История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Другие значения рефлексов и.-е. k^uel- не самостоятельны в семантическом отношении, но продолжают либо исходное конкретное значение (таковы ‘расти, подниматься, прямо стоять’, ‘гнать, толкать, колоть’), либо вторичное значение ‘становиться, происходить’ (таковы значения ‘рожденный’ >= ‘человек, сын; воин, герой, муж’, ‘рожденные, родственники, семья’, ‘фигура человека, статуя’). Приобретая значения, близкие и.-е. *bher- ‘нести, рождать’, и.-е. *k^uel- получает нередко и другие значения этого корня: нем. holen ‘нести’, ср. отношение греч. ‘нести’: готск. bairan ‘рождать’. Связь важнейших жизненных функций с отсчетом времени открыла широкие возможности для распространения соответствующих морфем в различных семантических группах лексики. Так, помимо новых терминов ‘происходить, рождаться’, ‘потомство’, были образованы в отдельных индоевропейских языках термины ‘обрабатывать, возделывать’ (лат. colo), ‘населять’ (лат. colo, in-colo), ‘пасти, разводить скот’, ср. греч.
– ‘пастух’.

Что касается материально примыкающих сюда названий частей тела, то они в отдельных случаях могут продолжать значение ‘вертеться’, что, например, вероятно для названия шеи — нем. Hals, лат. col (‘то, что вертится’), ср. аналогичные поздние примеры вроде нем. Wirbel, Wirbels"aule ‘позвонок, позвоночник’ (собств. ‘вертушка, то, что вертится’). В то же время для значительного числа других материально близких названий частей тела — слав. koleno, celo и др. — более вероятна связь с *k^uel- ‘происходить, становиться, рождаться’, что подтверждается аналогичными отношениями словопроизводства и.-е. *gen-.

К этой многочисленной семье и.-е. *k^uel- принадлежит и греч. , ‘красивый, красота’ [1121] , ср. тот же корень в литовск. kilningas ‘красивый, нарядный’, kilna ‘красота’ [1122] , а также совершенно аналогичное по образованию польск. uroda, укр. урода, врoда ‘красота’, вродливий ‘красивый’, произведенное от термина ‘родиться’.

1121

Ю. Покорный (стр. 524) без видимой необходимости помещает это слово изолированно под и.-е. kal- «красивый, здоровый».

1122

См. P. Skardzius. Указ. соч., стр. 115.

Типичным для славянского и отличающим его от других индоевропейских языков, в том числе и от балтийских, является исключительное употребление в значениях ‘род, рождать(ся)’ местных названий; ср. ст.-слав. родъ, родити. Это чисто славянское новшество, которое, однако, представляет собой в сущности лишь новое использование древних индоевропейских морфем. Но весьма чувствительный пробел в балтийском словаре, обычно чрезвычайно облегчающем сравнительную реконструкцию древних форм, сказался отрицательно и на изучении этого слова, история которого не вполне выяснена до сих пор. В славянском существует ряд слов, фонетически близких к родъ, родити: русск. радеть ‘стараться’, сербск. рад ‘работа’, русск. рад, ст.-слав. расти. Сопоставим семантически более близкие родъ, родити: расти. Эти формы сравниваются с санскр. rdhati ‘процветает, удается; совершает’ [1123] , латышск. rads (= ст.-слав. родъ) [1124] , форма с начальным плавным считается здесь исконной [1125] .

1123

С. С. Uhlenbeck, стр. 34.

1124

И. Эндзелин. Славяно-балтийские этюды. Харьков, 1911, стр. 195; специально о латвийск. rads ‘родственник’, radit ‘родить’ см. К. M"ulenbach, III, стр. 462.

