Как перехитрить дракона

восседал

один-сдинственный

человек.

Очень сердитый, с раной от стрелы на заду, с

шишкой на башке, с обкусанными усами и с

топором в руке.

Как вы сами уже догадались, этим челове-

ком был Норберт Сумасброд.

Не успел Иккинг и глазом моргнуть, как

Норберт очутился возле них.

Некоторое время его сани ехали вровень с

бешено мчащимся Одноглазом, потом он про-

тянул руку и одним ударом топора перерубил

поводья, удерживающие Одноглаза.

Дракон поскакал дальше, а сани (а вместе

с ними и «Решительный пингвин») остались

позади и, проехав немного по инерции, оста-

но вились.

— Ох, тысяча замученных МОЛЛЮСКОВ,— про-

стонал Иккинг.

Они очутились прямо посреди Великого

Белого Безмолвия, а впереди Норберт Сума-

сброд натягивал поводья, чтобы развернуть

своего Саблезубого Ездовика и броситься в

атаку.

Внизу же ярился Злокоготь. В первый раз за

пятнадцать лет чудовищный дракон покинул

Пролив Торова Гнева.

Сани

остановились,

и

Злокоготь

остано-

вился

тоже.

Неподвижные

сани

оказались

как раз над зрачком его громадного зеленого

глаза, словно в центре мишени.

Хотя они и были мишенью — для Норберта

Сумасброда, громадного, грозного и СОВЕР-

ШЕННО ОЗВЕРЕВШЕГО.

— АГА! — заорал Норберт. От радости

его пораженный тиком левый глаз запля-

сал еще безумнее. — ПОПАЛАСЬ, ГНУСНАЯ

МАЛЕНЬКАЯ

БЛОНДИНИСТАЯ

УБИЙЦА!

Я ТЕБЕ ПОКАЖУ, КАК ШВЫРЯТЬСЯ ЛЮ-

ДЯМ В ГОЛОВУ ИХ ЖЕ СОБСТВЕННОЙ

КАРТОШКОЙ!

Норберт

Сумасброд

занес

свой

ужасный

топор над головой Камикадзы и был уже го-

тов опустить его, как вдруг Иккинг громко и

четко произнес:

— На твоем месте, Норберт Сумасброд, я бы

этого не делал.

Иккинг вытащил из-за пазухи Картошку с

торчащей из нее стрелой. Этим утром было не

так холодно, как накануне, и Картошка, при-

прятанная за пазухой теплой шубы, успела

немножко оттаять.

Норберт поглядел на Иккинга и изумленно

ахнул, поскольку прямо на его Сумасбродных

глазах…

ИККИНГ ВЫТАЩИЛ ИЗ КАРТОФЕЛИНЫ

СТРЕЛУ.

Потому что, как и предупреждал Иккинг

Норберта,

едва

Картошка

оттаяла,

стрела

вышла очень легко.

Для

пущей

убедительности

Иккинг

не-

сколько раз воткнул стрелу в Картошку и вы-

тащил ее обратно.

Норберт Сумасброд выронил топор.

— Папино Пророчество! — возопил он, хва-

таясь за голову. — Глазам не верю… Не может

быть! Тыгадкий мелкий Хулиганишка… По-

хититель Овощей… тыи есть… Избранный?

Ты снимешь с нас проклятие и избавишь мой

народ от Злокогтя?

Иккинг торжественно кивнул, думая про

себя: «Совсем малый рехнулся».

И в этот самый миг над горизонтом взошло

солнце.

Его лучи отразились от снежных сугробов и

ледяных торосов, от Большого Зеленого Гла-

за Злокогтя и ослепили Иккинга. Он прикрыл

глаза рукой.

А вокруг него словно защелкали миллионы

кнутов, застучали тысячи топоров, загрохо-

тали мириалы громовых стрел Тора.

Лед вскрылся от края до края.

ЗЛОКОГОТЬ

1 6

По

белому

замерзшему

морю

пробежала

длинная черная трещина. Она протянулась

от Земель Отбросов Общества на севере до

Бой-Бабских Островов на юге.

Мир раскололся, как большое бе-

лое яйцо.

— А-а-а-а-а! — закричал

Иккинг. — Скорее! Пере-

саживаемся на «Решитель-

ного пингвина»!

Норберт

Сумасброд,

Камикадза и Иккинг

пулей выскочили из саней и забрались в

утлую лодчонку. Лед у них под ногами пре-

дательски трещал и прогибался.

— ПОДНЯТЬ ПАРУСА! — крикнул Иккинг

и перерезал веревку, крепящую лодку к са-

ням.

Парус,

захлопав,

расправился

и,

поймав

ветер, выгнулся под его напором, будто пух-

лая

подушка.

Опять

раздался

оглушитель-

ный ТРЕСК, и лед по всему Угрюмому Морю

распался на тысячи осколков. Сани медлен-

но соскользнули в серовато-зеленую пучину

и скрылись из виду. <<Решительный пингвин»

закачался на воде.

А над похожим на мозаику, усеянным зуб-

чатыми льдинами морем, между лодочкой и

виднеющимся на горизонте спасительным

берегом острова Олух появился Злокоготь.

Он

вздыбился из Моря, окатив «Решительного

пингвина» брызгами воды и осколками льда.

Его шея выдвинулась, подобно телескопу, на

НЕИМОВЕРНУЮ высоту и заслонила только

что взошедшее солнце.

А какой ВОПЛЬ издало это чудовище! В

нём

слышалась неизбывная печаль, от которой

на глаза наворачивались слезы, по спине

ползали мурашки, щекотные, как паучьи

лапки, а волосы на голове вставали ды-

бом, будто иголки у ежа. Шкура драко-

на отливала черным блеском, словно

тело гигантской мус

к каукл и

п с