Изыди

– А что у вас такого в квартире происходит? Ну и пусть слышат, как вы гремите кастрюлями.

– Понимаете, муж любовницу привёл. И занял с ней маленькую комнату, - выдала она и сделала паузу, размышляя: говорить дальше или нет.

Я помог ей:

– Ну так выгоните её.

– Не могу. Муж её защищает. Она у него сосёт, и все соседи слышат, - уныло произнесла женщина.

Ага, вот оно что!

– У вас хорошая слышимость в доме?
– спросил я.

– Да, - всё так же уныло подтвердила посетительница, - соседи всё слышат через радиопередатчики. Она у него сосёт, и он её защищает. Помогите её выселить. Я уже писала в ФСБ, в милицию и прокуратуру, потому что соседи вмонтировали радиопередатчики и слушают.

Пора было озвучивать цену.

– Это влетит вам в копеечку, - важно произнес я и назвал сумму.

Женщина поморгала, её глаза увлажнились:

– У меня пенсия. Понимаете, она у него...

– Понимаю. А не пробовали обратиться в суд?

– В суд? Н-е-е-т.

– Вот-вот, в суд...

Больше она не приходила. Видимо, нашла благодарных слушателей в суде. И долго никто из числа подобного народу не приходил, а посему я воспользовался долгожданной паузой и с остервенением отдался любимому хобби. Наверное, моё обострение каким-то образом передалось Борьке, и теперь он уверенно двигался в направлении Дворца бракосочетаний.

– Представляешь, у неё четвёртый номер, - взволнованно оповестил меня Борис, как будто поделился очень важной новостью.

Он сильно взволновался. Интересно, по поводу чего именно? Об очередном знакомстве он информировал именно так, повторяя всё слово в слово. Понятно, что после первого сообщения информация переставала быть новостью, но столь узкий диапазон выбранных параметров не был поводом, чтобы не поздравлять его. И я поздравлял. Всегда. Это была молчаливая игра: Борис знакомился и сообщал мне - я, делая вид, что завидую его выбранному счастью, выслушивал. Я качал головой, мол, да-да, знакомство вполне пристойное, и размер подходящий, что означало благословение с моей стороны. Получив его, Борька спешил узаконить отношения, но окончательное решение принимал после совета знакомой гадалки. Мистическое и реалистическое переплетались в нём, как ивовые прутья в самодельном лукошке. Зачем ему было нужно моё мнение, если последнее слово оставалось за гадалкой, я не понимал. Но, поскольку оказался востребован в роли ребе, и мне она нравилась, то и не отказывался. За это приходилось расплачиваться, потому что года через два или три Борис разводился, и его просьба помочь с разводом очень походила на упрёки в невнимательности, как будто это я пропустил изъяны в его очередной партнёрше. А почему все шишки доставались мне? Почему не гадалке? И я ещё раз уяснил старую истину: бесплатные советы всегда наказуемы. Я продолжал играть в предложенную игру, но иногда она оборачивалась ловушкой. По крайней мере, в первый раз это была именно ловушка. Я попался в неё неподготовленным, даже не выпотрошенным, со всеми своими внутренностями.

– У неё квартира в центре, завтра приглашает к себе. Я сказал, что без тебя не пойду. У неё и подруга есть, - сообщил Борька.

– А какой размер у подруги?

– Ну, старик, не знаю. На месте разберешься.

От разнообразия не отказалась ещё ни одна мужская особь.

Я тогда как раз расстался с Катей. Расставание было предопределено: Катя сразу решила закрепить установившийся контакт, в первую же ночь, и эта ночь оказалась для неё роковой.

– Теперь ты мой? Да, мой. От макушки до пяток.
– Для неё всё было уже ясно и не подлежало обсуждению. Но я попытался:

– А давай спросим меня?

Меня спрашивать она не стала. Зачем? Ведь она уже всё решила. Решение оказалось неверным, потому что второго раза после первого не было. Ну, не мягкая она оказалась, не мягкая! Катя гипнотизировала меня долго - дольше, чем требуется кобре, которой, в отличие от Кати, для обездвижения жертвы хватило бы одного броска. "Несчастная", - подумал я. Применив змеиный арсенал, Катя расстреливала меня взглядами, а я терпел их, потому что у меня никак не получалось сказать ей "прощай". Попробуй сказать, когда тебя так преследуют! Но после двухмесячных бесплодных попыток уговорить меня на повторный секс она бросила в мой адрес женское уничижительное: "Трус!" В таких случаях я всегда соглашаюсь. Отсутствие женщин вымещал на тренировках: с усиленной яростью молотил по снарядам и по носам своих спаррингов, а те жаловались тренеру на мою непонятную злость. Тренер сдерживал меня, как мог, он говорил, чтобы свою злость я поберег для соревнований. Если Борис знакомился с лёгкостью, то я таковой не обладал и довольствовался тем, что доставалось от щедрот удачливого друга-плейбоя.

