История дьявола

Однако все обстоит иначе. И мировую историю невозможно представить без Греции, так же как, впрочем, и без Рима.

Греция, какой ее знают европейцы, начиная с эпохи Возрождения и особенно после великих открытий XVIII века, сделанных во время раскопок и привлекших внимание ученых к греческой цивилизации, представляет собой нечто большее, чем случайный эпизод в истории развития человечества, — Эллада стала для всех людей ареной борьбы свободной мысли со старой, отжившей идеей, которую насаждают монотеизмы: «Нет дьявола — нет бога!» И только победа в этом споре сможет окончательно покончить с предубеждением, что без дьявола человечество непременно обречено на безбожие.

В конце концов, это битва Тесея [284] с Минотавром, единственным греческим чудовищем, отдаленно напоминающим нашего дьявола своими рогами. Возможно, неслучайно Минотавр приходился сводным братом Ариадне [285] , по странной и фатальной ассоциации женщины и чудовища. Изучать Грецию — это все равно что спускаться в лабиринт, где затаился Минотавр, а затем принимать участие в метафизической корриде, открывающей дорогу к морскому побережью, на котором колючий соленый ветер непременно развеет страшное воспоминание о мерзком дыхании, а пена смоет с тела кровь, слюну и пот чудовища.

284

Мифический герой, сразившийся с помещенным в лабиринт человекобыком Минотавром, которому критский царь Минос отдавал на растерзание афинян. — Прим. переводчика.

285

Дочь Миноса, давшая Тесею клубок ниток для того, чтобы он смог выбраться из лабиринта после схватки с Минотавром. — Прим. переводчика.

Воздадим хвалу Греции за то, что она сумела предохраниться от дьявола.

Но какой Греции? Той, чье имя долгое время ассоциировалось со спекуляциями, заимствованными из теоретических выкладок ученых XVIII и XIX веков и основанными главным образом на результатах изучения «века Перикла» [286] , продолжавшегося в действительности не более пятидесяти лет. Так, аттический период характерен для Эллады так же, как если бы век Людовика XIV давал представление о всей истории Франции. Греция отнюдь не мраморная глыба, высеченная одним махом гениальным скульптором, которую тотчас утащили к себе римляне, чтобы выставить напоказ всей Европе, как до сих пор считают некоторые ученые. Небо над головами греков вовсе не похоже на окрашенную в нежные тона декорацию, на фоне которой парят бесплотные боги. Греческая культура распространилась по всему средиземноморскому бассейну, достигнув даже границ Азии. Находившаяся за пределами Эллады Александрия [287] заслуживает того, чтобы ее отнесли к греческой территории так же, как Афины или Коринф. От самых истоков и до упадка, от микенских набегов [288] II тысячелетия и дорийского вторжения XII века до н.э. [289] до возвращения византийских гераклидов [290] в VII веке мировоззрение греков претерпевало на протяжении почти тридцати веков такие метаморфозы, какие, пожалуй, не происходили ни с одной другой цивилизацией, за исключением, может быть, китайской.

286

Перикл (495—429 гг. до н. э.) — греческий государственный деятель, удовлетворил требования афинских граждан участвовать в управлении государством. Время его правления было самым блистательным в истории Афин. — Прим. переводчика.

287

Основана в 332—331 году до н.э. в Египте, в дельте Нила, и была столицей Птолемеевской династии. — Прим. переводчика.

288

По имени города и крепости Микены. — Прим. переводчика.

289

По имени одного из основных древнегреческих племен — дорийцев, расселившихся в Дориде, Арголиде, Пелопоннесе и др. городах и участвовавших в последнем переселении народов в бассейне Средиземного моря. — Прим. переводчика.

290

В греческих мифах — потомки Геракла. Эврисфей (мифический царь Микен) после смерти Геракла подверг его потомков преследованию, и только гераклидам в третьем поколении удалось вернуться на родину в Пелопоннес. — Прим. переводчика.

Греция не появилась подобно восходу солнца или как Афина из головы Зевса [291] : в гомеровскую эпоху она представляла собой объединение небольших поселений под управлением вождей, осуществлявших набеги на соседские земли, как честно признался Фукидид [292] в «Истории Пелопоннесской войны». У греков уже была своя религия в бронзовом, а затем и в железном веке, но ее ткань, по образцу местных общественных структур, была разношерстной и сотканной из легенд, которые наделяли животных, явления природы, как, например, ветры, человеческими свойствами.

291

После того как Зевс поглотил беременную океаниду Метиду, Гефест расколол голову бога, и на свет появилась его дочь Афина. — Прим. переводчика.

292

Афинский историк (460—396 гг. до н. э.). — Прим. переводчика.

