История дьявола

В 279 году до н.э. кельты снова совершили набег на Македонию и вторглись в Грецию через Фракию и Фессалию. С тех пор о них часто упоминается в истории Европы. В III веке кельтские наемники приняли участие в эллинских войнах. И четыреста галлов, входивших в состав особой гвардии, которую Рим преподнес в дар Героду Антипатру, легендарному тетрарху [230] из Нового завета, были все теми же кельтами. Двадцать тысяч кельтов отправились на завоевание Малой Азии и основали государство Галатия. Повсюду: в Бретани, Турции, Испании и России — можно было встретить кельтов. Они походили на огромное поблескивающее в лучах солнца масляное пятно, плывшее, не признавая границ, по воле волн туда, куда только подует ветер. Таким образом, можно сделать вывод, что предками французов, легендарными «галлами», были кельты.

230

Управляющему в древней Греции четвертой частью области. — Прим. переводчика.

Так кто же они были в действительности? Как за горами и долами отыскать тот северный край, где люди чувствовали себя счастливыми всю свою жизнь? Где найти, — несомненно, между Великобританией и Францией и на юго-западе от Ирландии — принадлежавшие кельтам и воспетые в былинах легендарные острова? Ясно только одно: кельты не составляли единую общность людей и были разбросаны по всей Европе. Прошло всего несколько веков, и трудно найти сходство между викингами и галлами: у них разные боги и обычаи.

Основываясь все на том же предположении, что верования кельтов имеют общие корни, я бы хотел, рискуя вызвать раздражение пуристов [231] , перечислить народы, исповедовавшие те или иные религии, будь то арверны [232] или викинги, не вдаваясь при этом в подробности и не обращая внимания на изменения, которые они претерпели с течением времени.

У нас почти нет сведений о том, во что верили кельты сначала в бронзовом, а затем в железном веке. Все, что нам известно об этом народе, мы почерпнули из сборника героических песен в прозе под названием «Эдды» [233] , составленного в начале XIII века Снорри Стурлуссоном [234] . Что же касается предков кельтов, то собранные по крупицам данные не дают нам полного представления об их религии. Известно только, что у них был культ отрубленных голов, о чем свидетельствуют дошедшие до нас тексты и памятники архитектуры. Наводящая ужас на зрителей колонна с вырубленным в камне человеческим черепом, которая была воздвигнута в III—II веках до н.э. вблизи храма Рокпертуз, что в Буш-дю-Рон, всего лишь один пример среди множества других. Ей могут позавидовать папуасские творцы самых мрачных культовых реликвий. Ибо кельты верили, что отрубленная голова обладает волшебной силой и защищает от сверхъестественных сил [235] . Кроме того, в легенде о подвигах некоего Кушулена говорится также о том, что он, не находя веских аргументов в споре, решал дело в свою пользу, отрубая голову своему собеседнику [236] .

231

Пуристы — рьяные борцы за чистоту религии, языка и т.д. — Прим. переводчика.

232

Некогда могущественный народ, живший в Аквитании, столицей которой был Августонемет (Клермон-Ферран). — Прим. переводчика.

233

Принято считать, что Эдды, хранящиеся в Королевской библиотеке Копенгагена, были написаны во второй половине XIII века. Как предполагал их последний владелец, ирландский епископ Брионжолф Свейнссон, они были написаны исландцем Саемундом Сигфуссоном в XII веке, однако по стилю они соответствуют более поздней эпохе.

Эдды — в переводе «поэтика». Различают поэтическую Эдду — цикл сказаний о Нибелунгах, миф о Фрее и Герде и др. и прозаическую Эдду с песней Гильфагиннинг, в которой приводятся мифы о Торе и Локи и рассказывается о происхождении мира, богах и пр. — Прим. переводчика.

234

Поэт, историк (1178—1241 гг.), пал жертвой мести норвежского короля. — Прим. переводчика.

235

John Sharkey. Celtic Mysteries. Thames and Hudson, London, 1985.

236

Если о кельтских легендах судить по работе Деланея (Delaney) «Legends of the Celts», то они в большинстве своем прославляют подвиги кельтов и приводят такое великое множество примеров кровавой резни, что становится прямо-таки тошно от обилия отрубленных голов и вспоротых животов, что, видимо, свидетельствовало, по мнению авторов мифов, о мужестве «златоволосых» героев, как, например, Кушулена, который стал предшественником некоторых крутых персонажей современного кино.

