Изъян в сказке: бродяжка

Дни и ночи слились воедино, в каморке не было даже жалкого оконца, и время удавалось следить только по коротким визитам угрюмых теней, носивших ей еду. Кажется, прошло пять дней.

Внезапно лязгнул замок (неурочно, обед только принесли!).

Сердце Мэгг забилось в предвкушении — что если её спасут, оправдают или хотя бы отпустят? И тут же замерло от ужаса — что если её приговорят к смерти?

Дверь отворилась, и вошёл последний, кого можно было бы ожидать увидеть здесь — принц Афран. Он был не в золоте и не в бархате — на нём была тёмная скромная одежда, и только сейчас Мэгг заметила, что он, вопреки моде, стригся коротко.

Тени внесли два факела.

— Оставьте нас, — бросил он через плечо, и тени, выскользнув, закрыли дверь камеры снаружи. В безотчётном ужасе Мэгг вжалась спиной в ледяной камень, а принц деловито начал расстегивать пуговицы на куртке.

Он действовал неторопливо, но очень уверенно, не глядя на Мэгг, а она даже не могла закричать. До сих пор она его как будто и не видела за блеском леди Майлы, а теперь рассмотрела — и пришла в ужас, настолько равнодушным было его лицо с резкими, рублеными чертами. Нос напоминал клюв стенийского орла, глаза под прямыми широкими бровями горели мрачным светом. Короткая чёрная бородка очерчивала его жёсткий подбородок.

Оставшись в одной только рубахе, принц бросил куртку на пол, скрестил руки на груди и взглянул на Мэгг. Его взгляд ненадолго остановился на её волосах, наверняка спутанных и грязных, почти не коснулся лица, зато тщательно прошелся вниз, по её телу, едва прикрытому лохмотьями, которые дали ей взамен свадебного платья. Остановившись на её голых ногах, принц кивнул своим мыслям и внезапно посмотрел Мэгг прямо в глаза.

— Думаете, я стану вас насиловать? — спросил он таким тоном, словно они были на балу. — Отвечайте.

Мэгг прошептала:

— Я надеюсь, что нет, — а потом подумала в отчаянии, что, верно, в таком случае он будет её пытать.

— Я не спрашиваю, на что вы надеетесь. Я спрашиваю, что вы думаете. Итак, стану ли я насиловать вас?

Чувствуя, что пожалеет, если не ответит, Мэгг попыталась угадать правильный ответ. Его лицо было совершенно отрешённым — даже у монахов не всегда бывает такое. Если бы он желал овладеть ею, наверное, в его глазах виднелась бы хотя бы искра похоти.

— Нет, Ваше Высочество, — ответила она. — Не думаю.

— Не дура, — кивнул, похоже, не её ответу, а своим мыслям принц. Посмотрел на неё. — Я думаю, ты и правда не совсем дура, а значит, твоего умишка хватит на то, чтобы меня выслушать. Готова?

Мэгг выпрямилась во весь рост, сжала руки в кулаки и подумала, что Рей запретил бы ей раскисать, особенно сейчас.

— Готова, Ваше Высочество, — ответила она, но реверанс делать не стала.

Принц сделал пару шагов по камере, прислонился плечом к двери и заговорил:

— Не знаю, знакома ли ты со стенийскими законами, но то, что ты совершила, называется мошенничеством. Подлог документов, ложь знатным лордам и, главное, Его Величеству. Вскройся твой обман после свадьбы, тебя ждала бы смертная казнь, но, к твоему счастью, ты не успела завладеть состоянием Кэнтов и Эскотов, поэтому тебя просто публично выпорют на площади, заклеймят как преступницу, прогонят голышом по улицам города и вышвырнут за ворота.

Если бы не мысль о Рее, Мэгг заскулила бы вслух от ужаса.

— Это было бы всего-навсего унизительно, будь у тебя хоть кто-то из защитников, кто подобрал бы тебя и увёз бы, вылечил бы. Но твоими стараниями лорд Кэнт скончался от сердечного приступа — возможно, к лучшему, потому что этим он избавил себя от суда и позора. Было признано, что он ничего не ведал и был обманут.

«Всевышний, спаси его душу!» — с болью подумала Мэгг, сглатывая солёный ком. Жутко было слышать о смерти старика.

— Милорд Эскот покинул город — впрочем, даже оставайся он здесь, он не пришёл бы вам на помощь, чтобы не вызвать подозрений в том, что он участвовал в вашем мошенничестве.

— Зачем бы ему это? — всхлипнула Мэгг.

— Зачем? — похоже, принца её вопрос удивил. — Да ты простушка… — он покачал головой, но не стал отвечать на её вопрос, только сообщил: — Тем лучше. Как думаешь, есть у тебя ещё друзья или покровители, кроме этих двоих?

Мэгги задумалась. Рея, конечно, назвать было нельзя — да и его не было в городе в любом случае. Госпожа Сиан, которая была так добра к ней… Нет, Мэгг была не настолько наивна, чтобы полагать, что её доброта по отношению к знатной леди будет перенесена на бесправную заключённую без имени и состояния. Другие лорды и леди?

— Кажется… — пробормотала она дрожащими губами…

— Кажется, нет, — закончил за неё принц. — В таком случае, участь твоя будет печальна. Голая, раненая и отвергнутая правосудием, которое, поставив тебе клеймо, тем самым откажется тебя защищать, ты станешь добычей сброда, которого полно в предместьях Шеана и в доках. Вероятно, тебя не убьют, во всяком случае, не сразу, но, скорее всего, пустят по кругу первые же встречные мужики. Сейчас ты можешь думать, что выдержишь это…

На самом деле, Мэгг так не думала. По её позвоночнику градом тёк пот, она уже даже не пыталась скрыть своего страха. Принц это видел, в его тёмных колючих глазах отражалось понимание и удовлетворение.

— Ты можешь думать, что выдержишь, — повторил он, — но ты ошибаешься. Либо насилие, либо попавшая в раны грязь сделают свое дело, и ты умрёшь мучительно — уже не важно, от сепсиса или от разрыва матки, — он говорил спокойно и холодно.

Но, подумала Мэгг, он не стал бы говорить ей это всё, если бы не хотел предложить другой путь — спасение, пусть и какой-нибудь страшной ценой. В сказках Рея так бывало: если не хочешь смерти, принеси голову чудовища. Всевышний, пожалуйста!

Помолчав с минуту, принц действительно сказал:

— Есть другой путь.

Мэгг была готова даже на чудовище — она отчаянно хотела жить и вернуться к Рею, и она знала, что принц не выдумывает все эти ужасы, а говорит только о том, что действительно произойдёт с ней.

— Тебе в любом случае поставят клеймо как мошеннице, но сделают это тихо, без шума, прямо в этой камере. Потом ты подпишешь бумаги — и исчезнешь. Я лично дам тебе десять золотых, одежду, документы, после чего выведу за городские стены.

Она не сдержала нервного вздоха, а потом всё-таки спросила:

— Что за бумаги?

— А тебе не всё равно? — хмыкнул принц, но, пожав плечами, пояснил: — Предсмертное признание девицы Магарет.

«Если он захочет, — почти без эмоций подумала Мэгг, — он меня убьёт после того, как я подпишу документы».

А следом пришла уверенность: если он захочет, то убьёт её и без подписи.

— Я согласна, Ваше Высочество, — сказала она покорно.

Принц кивнул, будто бы другого и не ожидал, и поинтересовался:

— Неужели не хочешь узнать, почему тебя не убьют?