История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Болг. годеж ‘помолвка, обручение’, годежар годежарка ‘сват, сваха’, годежник ‘сват’, сюда же годеник, годеница ‘жених, невеста’, сгодя, сгодявам ‘обручать, устраивать обручение’, ср. также диал. згудяник, згудяница ‘жених, невеста’ (в говоре ольшанских болгар на Украине), разгодявам ‘расстраивать обручение’, ср. польск. gody pl. ‘свадьба, свадебный пир’. Корень god-, которого мы здесь бегло касаемся, обладает в славянских языках исключительно разнообразной и богатой семантикой, ср. укр. годувати ‘кормить’, русск. погодить ‘подождать’, негодовать ‘возмущаться’, годиться, чешск. hoditi ‘бросить’, русск. угодить ‘попасть (бросив и т. д.)’; также угодить, ст.-слав. годити ‘быть приятным’. Вполне вероятно, что все эти значения развились из одного какого-либо удобного исходного конкретного значения. Указывают санскр. gadh- ‘festhalten’ [1085] , и.-е. *ghadh- ‘объединять, связывать, быть связанным, совпадать; обхватывать’, ср. также нем. Gatte ‘супруг’, др. — сакс, gaduling ‘родственник’ [1086] .

1085

С. С. Uhlenbeck, стр. 77.

1086

Подробнее см. Wаldе — Pokorny, Bd. I, стр. 531–532.

Прочие названия: болг. задомя, задомявам ‘женить; выдать замуж’; восточноляшск. (диал., Чехия) sobasic se ‘жениться’ [1087] .

Литовский язык имеет довольно старые собственные названия брака, замужества: tekyba, tekute, tekestos, tekestes, istekejimas — от teketi ‘выходить замуж’ [1088] , собств. ‘убегать’.

Итак, рассмотренные термины в основном более четко определяют действия мужчины по отношению к женщине (ср. vesti, zeniti se), реже — отношения женщины к мужчине. Само собой разумеется, что эти любопытные сопоставления еще ни к чему не обязывают, и мы не станем использовать их как лишнее доказательство древности матриархата, поскольку здесь вообще речь ведется о терминах уже довольно поздних. Допатриархальный период истории родового общества индоевропейцев попросту не знал таких названий, ненужных при древнейшей форме брака, бывшей по сути дела определенной формой сожительства не одной супружеской четы, а родового коллектива в целом. Отсутствие сложившихся общих терминов, обозначающих определенные родственные отношения, еще не дает права делать вывод о второстепенности этих отношений. Достаточно вспомнить, что целую теорию агнатического устройства индоевропейской семьи строили главным образом на констатации того, что общеиндоевропейские названия, характеризующие отношения мужа к родственникам жены, почти совсем отсутствуют.

1087

A. Kellner. Vychodolasska nareci, II, стр. 282.

1088

A. Sаlуs. Musu gentivardziai, стр. 48; P. Skardzius. Укез. соч., ст. 367–368.

Не беря, таким образом, на себя смелость приписывать отдельным фактам исключительное значение, упомянем еще одно название, очень четко характеризующее отношение мужа к жене: о. — слав, zenatъ, др.-русск. женатый, русск. женатый, — образование в общем довольно древнее, ср. материально близкое производное готск. unqeniths ‘неженатый’, которое позволяет нам видеть здесь факт, свойственный индоевропейскому (—отыменное прилагательное с суффиксом – to-) [1089] . Ничего подобного — общего ряду индоевропейских диалектов — для обозначения отношения жены к мужу как будто нет. Образования вроде польск. mezatka являются, по-видимому, вторичными, по аналогии со слав. zenatъ, польск. zonaty. Эту функцию исполняют по славянским языкам также различные поздние названия.

1089

Ср. K. Brugmann, KVGr., стр. 318, 532. Такое же – to- производное со значением ‘женатый’, но от иного корня, знает латинский язык: maritus; вторично — marita ‘супруга’ (см. IF, Bd. 31, стр. 255 и след.; Е. Fraenkel. Zur baltoslavischen Grammatik, 1. — KZ, Bd. 51, 1923, стр. 247).

