Изнанка желаний

[5] «Отряд 731» (яп. 731 ситисаничи бутай); кит. трад. , упр. , пиньинь qisanyi b`udu`i, палл. цисаньи будуй) — так же известный как «инкубатор смерти», специальный отряд японских вооружённых сил, созданный в 1939 году в рамках Квантунской армии, занимался выявлением границ жизнеспособности человека в целях создания биологического оружия, опыты производились на живых людях (военнопленных, похищенных).

— Потому-то и требуется Ольга. Мы засунем демона, которого она притащила, в бассейн, и свяжем его контрактом. Ольга превратится в ведьму, что позволит ей управлять получившимся демоном. Увы, стихийно зарождённые не подойдут из-за чрезмерной гармонии источников, а котик заставил нас побегать! Сначала удрал от хранилища, потом, когда Ольга призвала его, выяснилось, что он успел лишиться печати и влезть в долги к одной девушке… Эксперимент был под угрозой полного провала! А ведь кот идеально подходит к нашей задумке. Если угодно, распишу его параметры…

— Избавь от подробностей, — фыркнула Вика.

Я посмотрела на неё. Земляная стехиоситка играла желваками. Она была взбешена не меньше меня, а то и больше.

Отличный настрой. А вот Алину подтверждение предательства члена её Семьи — да что там, её непосредственной начальницы — подкосило. Она осунулась, сжалась, как ребёнок, ищущий утешения.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Максим, — Всё равно основные принципы остались те же. Артефакт для фокуса и увеличения, демон, захват духа… Можно сказать, у девочек-волшебниц появится свой собственный бог. Демоническое божество. Звучит? Если придираться, то да, оно будет оперировать не душами, но какая, в сущности, разница? Это огромный прорыв. А уж мы с Ольгой не дадим ничей дух в обиду. И хотя для вас это прозвучит слабым утешением, больше никому не придётся гибнуть по нашей вине. Вы будете последними жертвами: одна из вас нужна для ритуала становления ведьмой, а остальные — для стабилизации преобразования котика во всемогущего бога.

Чернокнижник сглотнул; судорожно дёрнулся кадык. Не потому что нервничал. В его взгляде мелькнула жалость.

Он нас жалел.

— Искренне надеюсь, что ваш дух не пострадает. Не должен. Мы дадим установку демону сохранить его. Даже если при гибели он повредится, то далее его не коснётся тлетворное влияние ихора. Но я не могу обещать этого с полной уверенностью. Впрочем, когда над Питером растянется псевдодомен, материала для исследований будет вдоволь. Но… почему бы не помечтать, что всё пройдёт как надо? Это контрпродуктивно — но, чёрт возьми, хочется иногда надеяться на лучшее. Такова уж человеческая доля.

Мне не хотелось вникать в то, что он говорит. Это мешало воспринимать его правильно — как монстра, подлежащего уничтожению.

— Как ты понял, что я закажу квас? Ты ведь хотел отравить нас обеих?

Максим обрадовался смене темы.

— Никак. Я подсыпал порошковый декокт, пока ты слушала меня. Когда рвано двигаешь одной ладонью, собеседник волей-неволей больше всего фокусируется на ней. А вторая остаётся как бы ни при чём. Ловкость рук и никакого мошенничества! Что до кваса… «Минский» менее газированный, вот и всё. Все эти пузырьки — дрянь же!

Я не отреагировала на неуместно жизнерадостный тон. Потоптавшись на месте, Максим сник.

— Глупо всё это. Я объяснял каждый раз, и никто так и не понял. Наивное самоуспокоение, вот чем я занимаюсь. Простите Ольгу, если сможете. Мне кажется, она этого заслуживает.

Чернокнижник сцепил ладони в замок.

— Да где же они…

Вновь шаги, на сей раз сдвоенные. Из сумрака явились марионетки.

— Берите её, — указал Максим на свернувшуюся Риту, — за остальными пойдём позже.

Он улыбнулся нам — вышло жалко.

— Мысленный контроль жрёт больше энергии, — объяснил зачем-то, хотя никто в этом не нуждался.