1125

R. Trautmann, BSW, стр. 234.

Противоположная точка зрения наиболее ярко представлена А. Брюкнером. А. Брюкнер справедливо указывает на отсутствие в известной работе Торбьернссона [1126] формы – ord-, к которой в итоге славянской метатезы плавных могут восходить формы с основой rad-, и критикует также «Балто-славянский словарь» Траутмана, где выделяется шесть особых древних форм: rada- ‘рождение’, rado- ‘радостный’, radei ‘для, ради’, radeio ‘заботиться’, raditei ‘показывать’, rando ‘находить’. Однако мысль о метатезе проведена Брюкнером недостаточно последовательно, он говорит лишь о слове рад < *arda-, ср. имя ‘А ‘Ф’ (VI в.), =Radigost [1127] .

1126

Т. Torbiornsson. Die gemeinslavische Liquidametathese, Upsala, I—1901, II—1903.

1127

A. Br"uckner. W"orter und Sachen. — KZ, Bd. 45, 1913, стр. 108, сноска 1, его же. Mythologische Thesen. — AfslPh, Bd. 40, 1926, стр. 12–14.

Старая точка зрения о ст.-слав. родъ < балто-слав. *rada- опирается также на специальный закон, выдвинутый Э. Лиденом [1128] , согласно которому в этом случае, как и в ряде других, в балто-славянском перед r выпало начальное неслоговое u, т. е. *rada- < *urada-. Это дает возможность сравнить его с санскр. vradhant ‘торчащий, выдающийся’ [1129] . С этим, однако, далеко не все согласны [1130] . Вообще закон Лидена не принадлежит к числу вполне проверенных достижений сравнительного языкознания. Так, отдельные случаи, на которые распространяли этот закон, можно объяснять иначе [1131] , в других случаях в том же положении v в славянском сохранилось: врать — ср. санскр. vratam [1132] . Далее, ст.-слав. родъ состоит в очевидном родстве с формами, не имеющими ничего общего с и.-е. *ueredh-, *uerdh-, иа которого некоторые исследователи объясняют ст.-слав. родъ, родити [1133] , а именно: ср.-в.-нем. art ‘происхождение, род’, нем. Art ‘вид, способ’, сопоставляемое Р. Мерингером [1134] с ст.-слав. родъ ‘происхождение, род’; арм. ordi ‘сын’, которое X. Педерсен [1135] вслед за Видеманом сравнивает с ст.-слав. родъ, сюда же санскр. radhnoti ‘выполняет, совершает’ < *erdh-_t *ordh-, *redh-, *rodh-; ср. также арм. urju (< *ordyu: ordi) ‘пасынок’ [1136] . Сюда же, по-видимому, относится и хеттск. hardu- ср. р. ‘правнук (?), потомок’ [1137] , и хеттск. иероглифич. hartu- ‘праправнук’ [1138] с h ларингальным, т. е., возможно, из и-.е. *ordho-.

1128

E. Liden. Em baltisch-slavisches Anlautgesetz. — «G"oteborgs H"ogskolas Arsskrift», Bd. V. G"oteborg, 1899.

1129

См. так же К. Brugmann, KVGr., стр. 108; W. Vondrak, Bd. I, стр. 283.

1130

См. необходимые библиографические сведения: А. Преображенский, т. II, стр. 209.

1131

Например, слав. rota ‘клятва, присяга’ — не из *urota: санскр. vratam, а из *rokta: *rekti (об этом подробнее см. мою статью «Славянские этимологии 8–9». — «Езиковедски изследвания в чест на академик Стефан Младенов». София, 1957. стр. 339.

1132

См. А. Преображенский, т. I, стр. 100.

1133

Waldе — Pokorny, Bd. I, стр. 289–290.

1134

R. Merinjer. W"orter und Sachen, II. — IF, Bd. 17, 1904, стр 123–124.

1135

H. Pedersen. Armenisch und die Nachbarsprachen. — KZ, Bd. 39, 1904, стр. 360.

1136

S. Bugge. Beitr"age zur etymologischen Erl"auterung der armenischen Sprache, — KZ, Bd. 32, 1891, стр. 23; его же. Zur etymologischen Erl"auterung der armenischen Sprache. — IF, Bd. 1, 1892, стр. 451.

1137

Формы приведены в словаре J. Friedriсh. Hethitisches W"orterbuch. Heidelberg, 1952–1954, стр. 61.