Следует отметить, что историки языка соответственным образом объясняли и отсутствие индоевропейского термина ‘брак’. Причину этого они усматривали в неравноправности мужчины и женщины в индоевропейской семье, в несопоставимости их роли [1090] . Не будем подробно останавливаться на ошибочности этих рассуждений, исходящих из модернизирующих и метафизических воззрений на родственные отношения. Объективная сторона вопроса, а именно — отсутствие индоевропейского названия, более того — древних названий брака даже в отдельных языках — древнеиндийском, греческом, латинском, находит объяснение в позднем характере малой семьи. Известно, напротив, название основной формы общественного существования индоевропейцев на всем протяжении их древней общности — рода: и.-е. *genos, лат. genus, греч. , др.-инд. jana-, сохраненное большинством индоевропейских диалектов. Древнейшая форма брака сложилась тогда, когда ее естественными рамками был сам род. Брачно-родственные отношения с успехом определялись общим названием ‘род’. В этих условиях для древнейшей формы брака, тождественной и совпадающей с внутриро-довыми отношениями в целом, не требовалось специального обозначения, а так как именно в эту эпоху сложилась основная терминология родства, такое состояние определило отсутствие среди индоевропейских терминов названия брака. В то же время сущность брака — от смешанного кросскузенного к позднейшему парному браку малой семьи — коренным образом менялась. «„Семья, — говорит Морган, — активное начало; она никогда не стоит на месте, а переходит из низшей формы в высшую, по мере того как общество развивается от низшей ступени к высшей. Напротив, системы родства пассивны; лишь через долгие промежутки времени они регистрируют прогресс, проделанный семьей, и претерпевают радикальные изменения лишь тогда, когда радикально изменилась семья“… В то время как семья продолжает жить, система родства окостеневает, и в то время как последняя продолжает существовать в силу привычки, семья перерастает ее рамки» [1091] .

1090

B. Delbr"uck, стр. 440–442; О. Sсhrader. Reallexikon, стр. 154–155.

1091

Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. — К. Маркс, Ф. Энгельс. Избр. произв., т. II. М. —Л., 1948, стр. 181.

Древность системы родства и родственных обозначений имеет большую ценность для исследования. Это подтверждает мысль о том, что отсутствие индоевропейского названия брака также отражает древнейшее состояние, когда единственной формой, облекающей брачные отношения, был род. Такое положение в терминологии родственных отношений долго сохранялось как пережиток и в последующие эпохи. Отсюда ясен поздний характер местных названий брака по языкам. Мы видим, таким образом, как мало остается от традиционных аргументов против исконности индоевропейского матриархата.

Мы затруднились бы определить и общеславянское название брака, и это отсутствие общеславянского термина отмечено глубоким архаизмом. Наиболее древнее из известных славянских обозначений — ст.-слав. бракъ, ср. др.-сербск. бракь ‘connubium’, засвидетельствованное также в наиболее близких к старославянскому языку архаических болгаро-македонских диалектах Сухо и Висока [1092] : тас нед"aл’а браковаме; brak, brako, brakuvi ‘брак’, brakovam [1093] . Слово имеет вполне приемлемую этимологию: *bьrakъ к bero, bьrati, брать [1094] ; ср. форму бьраци, отмеченную в Ипатьевской летописи. А. И. Соболевский [1095] , напротив, придает главное значение большинству форм без ь, которое он объясняет из *barkъ, сопоставляемого им далее с брашьно, поскольку среди значений ст.-слав. бракъ есть также значение ‘пир’. Но значение ‘пир’ вторично у ст.-слав. бракъ. Что касается фонетического развития слова, следует отметить произведенное от того же глагола (слав. bъrati) название еще одного обряда — макед. диал. otbratki ‘предсвадебный прием зятя и его семьи в доме тестя’ [1096] . Интересно, что этот свадебный термин образован и употребляется в тех же солунских говорах, в которых было образовано, по-видимому, и ст.-слав. бракъ. Для обоих слов несомненно происхождение от основы bъra- без посредства какой-либо метатезы, что особенно видно по более молодой форме макед. otbratki. Наконец, мы никак не можем согласиться с попыткой А. Исаченко [1097] объяснить бракъ прямо из и.-е. *bher- ‘носить, уносить’ (ср. санскр. bhartar ‘кормилец и т. д.’, bharyu ‘жена’), поскольку на основании изложенного выше это слово является сравнительно поздним местным образованием группы славянских диалектов.