Процессия отправилась к невидимому выходу. Напоследок Максим оглянулся:

— По таймеру сейчас начнётся распыление декокта. Постарайтесь не думать о смерти. Я бы с удовольствием усыпил вас, чтобы не мучить, но для обряда вы должны пребывать в своём уме. Вынужденная мера. Сожалею.

Подчёркивая его слова, сверху раздалось шипение. Запахло дёгтем.

Глава 37

Щёк коснулась морось. Последствия не заставили себя ждать: в глазах поплыло, мрачный коридор, ржавая клетка, сырые стены — всё слилось, завертелось в пятнистом хороводе. Где-то на краю сознания горел отчаянный призыв. Не поддавайся, не спи, живи! Я потянулась к нему, но, должно быть, провалилась по дороге, ухнула в район груди, где колотилось перепуганное сердце, где дрожал нетерпением ледяной шарик Концепта.

Растерянная, неспособная отделить сон от яви, а правду — от наведённых декоктом фантазий, я коснулась Нихила. Тотчас по телу промчалась волна холода, встряхнула меня, будто я выпрыгнула из парилки прямиком в сугроб.

Широко распахнув глаза и открыв рот в беззвучном крике, я вскочила. Верёвки не мешали; да они и не могли. Играли сугубо декоративно-поддерживающую функцию, чтобы волшебницы во сне не растянулись в клетках.

Заторможенно текли мысли. Я осознавала, что со мной происходит, словно сквозь подмороженное стекло: проглядывают знакомые очертания, по ним можно угадать, что творится за завесой изморози, но вместе с тем — главенствует оконный рисунок. Вот и я никак не могла ухватить главное, поймать себя и впихнуть обратно в тело. Оно двигалось будто само под себе. Откинулась голова, и, повинуясь взгляду, хрустнул распылитель. Что-то в нём сломалось, исчез важный компонент механизма — но это так, предположение.

Со спокойной, безразличной уверенностью я вышла из клетки. Куда-то пропала дверь — растворилась в воздухе. Мир разделился на две части. В одной я полностью контролировала себя, сознавала, куда иду и зачем, в другой же была не более чем беспомощным наблюдателем. Вторую половинку трясло от паники, она лихорадочно старалась ухватиться за пульт управления руками и ногами.

Я смотрела на них со стороны, окончательно запутавшись. Сколько же нас в этой несчастной тушке? Двое, трое? На тыльной стороне ладони пульсировала отметина Дарьи Нокс. От неё по руке расползались ниточки тьмы, двигались вверх, переплетаясь замысловатой вязью. Но самая уверенная (самоуверенная? равнодушная?) часть меня провела ладонью, обращая в ничто волшебство миритриток.

След от поцелуя остался, но он выцвел и более не двигался. Лишь время от времени по нему проходила слабая рябь.

Наверное, я выглядела нелепо. Выбралась из темницы и встала столбом посреди коридора, пялясь на свою руку. Но чутьё подсказывало мне, что что-то должно было случиться, когда зашевелилась отметина. Каким-то образом мой Концепт нейтрализовал её.

От клеток других волшебниц послышался тот же хруст, и шипение стихло. Я представила девушек — разбитую чудовищными откровениями Алину и отчаянно боровшуюся с забытьем Вику. Она была так близка к своей цели, и что в итоге? Любые старания в конечном счёте обречены на неудачу. Вселенная погибнет, погибнем и мы.

Волшебницы предстали перед моим внутренним взором. Полупрозрачные; миритритка — с сероватым отливом, а земляная стехиоситка мягко сверкала изумрудным. В лёгких девушек темнели испарения, по венам и артериям неслись красноватые частицы.

Хватило мимолётного желания, чтобы они пропали без следа.

Настоящее чудо, что я не стёрла девушек вместе с декоктом. Вернее, стёрла бы непременно, если бы Нихил не овладел мной целиком.

Едва я задумалась об этом, как из позвоночника вытащили стержень спокойствия. Активная, всесильная часть меня пропала — нет, ушла глубже, уступив кресло начальника.