1138

Там же, стр. 335.

Ср., далее, группу, близкую по значению к ст.-слав. расти и родственную ему в этимологическом отношении: др.-исл. ordugr ‘крутой, возвышенный’ [1139] , лат. ardu-os, ирл. ard ‘высокий, большой’ [1140] , ср. галл. ardu-(Arduenna silva), вал. ardd- ‘высокий’ [1141] , сюда же лат. arbor ‘дерево’, тохарск. A orto ‘вверх’ [1142] . Представленные индоевропейские формы правильно объясняются из *ordh-, *ordh-. Лат. arduus точно соответствует и.-е. *ord(h)-uo- ( перед гласным обычно не оставляет следов, o индоевропейское > a южных индоевропейских языков, согласно Ю. Куриловичу). Объясненное таким образом лат. arduus не может быть сопоставлено с греч. , F [1143] , поскольку *ordh- не соответствует *uordh- греческого слова. Точно так же, видимо, следует отграничить от форм *ordh- и все остальные формы, восходящие, как и греч. F, санскр. vradhant, к *uordh-, *urodh-.

1139

S. Bugge. Zur etymologischen Wortforschung. — KZ, Bd. 19, 1870. стр. 402–403.

1140

К. Brugmann, KVGr., стр.521.

1141

R. A. Kowkes. The Phonology of Gaulish. — «Language», vol. 16, 1940, стр. 295.

1142

J. Pokorny, стр. 339.

1143

J. Kurylowicz, 'Etudes lndo-europ'eennes, I. Krakow, 1935, стр. 111.

После необходимых уточнений остается группа слов, близких в фонетическом и семантическом отношении. Значения ст.-слав. родъ, арм. ordi, urju ‘сын, пасынок’, хеттск. hartu ‘правнук, праправнук’ представляют собой результат вторичного развития определенного первоначального значения, которое, возможно, отражено в слав. *orsto, ст.-слав. раст, расти, ср. лат. arbor ‘дерево’, а также многочисленные примеры значений ‘высокий, верх’, которые можно понять как ‘выросшее, выросший и под. Упоминавшееся выше ср.-в. — нем art ‘происхождение, род’ значило в древневерхненемецком только ‘пахота, aratio’ (<=‘выращивание’?). Выяснение отношений к *ог- ‘пахать’ увело бы нас в сторону, тем более, что оно выходит за рамки нашей работы. В данном случае удовольствуемся определением и.-е. *ordh- и его рефлексов как замкнутой самостоятельной группы слов с вполне закономерным развитием значений ‘расти’ || ‘растить’ > ‘рождать’. А. Брюкнер был довольно близок к истине, когда говорил, что родъ, родити означало сначала ‘успех, процветание’, ‘урожай, прибыль’, ‘забота’ [1144] .

1144

AfslPh, 40, 1926, стр. 12–14.

После краткого рассмотрения истории нескольких терминов ‘род, рождаться’ в индоевропейском и славянском обратимся к очень интересному вопросу о сохранении следов и.-е. *gеn- ‘рождать(ся)’ в славянских языках. Естественно, такие следы, о существовании которых можно лишь догадываться, сильно завуалированы, так как мы имеем дело с обломками словопроизводных отношений.

