Изъян в сказке: бродяжка

— Мой друг тоже учил меня.

На это святейший отец только снисходительно улыбнулся:

— Он хороший человек, раз старался даже через тьму собственного невежества нести тебе капли драгоценного познания.

Если бы святейший отец знал Рея, он говорил бы иначе. Он убедился бы, что бродячий музыкант может быть образован, грамотен, изящен и умён.

Исповедь, пусть и неполная, привела к неожиданным последствиям — осенив Мэгг знаком Всевидящего ока, добрый отец, которого следовало называть отцом Гаем, спросил, не желает ли она помогать его кухарке, во всяком случае, некоторое время.

— Позднее среди моих прихожанок наверняка найдётся та, которая даст тебе место в своем доме, а покамест ты можешь жить под моей крышей. Старушка Бэсс подслеповата, помощь ей не помешает. А если у тебя найдётся на то охота, сможешь читать книги из моего собрания.

Если бы Всевышний спустился с небес и взглянул на Мэгг обоими глазами, она и то меньше уверовала бы в его могущество. Отец Гай был истинным подарком бога, милостью, о которой она даже не отваживалась молить.

— Согласна! Отец Гай, благодарю вас от всего сердца, — и в порыве благодарности прижалась губами к его полной округлой руке.

На следующий день она стала третьей обитательницей небольшого, но просторного и достаточно хорошо обставленного дома недалеко от храма. Бесс, и правда древняя морщинистая старуха, беззубая и беззлобная, определила ей небольшую, но замечательно-уютную комнатушку под лестницей.

Её работой была помощь на кухне и ежедневная уборка. В первую же неделю Мэгг освоилась и стала управляться за полдня. Отец Гай не требовал, чтобы она постоянно драила полы, а Бесс была совсем не привередлива по части кулинарии — только и просила, что резать овощи да взбивать яйца.

В первый же день отец Гай показал ей библиотеку — небольшой ряд угодной Всевышнему литературы. Эту полку нельзя было сравнить с богатейшей библиотекой Кэнтов, но она давала то, что Мэгг так отчаянно желала обрести — спокойствие.

Выполнив работу по дому, она брала какие-нибудь притчи или истории о королях, садилась за читальный стол (выносить за пределы кабинета книги не позволялось) и погружалась в них с головой.

Каждое утро ходила в святейший дом на молитву — отец Гай особо повторил, что отказов и оправданий слышать не желает, но Мэгг отказываться не собиралась. Каждый раз под сводами храма она думала о Рее, молилась за него, вспоминала его живым и счастливым, и с каждым разом её боль понемногу слабела.

Рей не покинул её сердца, конечно же. Но воспоминания о нём уже не пугали и не отравляли, а были благом, питали, приносили радость, смешанную с глубокой, но тихой грустью.

Так прошёл почти месяц.

Глава восемнадцатая. Мотивы отца Гая

В доме отца Гая было хорошо, даже лучше, чем в богатом особняке лорда Кэнта. Здесь Мэгг чувствовала себя самой собой, ей не нужно было никем притворяться, при этом у неё была тёплая, чистая, сухая постель, сытная еда трижды в день и крыша над головой. Святейший отец не платил ей, но дал денег на одежду и обувь и был внимателен к её нуждам.

Он много времени посвящал делам Всевышнего — вёл службы и читал проповеди, ходил к умирающим и больным. Кроме того, как Мэгг поняла из невнятного бормотания Бесс, он входил в коллегию святейших отцов Стина и нередко заседал в собраниях. Иногда посещал монастыри.

Бывая дома, он непременно заходил на кухню и благодарил Бесс и саму Мэгг за работу. Пожалуй, Мэгг он нравился — он был в точности таким, каким должен был быть святейший отец. Рей часто отзывался о них не очень хорошо, но, встреть он отца Гая, то непременно изменил бы своё мнение.

В один из дней он зашел в кабинет, когда Мэгг сидела за столом и дочитывала поучительную историю Анны из Дойла. Девицей она была очень красива, и оттого загордилась. Но она так долго ворочала нос от женихов, что состарилась и сделалась безобразной. Чтобы вернуть былую красоту, она обратилась к ведьмам, и те сделали её снова прекрасной. Однако вместо того, чтобы выйти замуж и жить счастливо, Анна возжелала овладеть магией и стать ни много ни мало королевой. Дальше описывались многочисленные приключения девицы, но закончилось всё ожидаемо плохо. Интересно, что из этой истории автор делал вывод, что нельзя доверять ведьмам.

— Что увлекло вас, дитя? — спросил отец Гай.

Мэгг показала ему корешок книги, а потом спросила:

— Почему выходит, что во всём виноваты ведьмы?

Отец Гай задумчиво покачал головой:

— Не стоит задумываться об этом, дитя. Наставительные истории написаны не для того, чтобы мы спрашивали, почему их так написали.

Мэгг тихо фыркнула, но не возразила, а отец Гай присел в кресло и продолжил:

— Впрочем, я думаю, в истории девицы Анны есть и ещё один смысл.

— Нельзя быть такой самовлюблённой? — она кивнула. Как ей показалось, это даже более очевидный смысл, чем про ведьм.

— Нельзя женщине без мужского наставления, — возразил ей святейший отец. — Да, Анна тщеславна и глупа, но будь у неё твёрдый отец и решительный супруг, с ней не произошло бы беды, — он замолчал ненадолго, а потом продолжил: — Вот и вы, дитя моё, утратив своего друга, могли бы попасть в большую беду.

Мэгг показалось забавным то, как он почти напрашивался на похвалу и благодарность, но она поспешила сказать:

— Вы спасли меня, отец Гай! — В конце концов, это была чистая правда.

— Да, — согласился он. — Боюсь, не приди вы тогда в храм, ваша судьба была бы даже более несчастной, чем у глупой Анны.

Мэгг слегка нахмурилась. К чему клонил святейший отец?

— Наверное, — сказала она медленно, пытаясь угадать его мысли, — сам Всевышний направил на меня взгляд в ту минуту.

— Несомненно, — кивнул святейший отец и поднялся на ноги, расправил тёмную сутану. — Вот что, дитя моё, сегодня праздник, так что нечего вам сидеть на кухне со старухой. Приходите ужинать со мной.

— Мне неловко, — пробормотала Мэгг. Приютить её и дать ей работу — это одно, но сажать за свой стол — милость слишком большая.

— Пустяки, — тепло улыбнулся отец Гай. — Мне тоже будет приятнее в День цветения черёмухи поужинать в компании. Быт мой приятен, а служение — высоко, но иногда я чувствую одиночество. Вы сумеете немного развеять его.

Мэгг улыбнулась и искренне поблагодарила за приглашение. Было стыдно признаться, но ей хотелось бы снова, пусть ненадолго, поесть ножом и вилкой. И хотя ужин приготовит она сама и сама же будет на нём прислуживать, она рассчитывала получить от него некоторое удовольствие. Если зажечь не только нижние, но и верхние свечи на канделябре, то будет легко представить, что она снова на одном из приёмов.