1092

J. Ivanov. Un parler bulgare archaїque. — R'ES, t. 2, 1922, стр. 100.

1093

M. Malecki. Dwie gwary macedonskie (Sucho i Wysoka), czesc II, Stownik. Krakow, 1936, стр. 10.

1094

E. Вerneker. Bd. I, стр. 80–81.

1095

A. Sobolevskij. Zur Geschichte der Kulturausdr"ucke. — AfslPh, Bd. 33, 1912, стр. 611; его же. Несколько заметок по славянскому вокализму и лексике. — РФВ, т. LXXI, 1914, стр. 431–448; ср. также P. Lang. Вrаkъ ‘nuptlae’. — LF, roc. XLIII, 1916, стр. 223–230, 322–332, 404–410.

1096

М. Malecki. Указ. соч., стр.78.

1097

А. Исаченко. Указ. соч., стр. 77.

Из названий ‘холостой, неженатый’ наиболее интересным в славянских языках является ст.-слав. хлакъ, др-русск. холокъ ‘кастрированный, яловый’, ‘холостой’, так же ст.-слав. хласть, русск. холостой. Это слово представляется относительно древним и вместе с тем неясным образованием; к нему относят также слав. *хоlpъ, русск. холоп, о чем подробно — ниже (см. III главу).

Все прочие названия такого рода представлены исключительно местными поздними образованиями.

Глава III. НАЗВАНИЯ, ПРИМЫКАЮЩИЕ К ТЕРМИНОЛОГИИ РОДСТВА; НЕКОТОРЫЕ ДРЕВНЕЙШИЕ ТЕРМИНЫ ОБЩЕСТВЕННОГО СТРОЯ

Рассмотрев в первых двух главах всю систему терминов родства, коснемся теперь прежде всего индоевропейских основ, которые, с одной стороны, участвовали в образовании ряда разобранных выше терминов, с другой стороны — дали названия главной единицы семейно-родового устройства, рода. Здесь, как и во многих других случаях, первоначальное положение сильно затемнено. Однако сравнительный анализ помогает определить первичные и вторичные образования.

Несомненно общеиндоевропейским является корень *gen-, образующий во многих индоевропейских языках название рода, а также название действия ‘рождать(ся)’, тесно примыкающее к терминам родства. Сюда относятся др.-инд. janas ср. р. ‘род’, janati ‘рождает’, ср. janita ‘родитель, отец’, jnatis ‘родственник’ [1098] , лат. genus, generis ‘потомство, род’ [1099] , сюда же gigno-ere ‘рождать, производить’, греч. ‘рождать’, ‘делаться, становиться’, - ср. р. ‘род’, готск. kuni ср. р. ‘род, поколение’; производные в роли терминов родства др.-исл. kundr ‘сын’, нем. Kind ‘дитя’, греч. ‘родственник, брат’, ‘сестра’, латышск. znuots ‘зять’, сюда же и литовск. gentis ‘родственник’ (g вместо z под влиянием gimti ‘рождаться’), ср. лат. gens, gentis ‘род, родня’ [1100] . Корень широко известен индоевропейским языкам. Отсутствие его в некоторых из них явилось, по-видимому, результатом определенных местных перемещений в словаре, в ходе которых за счет и.-е. *gen-распространились другие основы, нередко тоже древние, индоевропейские, но употреблявшиеся ранее в иных значениях. Такова роль разбираемых ниже и.-е. *k^uel- и *erd(h) — и их разнообразных производных. Во всяком случае, отсутствие непосредственных рефлексов и.-е. *gеn-, *gеne-, *gеn- в некоторых индоевропейских языках (в частности, в славянском) не может рассматриваться как свидетельство того, что эти языки никогда не знали корня *gen-.

1098

См. С. С. Uhlenbeck, стр. 103; Ernst u. Julius Leumann. Etymologisches W"orterbuch der Sanskrit-Sprache, 1. Lieferung. Leipzig, 1907, стр. 106; M. Mayrhofer. Kurzgefasstes etymologisches W"orterbuch des Altindischen. Heidelberg, 1956, стр. 415–416.