Перестав быть частью фольклора, религия еще не превратилась в культ богов и «не включала специальные ритуалы и не нуждалась в институте духовенства. Богов почитали, выпивая за их здоровье, или же им приносили в жертву целые стада» [293] . Эти обычаи просуществовали вплоть до покорения Греции Римом. Греки считали, что поддерживают прямые контакты со своими богами, и появившиеся позднее жрецы, в обязанности которых входила охрана храмов и оказание помощи при свершении отдельных ритуалов, так и не смогли сосредоточить в своих руках власть, подобную той, которой пользовались служители культа в некоторых других цивилизациях, как, например, египетской или иранской. Время шло, и греческий пантеон приобретал конкретные очертания и пополнялся новыми богами, но по своей сути не менялся, оставаясь сообществом достойных восхищения и страха героев, ни один из которых, однако, так и не дорос до метафизической высоты абсолютного Добра и Зла.

293

«Civilisation homerique». Encyclopaedia Universalis.

Самое удивительное в единственном в своем роде решении всех проблем человечества состоит в том, что в Греции нет ничего доморощенного. Как признавал сам Геродот, язык греки позаимствовали у финикийцев, религия пришла к ним с Востока, своим прошлым Греция обязана жестоким Эгейским цивилизациям, а ее былое величие большей частью связано с героем, которого меньше всего можно назвать греком, а именно Александром Македонским, то есть варваром, представителем полукочевого народа, даже не говорившим на греческом языке. До сего дня Греция претендует на земли Македонии, как в прошлом Италия оспаривала территорию Савойи и графства Ницца или как Германия требовала вернуть ей Эльзас и Лотарингию.

Если подходить к Греции со строгой исторической меркой, имея в виду воспетую Расином [294] и Пуссеном [295] застывшую в белом мраморе Элладу — родину «Молитвы на Акрополе» и «Юной Парки», откуда лорд Эльджин в XVIII веке вывез для Британского музея мраморные статуи, — она предстанет в наших глазах ареной самого фантастического действа. И вот эллины, столь дорогие сердцу западного почитателя университетских традиций от педантичного Винкельмана [296] до великого Гете, которые с незапамятных времен считались захватчиками Греции, были на самом деле во времена Гомера малочисленным фессалийским [297] племенем!

294

Французский драматург (1639—1699 гг.), автор «Андромахи», «Британика» и «Федры». — Прим. переводчика.

295

Французский живописец (1594—1665 гг.). — Прим. переводчика.

296

Крупнейший немецкий искусствовед (1717—1768 гг.), написал в 1755 г. «Мысли о подражании греческим творениям в живописи и скульптуре». — Прим. переводчика.

297

Фессалия — равнина на северо-востоке Греции, через которую проходили пути проникавших в Грецию племен. — Прим. переводчика.

Рожденная в мечтах и берущая начало в VII тысячелетии непознанная Греция похожа на пену, взбитую за три тысячелетия волной Средиземного моря. Микенская цивилизация, заложившая первые кирпичи в фундамент здания, названного в более поздние времена «классической Грецией», зародилась на Крите, а затем распространилась на другие острова. Так, на Крите, чья история насчитывает около четырех тысячелетий, то есть восходит к концу каменного века или неолиту, нет почти ничего, что можно было бы назвать греческим. Первыми на остров высадились практиковавшие культ Богини-Матери анатолийцы или североафриканцы [298] . Пришельцы с Востока, поддерживая тесные контакты с Египтом, проявляли гораздо больший интерес к южной части острова, чем к северной. Наглядным тому доказательством служит дворец правителя, напоминающий величественный египетский храм. Даже каменные вазы дворца сделаны по образцу и подобию египетских сосудов. И только после того, как к концу II тысячелетия во времена правления XIX египетской династии микенское государство достаточно укрепилось, отношения с Египтом охладели. Тем не менее, именно на этой иностранной территории в гроте родился Зевс, — возможно, для противовеса власти Богини-Матери, будущей Сивиллы.

298

Эта экстремистская теория принадлежит Колен Ренфрев (Colin Renfrew), изложена в статье «The Puzzle of Indo-European Origins», опубликованной в журнале «Archaeology and Language» (Cambridge University Press, New York, 1987). На основе изучения языковых явлений, ученый утверждает, что пришедшие из Анатолии индоевропейцы расселились в Греции начиная с середины VII тысячелетия до н.э. Ж.П. Маллори (J.P. Mallory), высказался в несколько более умеренном тоне в статье «In Search of Indo-Europeans», опубликованной в журнале «Language, Archaeology and Myth» (Thames and Hudson, London, New York, 1989). Он согласен с Ренфрев по срокам пришествия анатолийцев на греческую землю, однако, основываясь на других источниках, предполагает, что они проникли в Грецию окольным путем через Балканы. См. статью «Crete» в Encyclopaedia Britannica.