Восстановить религию на основании столь скупых сведений по силам, похоже, одним только поэтам.

Считая цвет Богини-Матери священным, они раскрашивали свое тело синей краской; отсюда название жившего в Шотландии и враждовавшего с римлянами народа кельтского происхождения — «пикты». Теперь понятна скандальная репутация, которую они заслужили у авторов романов, объявивших пиктов каннибалами. В глазах римлян, стоявших по тем временам на самой верхней ступени цивилизации, эти воины, несомненно, выглядели истинными варварами, когда с покрытыми краской обнаженными торсами бесстрашно бросались в бой на легких повозках, громко подбадривая себя криками.

Нам понятен охвативший Тацита [237] ужас, которым он поделился с читателями (в то время он был еще слишком мал, чтобы участвовать в сражении), когда описывал картину, открывшуюся глазам римлян на берегу Менайского пролива между Галлией и Британскими островами: с горящими факелами в руках, закутанные в черную ткань, женщины набрасывались на римских легионеров, подобно разъяренным фуриям, в то время как друиды в белых одеждах выкрикивали в адрес римлян проклятия. Никогда еще легионерам не приходилось встречать подобную злобную ярость. И понятно возмущение Тацита, когда он рассказывает о том, как кельты во время праздников занимались любовью, как говорится, при всем честном народе, что также не способствовало утверждению за ними репутации целомудренных скромников.

237

Великий римский историк (55—120 гг. н.э.). Основные труды — «Историю» и «Анналы» — посвятил истории Римской империи. — Прим. переводчика.

Наконец, у кельтов был свой пантеон. Теодор Моммзен [238] с восхищением описывает «причудливых и живописных, похожих на земных существ богов кельтского Олимпа»; впрочем, он тут же замечает, что этот Олимп «безобразен и лишен чистоты». Он даже уверяет, что, «при всем своем желании, было бы пустой затеей пытаться понять учение друидов, состоящее из мешанины спекуляций на повседневные темы и вымысла» [239] ; но, тем не менее, это не помешало ему сравнивать вероисповедание кельтов с более чистыми и возвышенными греческой и римской религиями, созданными, по мнению ученого, для удовлетворения духовных потребностей людей; в этом-то и состоит его основная ошибка: он рассматривает чуждую ему религию с позиций человека, жившего в XIX веке. В кельтском пантеоне можно выделить «как минимум четыре сотни богов» [240] . Здесь и Великая богиня Дану, которую ирландские кельты считают своей праматерью, и ее сыновья Tuatha De Danann. Хотя о Великой богине упоминается в мифах многих древних народов, мы все же не рискнем восстановить всю ее родословную, чтобы установить родство кельтов с индоарийцами. Возможно, народы, научившиеся сеять зерновые культуры, одомашнивать крупный рогатый скот и приручать диких коз, обожествляли плодородие земли, считая гарантией выживания в трудных условиях и источником обогащения. В творчестве кельтов тема плодородия и связанная с ней сексуальность порой граничит с навязчивой идеей. В длинном перечне оставшихся от кельтов произведений искусства на первом месте находятся гигантских размеров наскальные рисунки готовых к совокуплению мужчин, меловые изображения богинь в самых откровенных и непристойных позах, а также огромные менгиры-фаллосы. По всей видимости, кельтских художников вдохновляли полярные темы, такие как секс и смерть, гнусность жизни и погребение мертвецов.

238

Немецкий историк античности (1817—1903 гг.), автор «Римской истории». — Прим. переводчика.

239

Theodor Mommsen. Histoire romaine. L.VI. Les Provinces gauloises.

240

Duncan Norton-Taylor. The Celts. Time-Life, 1974.

Во всяком случае, Дану не была единственной в пантеоне: «Большинство богинь кельтского пантеона предстает в образе богини-матери, хранительницы очага, либо с младенцем, либо с плодами фруктовых деревьев и краюхой хлеба в руке» [241] .

Не легче восстановить родословную богов мужского пола. Так, Луг, от кого произошло современное имя Лион, совмещает, похоже, характерные черты богов иранского и греческого пантеонов: он — бог войны, торговли, Солнца, грома, покровитель искусств [242] , то есть Марс, Гермес, Гелиос, Зевс и Аполлон в одном лице.

241

Там же.

242

Manfred Lurker. Lexikon des Gotter und Damonen. Alfred Kramer Verlag.