1099

A. Walde. Lateinisches etymologisches W"orterbuch, 2. Aufl. Heidelberg, 1910, стр. 339.

1100

См. Walde — Pokorny, Bd. I, стр. 576 и след.; Ernout — Meillet, t. I, стр. 481 и след.; S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch der gotischen Sprache, 3. Aufl. Leiden, 1939, стр. 316; A. Johannesson. Isl"andisches etymologisches W"orterbuch. Bern. 1952, стр. 330–331.

И.-е. *k^иel-, *kel- представляет собой древний общеиндоевропейский корень, объединяющий много разнообразных значений. Разница значений, однако, отнюдь не говорит об исконном наличии двух или более индоевропейских омонимов k^иel, kel-, как полагают многие исследователи, расценивающие отдельные случаи и.-е. *k^иel- с разным значением как самостоятельные индоевропейские основы. Напротив, все эти случаи закономерно объединяются вокруг единой индоевропейской основы с первоначальным однородным значением. Так, сюда относятся греческие варианты с лабиовелярным k^и и с чистым велярным k [1101] : , : ‘вращаться; бывать, случаться’, ‘ось вращения’, ‘совершает’, ‘восходит’, ‘восток, восход’, ‘продавать’; кельтское (ср. — ирл.) cele ‘вассал, зависимый член клана’, ‘муж’ [1102] , др.-инд. kulam ‘стадо, множество; род’, ср. ст.-слав. челдъ, греч. ‘толпа’, ирл. cland ‘род, клан’ [1103] ; литовск. kiltis ‘род’, латышск. cilts то же [1104] , сюда же литовск. kelti ‘поднимать’, ktlti подниматься, вставать; происходить’, kilme ‘происхождение’; из славянского ср. еще, с одной стороны, celo ‘лоб’, с другой — kolo, kolese ‘колесо’, ср. греч. , ; см. дальнейшие примеры у Вальде — Покорного [1105] , которые видят здесь минимум три основы: и.-е. *q^uel- ‘толпа, группа, родня’, q^uel- ‘вращать(ся)’, *q^uel- ‘далеко’, ср. др.-инд. carama- ‘последний, крайний’, греч. ‘давно’. Ср. еще ‘ножки ткацкого станка’ (Гесихий), которое Я. Фриск [1106] производит из и.-е. qel-, *qol- ‘стоять, возвышаться’, отделяя от *qel- в греч. ‘гнать’; сюда также греч. ‘красивый, прекрасный’, ‘красота’ с вторичными значениями, о природе которых см. ниже. Об отношениях греч. (*kali-os) к i/u-основе герм, hali-p, halu-p, нем. Held ‘герой’ специально говорит Ф. Шпехт [1107] . Ср. далее тохарск. АВ kaly ‘стоять, находиться, быть’, В kokale, A kukal ‘колесо’, которые Дюшен-Гиймен относит к и.-е. *q^uel вертеть(ся), быть, становиться’ [1108] . Ю. Покорный в новом этимологическом словаре [1109] помещает часть из названных слов под *kel-, *kel- ‘возвышаться, поднимать(ся)’. Греческое эпиграфическое и глоссовое ‘сын’ [1110] , тяготеющее к и.-е. *k^(u)el- с значением ‘происходить, рождаться’ [1111] , ср. названия мужчины, воина, героя от того же корня в германском: др.-исл. hpldr, halr, др. — англосакс. hoeled, hoele, др.-в.-нем. helid, нем. Held с формантом – et, т. е. ‘рожденный’ [1112] . Возможно, сюда же относится греч. ‘фигура, статуя’, определяемое лингвистами как эгейское [1113] , догреческое [1114] .

1101

Johannes Schmidt. Zwei arische a-Laute und die Palatalen. — KZ, Bd. 25, 1879, стр. 138.

1102

См. H. Zimmer. Keltische Studien. 6. Zum mittelirischen W"ortschatz. — KZ, Bd. 30, 1888, стр. 35–43.

1103

С С. Unlenbeck, стр. 59.

1104

К. Buga. Aistiski studijai, I. СПб., 1908, стр. 208; о латышск. cilts см. специально К. М"ulenbасh, I, стр. 382.

1105

Waide — Pokorny, Bd. I, стр. 517.