Микенская цивилизация достигла своего расцвета к 1250 году до н.э. и распространилась не только на острова Киклады и Спорады, но и на «нашу» Грецию: Мессению, Пелопоннес, Кефаллению, Аттику, Эвбею, часть Этолии и Тессалию. Такие известные нам города из античных трагедий и произведений современных авторов, как Афины, Коринф, Фивы, Дельфы, оказались под пятой завоевателей с Востока.

Можно было бы предположить, что Греция сформировалась под влиянием микенской культуры. Ничего подобного. По неизвестным причинам евразийскими народами неожиданно завладел яростный дух экспансионизма. Иллирийцы, даки и протокельты ринулись на Балканы, в то время как трако-фригийцы устремились в противоположном направлении — в сторону Анатолии. Тем временем народы, которые впоследствии будут зваться «классическими греками» — дорийцы, эолийцы, ионяне, пойдут походом на Элладу и, оттеснив микенские племена, заложат фундамент будущей Греции. Так кто же были эти завоеватели? Варвары-дорийцы, вторгшиеся, но всей видимости, с острова Крит, азиаты-ионийцы [299] и позднее фригийцы, азиаты-эолийцы, то есть книдийцы, захватившие Эолийские или Липарские острова. Таким образом, можно сделать вывод, что Грецию заселили ионийцы и эолийцы, в жилах которых текло немало чужих кровей, включая персидскую [300] .

299

Herodote, I; 146.

300

Georges Roux. La Mesopotamie, essai d’histoire politique, economique et culturelle. Le Seuil, 1985.

Все эти новоиспеченные индоевропейцы, увлекаясь мифами, привили свои вкусы грекам, которые стали большими любителями сказаний, эпических произведений, трагедий и комедий. Неслучайно Софокл, Эсхил, Эврипид родились на греческой земле, а среди римлян у них так и не нашлось достойного конкурента. Кстати, отдадим должное завоевателям: именно дорийцы, бывшие микенские племена, привезли с собой в Грецию своих верховных богов Аполлона и Геракла, чей культ удивлял соседние народы.

Надо признать, что по прошествии некоторого времени Греция превратилась в настоящее чудо света. За время бесконечных набегов родилось не одно поколение нечистокровного населения, создавшего ни с чем не сравнимую культуру. Греческий пантеон известен почти наизусть. И он так же противоречив, как, например, индусский. Так, в порыве безумной ярости олицетворяющий для нас красоту, свет, божественное величие Аполлон, которому мы приписываем все достоинства и благородные черты людей, сдирает живьем кожу с сатира Марсия только за то, что тот сыграл на флейте лучше, чем он. Кстати, уже женатый на Гере царь богов Зевс волочится за всеми встречными юбками и соблазняет Антиопу, Алкмену, Леду, Европу, не брезгуя при случае попользоваться юношами, ибо он также похищает красавца Ганимеда (иногда упоминается и другой красивый молодой человек по имени Фаэнон, который также попадает на небеса). Бог морей Посейдон, разгневавшись на Афину, вызывает потоп. Афродита, супруга уродливого и хромого бога огня и кузнечного ремесла, изменяет мужу с Аресом и даже не краснеет от смущения, когда ее застают на месте преступления. А сопровождающий души усопших в преисподнюю Гермес крадет пятьдесят коров из стада Аполлона... Можно без конца перечислять присущие греческим богам мелкие человеческие слабости, совершенные ими ошибки или, скорее, проступки. У нас тем более нет желания отказывать богам в уважении, хотя мы склонны думать, что они скорее могли быть героями легкомысленной оперетты Оффенбаха, чем персонажами оперы.

Нечего сказать, хорошенькая подобралась компания: развратники, воры, неверные жены, жестокие убийцы со злобным и скрытным характером. Откуда у греков столь нелестное представление о богах? Прежде всего, жители Эллады считали необходимым напомнить сидящим на Олимпе богам о том, что, созданные человеческим воображением, олимпийцы не чужды слабостей. Заметим, однако, что делать это следовало со всей осторожностью, чтобы не разделить судьбу Прометея, который, возомнив себя ответственным за судьбу всего человечества, украл небесный огонь, чтобы принести его людям, за что и был жестоко наказан: после того как Зевс приковал титана на вершине горы, орел прилетал ежедневно клевать печень и рвать когтями тело пленника. Боги и в самом деле были злопамятны или считались таковыми. Обладая сверхъестественной силой, они не всегда служили примером людям и поступали порой как отъявленные негодяи. Однако вместе с тем следует отметить, что греки, придерживаясь определенных нравственных устоев, никогда не опускались до чтения нравоучений.