Даже обратившись к самым «последним» источникам, дошедшим до нас после второй миграционной волны, мы сможем только частично восстановить эти верования: почти все без исключения религии имели множество вариантов и видоизменялись от племени к племени. Кельты действительно верили в сверхъестественные силы, но в то же время следует признать, они не всегда поклонялись одним и тем же богам. Редкие дошедшие до нас письменные источники свидетельствуют о множестве практиковавшихся у них ритуалов. Самым большим праздником у кельтов считался Самхен, отмечавшийся в канун 31 октября григорианского календаря и посвященный сотворению мира в тот день, когда хаос отступил перед порядком. В то тревожное время, в которое жили кельты, духи умерших, если хорошенько не задобрить их жертвоприношениями, могли вернуться на землю. В христианской религии этот праздник смещается на день вперед и называется Днем памяти усопших [243] . Почитая души умерших, кельты верили в свое бессмертие. А общаться с почившими родственниками должны были друиды, которые, как свидетельствовал во II веке Страбон, делали человеческие жертвоприношения. В III веке историк Юстин [244] поведал о том, что кельты преуспели в искусстве предсказания будущего. Нелишне отметить, что религия кельтов включала немало суеверий, нередко встречающихся в современной религиозной практике.

243

Duncan Norton-Taylor. The Celts. Time-Life, 1974.

244

Странствующий проповедник и писатель, принял мученическую смерть в Риме. — Прим. переводчика.

Кельты верили в демонов и духов усопших, как, например, в весьма беспокойного духа Драугра, обитавшего на холмах и курганах [245] . Однако у них не было дьявола, который смог бы выступить антагонистом нашего Создателя.

Украшенный рогами (и изображавшийся порой в позе Будды) бог Сернуннос, в переводе «Рогатый», был двуликим, отождествлявшимся, видимо, с преисподней, но в то же время, так же как и Прозерпина, выступавшим в роли бога подземного царства, плодородия, удачи и урожая [246] . Но если бы этот бог всех оленей, у кого наш черт позаимствовал свои рожки, был дьяволом, то его с полным правом можно было бы назвать добрым демоном. Божества у кельтов выполняли противоположные функции, и Сернуннос приходился кузеном не только богу Пану — защитнику пастухов и мелкого рогатого скота, но и покровителю охотников Св. Хуберту. А так как он оказался долгожителем, то в музее Реймса можно увидеть написанный во II веке портрет, на котором он изображен сидящим в позе Будды в окружении Аполлона и Меркурия, как того требовали римские завоеватели. Он — вылитый бог Пан, и в его облике нет ничего устрашающего. Однако если внимательно присмотреться к его портрету, также галло-римского происхождения, выставленному в музее Клюни, то нас может охватить некоторая оторопь: козлиными рожками и пристальным взглядом он удивительным образом напоминает нашего дьявола, каким его изображали средневековые художники. В Валь-Канонике, где был открыт наскальный рисунок, сделанный в IV—III веках до н.э., можно познакомиться с последней и не самой лучшей картиной одного из самых древних богов.

245

H.R. Ellis Davidson. Gods and Myths of Northen Europe. Pelican Books, 1964, London.

246

John Sharkey. Celtic Mysteries. Thames and Hudson, London, 1985.

Другие образы оставляют странное впечатление: например, наскальный рисунок чудовища Нов, найденный в окрестностях города под тем же названием в департаменте Буш-дю-Рон и относимый учеными к III веку до н.э. На первый взгляд, попирающее ногами две отрубленные головы чудовище с длинными когтями, фаллосом в состоянии эрекции, огромными зубами, вцепившимися в наполовину обглоданную человеческую руку, представляет собой одно из наиболее совершенных изображений христианского дьявола, какое когда-либо знало человечество до изобретения письменности. Можно с уверенностью утверждать, что римские художники, также как и скульпторы, работавшие в готическом стиле, широко использовали рисунки подобного рода для воссоздания наиболее характерных изображений нечисти, в том числе горбуна с холма — бога Крома Круаша, наделенного сверхъестественными способностями и, по утверждению Юлия Цезаря, пожиравшего приносимых в жертву несчастных людей.

До наших дней сохранились каменные скульптуры этого кровожадного бога, однако, по свидетельству неизвестного монаха XI века, оставившего запись в «Книге Лейнстера», в старину отливались также идолы из чистого золота:

"... Они вели себя неправильно, Заламывали руки, бичевали тела, Проливали слезы перед связавшим их цепями чудовищем. Стояли в ряд двенадцать идолов из камня; Но среди них только Кром был из золота» [247] .

247

Там же.