Истина

В 11-м часу Степан встал, выкурил сигарету, умылся, почистил зубы, сел завтракать. Каким он будет, выходной? Летом дача, огород – работа нашлась бы. Зимой какой огород? Картошка выкопана. Урожай небольшой, до февраля хватит, а там надо покупать. Земля была сильно истощена, нужен навоз, удобрение. Надо было искать машину, договариваться. Все дорого. Который год уже Степан собирался привезти чернозем, и все никак не получалось: то машины не было, то не до огорода…

Вчера весь день шел снег. Прошлые выходные Степан просидел дома, смотрел телевизор, механик не звал на дачу, справлялся сам. Тянуло на общение, в компанию, на улицу. Сходить к Григорию? Главное – вырваться из дома. С деловым видом, с сигаретой Степан прошел в комнату. Людмила смотрела телевизор, и не было для нее занятия важнее.

– Смотреть-то нечего, – не знал Степан, как начать разговор. – Пойду я к Алексею схожу, надо насчет работы кое-что узнать, – врал он.

– Пошел искать, что ли? – не поворачивая головы, не отрывая глаз от экрана, сердито спросила Людмила.

Степан в недоумении дернул плечами:

– Что искать?

– Пить пошел? – повернулась Людмила.

– Почему пить? – улыбнулся Степан.

– Куда пошел?

– Мне надо сходить узнать… Скоро у нас экзамены будут по технике безопасности.

– У тебя одна дорога, – не поверила Людмила, повернулась к телевизору

Степан прошел в прихожую, стал одеваться.

На улице была еще плюсовая температура. С крыш капало, как весной. Григорий сидел у окна, точно столетняя старуха.

– Привет! – махнул Степан рукой, прошел в подъезд.

Щелкнул замок, Григорий широко открыл дверь.

– Здорово. Проходи.

Пахло валерьянкой. Жена у Григория, Светлана, все лечилась, пила лекарства, ездила на курорты. Потом ей приходили от любовников письма. Григорий места себе не находил, ревновал. Выйдя на пенсию, Светлана поутихла, больше не тянуло на курорт.

– Ты один? – спросил Степан.

– А кого тебе надо? – усмехнулся в седые усы Григорий. – Жена с дочерью пошли на базар.

Григорий был худой. Волосы какого-то непонятного, грязно-пепельного цвета. Бледный. Внимательный взгляд.

– Григорий, дай в долг 50 рублей. Я в пятницу в буфет не пошел, у меня есть 70 рублей. Борька мне в обед куриную ножку дал. У него жена в городской столовой работает. Прошлый раз он меня мандарином угостил. Баба у него шустрая. Я был у него дома раза два. Хорошо живет. Дай 50 рублей.

– Нет у меня денег, – выслушав, прошепелявил Григорий. – 20 рублей, может, заначка есть.

Степан недолго думал:

– Давай 20 рублей. Сбегаю. Вина возьму.

Григорий вышел из кухни. Он никогда жене все деньги не отдавал, отначивал, прятал в прихожей под ножку стола… Светлана находила, долго ругалась.

Винно-водочный был рядом. Спиртное было в каждом магазине. Цены высокие, но это было лучше, чем когда оно было по талонам. А то еще так называемые коммерсанты, крепкие парни в кожаных куртках, скупали в магазинах водку, потом продавали втридорога.

В винно-водочном было три человека. Степан боялся нарваться на знакомых, что будут просить: дай рубль, два, но – обошлось.

– Григорий, быстро я, да? Пять минут – туда и обратно, – довольный, рассказывал Степан, сидя за столом на кухне.

Григорий готовил закуску, резал лук… Закуска была – лук, колбаса, хлеб, квашеная капуста. Дело было не в закуске, спиртного было мало. Тяжело вздохнув, Степан взял со стола бутылку, ножом ловко поддел пластмассовую пробку, срезал. Григорий достал стаканы. Выпили. Григорий закусил капустой. Степан взял колбасу. Потом Григорий принес из прихожей пепельницу, сигареты – закурили. Зашел разговор о работе. Степан с Григорием часами могли говорить о работе.

– У нас на прошлой неделе сокращение было, – хищно раздувая ноздри, рассказывал Георгий. – Пенсионеров сократили. Таких специалистов сократили. Им цены нет! Молодежи сразу все подавай, а зарплату надо заработать, нужен опыт, практика

– У нас двоих сократили. Токаря, пенсионера, и кладовщицу. Григорий, сколько ни работай, больше не заработаешь.

– Ишь ты какой! Пенсионеру каково на 2 тысячи жить? Ты брось так говорить… – погрозил пальцем Григорий. – Ты работаешь – получаешь 6 тысяч, а пенсионер – две. Есть разница?

– Ну и что ты купишь на эти шесть тысяч? – не сдавался Степан. – Во всяком случае, можно месяц прожить. Обед в буфете 80-100 рублей. Сигареты 40 рублей. Жизнь чертова! Ни пожрать, ни одеться.

– Не петушись, Степан, жизнь как жизнь, – с улыбкой заговорил Григорий. – Надо жизнь принимать такой, какая она есть. Рынок – значит рынок. Так надо. Будем жить при рынке. Мы с тобой люди маленькие. Что нам скажут, то мы и делаем.

– Потому что мы – бараны.

– Может, ты и прав.

Григорий разлил остатки вина по стаканам, вышла одна треть стакана, и поставил бутылку под стол. Что это – бутылка вина на двоих?! Капля в море.

– Григорий, сходи к соседке, займи, я с получки отдам, – загорелся Степан

Григорий как-то ходил занимал. Соседка никогда не отказывала. Соседка уже была на пенсии, жила с сыном. Сын был какой-то начальник.

– Я, Григорий, с получки отдам.

– Почему ты будешь отдавать? – спросил Григорий. – Половину ты отдашь, половину я.

Григорий сердито ткнул сигаретой в пепельницу, встал, молча вышел из кухни. Хлопнула входная дверь. Затрясся холодильник, переключаясь, тоже уже был в годах. Прошло минут десять, как ушел Григорий. Степан не мог уже больше ждать, но и сходить узнать, в чем дело, было неудобно: мало ли что может быть… соседка жила одна. Наконец хлопнула дверь. Степан вышел из кухни.

– Ты что так долго? Ждешь, ждешь…

– Что долго? Это вам, молодым, все быстро надо. Я – по-стариковски… Женщина она одинокая.

– Всякое бывает, – в угоду брату поддакнул Степан.

– Не подумай плохого: просто я погладил ее по заднему месту, – признался Григорий. – Бабе приятно. Женщина.

– Я ничего… Мне-то что. Давай деньги.

– На, – вытащил Григорий из кармана брюк две сотни.

– Ладно, я пойду! – на ходу бросил Степан.

И опять повезло: в магазине знакомых не было.

– Скоро тебе, Григорий, на пенсию-ю-ю… – Степан сидел уже пьяный. – Везет же людям!

– Ну и что на пенсию? – смотрел Григорий в окно. – 2 тысячи – это только на хлеб. Разве это пенсия?

– Работаешь, как подневольный, – срочно поменял Степан тему разговора, – работаешь, работаешь, а ничего купить себе не можешь. Цены на все бешеные. Я прихожу на работу, чтобы только отметиться. У меня душа не лежит к работе. Раньше хоть что-то можно было купить. 200 рублей на все хватало. Я не представляю, как я доработаю до пенсии, все надоело.