Напросившись в гости, Борис уговорил хозяйку квартиры пригласить и меня. А в порядке солидарности попросил привести подругу. В назначенный день и час мы подошли к девятиэтажке, где и жила новая знакомая Бориса. Здесь должны были материализоваться его любовь и моя спортивная злость, накопленная для получения мастера спорта.

Подружка Бориса оказалась и вправду ничего. Та же, которой должен был довольствоваться я, - "мы столько не выпьем". Но спать с ней всё равно пришлось. За столом Борька представил меня как лучшего в городе ловеласа, чем отрезал пути к отступлению. Пришлось подтверждать.

Весь вечер я выворачивался из кожи вон - не ронять же марку! Вспомнилось всё: анекдоты с бородой и без, прикольные и тупые, солдатские пошлые и интеллигентные с намёком, истории, байки, остроты. На меня что-то нашло. Это было нервное. От мысли, чем придётся заниматься ночью, мне стало дико весело, до икоты. Два раза по спине меня похлопала подружка Бориса. Она испугалась, что в её квартире могут найти мой труп. Кажется, она всё поняла. "Моя" принесла мне кружку воды. Но только после того, как Борис стукнул меня кулаком по спине, меня отпустило. А тут и ночь подоспела. Комнат в квартире было две: по одной на каждую пару. В свою комнату мы зашли молча, не включая свет. Той ночью до меня дошёл истинный смысл поговорки "Ночью все кошки серы". Наощупь моя подружка оказалась вполне употребима. Надо было действовать. Навалившись на предложенное мне тело, которое отозвалось тотчас, осторожно начал и тут же провалился во что-то мокрое. Ночью идёт всё, что шевелится, - молодость! Какие там предрассудки и переборчивость! Утром получил благодарность. Жанна - кажется, так её звали - уже не спала и ждала, когда я проснусь.

Когда я разлепил глаза - медленно, по одному - она тихо сказала: "Спасибо, меня уже восемь лет никто не е...". Лучше бы она промолчала - проснулся вмиг, как кипятком ошпаренный. Я встал с кровати с чувством отвращения и жалости к ней вперемежку. Будто, выходя из церкви, подал нищему копеечку, а тот в знак благодарности обслюнявил мне руку, которую я не успел отдёрнуть. Вот и жахай потом некрасивых баб. Так и импотентом стать можно. Одно успокаивает - "копеечку" у неё никто не отберёт.

Одевались мы так же молча, как и делали свои ночные дела. Борис уже сидел с хозяйкой на кухне, весело о чём-то с ней щебеча. Я быстро проскользнул в ванную: только для того, чтобы вытереть полотенцем руку. И так же быстро вышел. Уходя, что-то буркнул, прикинувшись ещё не протрезвевшим, и покинул это гнездо разврата. Жанну я больше никогда не видел, хотя в этом "гнезде" стал частым гостем на два года: "гнездо" облюбовал Борис, женившись на его хозяйке.

Хозяйка - Кира, двадцати восьми лет, - была само воплощение чистоты. Невероятно, но у них с Борисом в ту ночь ничего не случилось. Приятель тщательно скрывал свой конфуз - единственный в жизни. "У неё пунктик: аккуратность в любви и в документах. Она чистоту любит", - оправдывал он уже после развода с Кирой свою тогдашнюю неудачу.

Борис женился на ней через месяц. Утром следующего дня после первой ночи-встречи сделал ей предложение, в обед подали заявление в ЗАГС, а через месяц приятель жил в новом "гнезде". Жить ему было негде, наследство ещё не подоспело. На тот момент местом его обитания являлась общага коридорного типа с общим туалетом и умывальником в конце коридора. Через два месяца Борис известил меня, что его жена понесла.

– Приди поздравить, - пригласил он.

Я приглашение принял. От всех других потом вежливо отказывался. Я пришёл, поздравил, принял участие в совместной трапезе по случаю столь знаменательного события и после сытного обеда выслушал шутку хозяйки, связанную именно с сытным обедом: чересчур наполненный желудок всегда вызывает ассоциации - как и плод, он давит на диафрагму. Она пошутила, что типа скоро родит. После этого обед мой быстро закончился, хотя оставался ещё компот. Компот мог обернуться двойней - я бы не выдержал. Борис не смог скрыть неловкость, а я - желание съязвить: "Ну, иди, пользуйся, ты же всегда хотел беременную". Правда, тут же отодвинулся на безопасное расстояние - в школьной футбольной команде мой приятель был правым крайним и мог с ноги заехать так, что мало бы мне не показалось, а потом бы добавил своего фирменного джеба.

– Нет, ну ты представь: стирки три раза в неделю, - жаловался он на предмет того, что не успевала высохнуть только что выстиранная партия домашнего тряпья, как в стиральную машину загружалась заранее приготовленная следующая.

Хотя остроты готовились слететь с языка, шутить я поостерёгся, потому что к шуткам Борис относился со всей серьёзностью. На его примере я понял, чего не захочу никогда. Я тогда посочувствовал Борису: стирки три раза в неделю вызывали у меня именно сочувствие, и ничего другого...