Русск. знобить стоит совершенно обособленно в кругу русской и вообще славянской лексики [1145] . Попытки объяснить это слово в рамках славянского словаря неудачны: Миклошич [1146] и А. Погодин [1147] сближают его с семантически близким зябнуть ‘мерзнуть’, причем Погодин предлагает совершенно невероятное *zьт-по-b-iti (к zima), что можно без колебания отбросить [1148] . Этимология слова остается неясной. Это объясняется происшедшим в какую-то эпоху жизни слова резким сдвигом его значения. Современное, на наш взгляд, вторичное значение русск. знобить: меня знобит ‘я испытываю дрожь от холода, простуды и т. п.’ сменило какое-то первоначальное значение в этом, очевидно, древнем слове, для которого закономерно предположить первоначальную фонетическую форму *gnobh-. Эта форма хорошо объясняется как производная от и.-е. *gеn- ‘рождать(ся)’ при помощи суффикса – bh-:*g(e)nobh- со значением ‘родной, родственный’. Она была вполне естественно использована, например, для обозначения ‘мальчика (сына)’ в нем. Knabe [1149] . Использование этого же производного для обозначения дрожи, простудной лихорадки, т. е. недуга, тоже в природе вещей. Здесь мы, по-видимому, имеем дело с одним из примеров древних табу: лихорадочная дрожь, воспринимавшаяся как действие злых сил, эвфемистически называлась ‘родная’, ‘родственная’. Таких эвфемизмов среди народных названий болезней известно много. Доводом в пользу приведенного предположения может служить факт употребления глагола знобить только в безличных конструкциях: его знобит, ср. порожденные теми же представлениями: лихорадит, громом убило.

1145

См. А. Преображенский, т. I, стр. 254.

1146

F. Miklosich, стр. 401.

1147

А. Л. Погодин. Следы корней-основ в славянских языках. Варшава, 1903, стр. 197.

1148

Обстоятельная попытка реабилитации этого старого сближения предпринята в последнее время В. Махеком [См. V. Масhek. Ceska a slovenska slovesa typu hanobiti (odvozena ze jmen na-oba). — «Nase rec», roc. 38, ses. 7–8, 1955, стр. 207 и след.].

1149

Оригинальное местное развитие значения представлено в укр. диал. зазнобка ‘шрам, ожог’, ‘позор’ (Є. Желеховский. Малоруско-нiмецкий словар, т. I, Львiв, 1886. стр. 245).

В этой связи очень поучительна история слав. *zebati и *zebnoti. Значение первого — ‘прорастать, расти’, ср. русск. прозябать [1150] , сербск. зeбати то же, сюда же русск. зябь ‘поле, вспаханное осенью для посева весной’. Сравнение с литовск. zembeti ‘прорастать’ показывает древность названных значений. В форме и.-е. *gembh-, которую обычно указывали как исходную, мы опять-таки видим *genbh-, *genbh-, причем на этот раз развитие значений слишком очевидно: ‘рождаться, быть рожденным’ > прорастать, давать ростки’.

1150

Из старославянского, см. А. Преображенский, т. I, стр. 259–260.

Русск. зябнуть и родственные, несомненно, того же происхождения, что и *zebati. Их внешняя близость достаточно ясна: зябнуть — форма с суффиксом – ну- (-no-) от этой же глагольной основы. Менее выяснены смысловые отношения слов зябнуть ‘мерзнуть’ — прозябать ‘расти’. Значение ‘мерзнуть’, несомненно, вторично, о чем говорят точные индоевропейские этимологические связи слова. Было бы неправильно разбивать это единое этимологически слово на два омонима, что чувствовал уже Миклошич [1151] . Искусственный характер поисков для зябнуть мерзнуть’ «своей» этимологии тоже очевиден. Сравнению зябнуть с зима мы предпочтем достоверное сближение зябнуть (вместе с – зябать) с литовск. zembeti. Родство форм знобить: зябнуть не оставляет сомнений, но их следует объяснять не как чередование ne: n [1152] , а скорее как варианты одного корня zno-: zen-, восходящего к индоевропейским формам со значением ‘рождать(ся)’. В пользу предположения варианта zen- в зябнуть говорит старая акутовая долгота, которая была бы несовместима со ступенью редукции п: литовск. zembeti, русск. зябну, зябнуть с неподвижным ударением. Вторичный перенос значений (-> ‘мерзнуть’) либо аналогичен переносу в случае с знобить, либо объясняется абстракцией от конкретного значения, связанного с земледелием: вспашка, посев в начале холодной поры, прорастание в холодную пору > ‘мерзнуть вообще’, в сербском даже ‘бояться’.

1151

F. Мiklosiсh, стр. 400 и след

1152

Как предлагает Ю. Курилович (J. Kurilowiсz. L’apophonie en indo-europ'een. Wroclaw, 1956. стр. 117).