-ар-Целору любоваться на изученную вдоль и поперек Цитадель Мертвецов.

– Неглупо, – нехотя одобрила я.

– Я проверил, за нами никто не последовал, – подтвердил Аджиб.

Ошарашенный Озия только руками развел.

– А как же наш багаж?

– Уже едет туда же, куда и мы. Не беспокойтесь, я все предусмотрел.

– Зачем кому-то за нами следить? – ахнула Эвита. – Милый, у тебя развилась паранойя!

– Она у меня всегда была, – с энтузиазмом отозвался Иверс. – С буйными припадками. Ты разве не знала? Ну вот, теперь можно спокойно занять места и выпить чаю. Наша станция лишь через пять часов.

Неоспоримым плюсом эскапады Иверса стало то, что Эвита надулась, закрыла рот и молчала до конца пути.

Никаких купе в поезде не было, мы уселись на деревянные скамейки в общем, тесно набитом вагоне. И нам еще повезло, потому что на следующей станции подсели новые пассажиры, местные крестьяне. Они расстелили коврики прямо в проходе, среди баулов и клеток с цыплятами, расселись, подогнув ноги, и пили мутный чай из обшарпанных стаканов, что бесплатно разносил проводник.