1106

H. Frisk. Griechische Wortdeutungen. — IF, Bd. 49, 1931, стр. 97–98.

1107

F. Speсht. Eine Eigent"umlichkeit indogermanischer Stammbildung. — KZ, Bd. 62, 1935, стр. 228.

1108

J. Duchesne-Guillemin. Tocharica. — BSL, t. 41, 1941, стр. 151.

1109

J. Pokorny, стр. 544.

1110

См. W. Prellwitz. Etymologisches W"orterbuch der griechischen Sprache, 1892. стр. 143.

1111

См. подробнее F. Solmsen. Vermischte Beitr"age zur griechischen Etymologie und Grammatik. — KZ, Bd. 34, 1895, стр. 548–549.

1112

См. еще о 'E. Benveniste. Origines de la formation des noms en indoeuropeen, I. Paris, 1935, стр. 21.

1113

Hans Lamer. "Uber einige W"orter des "Ag"aischen. — IF, Bd. 48, 1930, стр. 233.

1114

«Bulletin de l’Institut francais d’arch'eologie orientale», t. XXX, стр. 449–452.

Из славянского можно привести много слов, восходящих непосредственно к и.-е. *kel-. Так, это *kel- лежит в основе некоторых славянских, а также балтийских и даже индоевропейских названий частей тела (слав. koleno, celo) и др. Обратим сначала внимание на основные формы и семантическое развитие этого корня. В наиболее типичных для данного корня значениях выступает в славянском производное cel-adь, собирательное, ср. болг. челяд ‘семья’, (банатск.) deledin ‘семейный’ [1115] , русск. челядь, польск. czeladz ‘челядь, слуги’, диал. (в Словакии) сel’ad/t’ ‘nadennici’ [1116] , зап. — укр. челядина ‘девушка, женщина’ [1117] ,— с исходным значением ‘семья, родственники’ [1118] . Очевидно, что первоначально и.-е. *k^uel- не было синонимом *gеn- ‘род, рождаться’. Скорее всего, оно было каким-то конкретным, специальным термином. Рассмотренные значения позволяют видеть в нем термин отсчета времени, настоящий технический термин, образованный от названия действия ‘вертеться, поворачиваться’, ср. греч. , слав. kolo, колесо, т. е. ‘то, что вертится’, ср. другие названия времени, в основе которых лежит признак ‘вертеться’. Непосредственно время обозначают в этой группе греч. ‘давно’, ‘опять’, литовск. kelen'a, kelena, латышск. celiens ‘промежуток времени, дня’ [1119] . Нельзя отрывать от них и отдельные названия пространственных измерений (см. выше). Именно временные значения могли потом оказаться удобными для обозначения того, кто ‘стал, произошел’ >= ‘родился’. Примеры такого семантического развития тоже хорошо известны: и.-е. *uert- ‘вертеть(ся)’, ср. русск. вертеться и др., дало нем. zverden ‘становиться’, литовск. virsti ‘изменяться, становиться’, русск. обернуться ‘стать’, оборотень. Ср. ирл. trog ‘дети’, т. е. ‘рожденные’: вал. tro ‘оборот’ [1120] .

1115

Л. Милетич. Книжнина и езикът на банатските българи, IV. Словарь. — СбНУ, кн. XVI–XVII, 1900, стр. 475.

1116

Gejza Ноrak. Narecie Pohorelej. Bratislava, 1955, стр. 153.

1117

I. Огiенко. Micцeвi закарпатськi вирази. — «Рiдна мова», № 5. стр. 185–188.

1118

Нам совершенно неясны мотивы, побудившие В. Махека отказаться от очевидной этимологии и объяснять слав. celjadь как в высшей степени сомнительное сложение усилительного префикса cе- и корня ljadь с редукцией долгого дифтонга jau, ср. ljudь (V. Масhek. Expressive Vokaldehnung in einigen slavischen Nomina. — «Zeitschrift f"ur Slawistik», Bd. I, Heft 1, 1956, стр. 39–40).

1119

P. Skardzius. Lietuviu kalbos zodiu daryba. Vilnius, 1943, стр. 230.

1120

См. Г. Льюис и Х. Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 1954, стр. 56. Изл.2. М: УРСС, 2002.