Канон Смерти

«Вставай и выходи на балкон, если будешь завтракать».

«Буду», — откликнулся кхаэль и, с рыком потянувшись, сел. Выглядел он, как разбуженная днем рогатая сова, взьерошенно хлопающая желтыми глазами. Запустив пальцы в волосы, он посидел так еще с минуту, потом все же встал и отправился приводить себя в порядок. Эти комнаты в апартаментах Яноса вот уже много лет принадлежали лично ему, имелся запас одежды и нужных вещей. Пришедшее в негодность друг вчера наверняка выбросил, но пояс вместе с сумкой и прочим личным барахлом лежал на столе в гостиной. Ловец Душ продолжал возлежать на кровати.

Уже доплетая косу, Кхайнэ бесшумно вышел на общий балкон, даже скорее, обсаженную зеленью террасу. Янос уже ждал его в легком плетеном кресле возле накрытого стола. Выглядел, как всегда, безупречно: черные побитые сединой волосы зачесаны назад, перья в полном порядке, взгляд красно-оранжевых птичьих глаз спокоен и немного расфокусирован. Опять смотрит «в себя», не иначе.

Кхаэль неторопливо прошел к столу и сел напротив в более широкое и тяжелое кресло. Ирлерр моргнул, всплывая в реальность, и приветственно кивнул.

— Рассказывай, почему я тебя полтора дня назад чуть ли не по кускам собирал, — сказал он, неспешно оторвав с грозди на блюде крупную налитую виноградину. — Еще немного, и собирать пришлось бы не только ауру.

— Я не планировал нарываться на демонов, — дернул ухом Кхайнэ, наливая чай и намазывая маслом ломоть свежевыпеченного хлеба. — Я возвращался после взрыва на Неросе — фон зашкаливал, порталы сбоили, пришлось идти на своих по глуши. Ну и меня застал вызов Даэрасаша. Будь я в Цитадели — успел бы подготовить хотя бы небольшой отряд сопровождения, а так я почти без ничего оказался. Даэрасаш настаивал на срочности.

— И что такого срочного от тебя потребовалось? — Янос сцепил тонкие пальцы в замок и положил на них подбородок. Его тон и лицо оставались спокойны, перья лежали гладко, но глаза начали приобретать кроваво-алый оттенок. Это позднее утро переставало быть добрым.

— Случился локальный прорыв в одном из периферийных миров, — ответил на это Кот. На ослабленном, плохо защищенном Источнике. Зверье слетелось довольно крупное и много. Нужно было закрыть пробой и перебить все, что представляло угрозу.

— Тебе повезло, что там не появился никто… разумный, — проговорил Янос отстраненным тоном, продолжая отщипывать виноград.

— Я знаю, — ломоть слегка поджаренного мяса с кровью перекочевал с блюда на тарелку.

Кхайнэ зябко повел плечами. И нет, не прохладное дыхание Юдара стало тому причиной. Мунейро-ви-Иллес был прекрасно защищен климатическим силовым куполом.

То, что мир донельзя религиозный, и нелюдей в нем считали корнем всех несчастий, это полбеды. Затаиться, натянуть на себя хороший морок, который далеко не каждый распознает, или войти в полуоборот до человека, как это было полвека назад — и можно спокойно путешествовать, не привлекая к себе лишнего внимания. Гораздо хуже то, что население свято уверовало в проповеди жрецов, и Источники, места Силы остались брошены без всякой защиты, а вера постепенно порождала и питала новое божество, такое же нетерпимое, как и его последователи. Эту проблему еще придется решать… Потом.

Хранительство давало видеть многое. И у Кхайнэ до сих пор стояло перед глазами то небольшое круглое озерцо в глубине векового леса, где когда-то обитал веселый дух, даривший цветы и орехи пришедшим за грибами детям.

Духа разорвала на куски клубящаяся черная стая. Хвосты, плавники, щупальца, когти, пасти и зубы всевозможных форм и размеров — потусторонние твари Нереальности роились над озером, как голодная мошкара, иногда пожирая друг друга. Многолапые, многоглазые, часто вовсе бесформенные, они присасывались к потоку, как пиявки и, нажравшись, отваливались от него, уползая под деревья. Они не были материальны. Приди в это место обычный смертный или даже маг, он увидел бы лишь помрачневший лес и ощутил давящую тяжесть тишины без пения птиц и шороха мелкой живности по кустам.

А Кхайнэ видел их. Они растекались черными полупрозрачными кляксами по воздуху, стелились по земле и воде, готовые жрать все, что подвернется.

Сколько их? Сотня? Две? Три? Не сосчитать. И в пробоину реальности, привлеченные дармовой энергией, будут стекаться новые твари, куда больше и сильнее этих. А там, глядишь, явятся их разумные хозяева.

А против этого роя — только он, меч и несколько артефактов, выданных личем.

«Подай-принеси-сделай… Сам бы побегал».

Пока еще твари не замечали его, считали недостойным внимания. Но когда кормушка иссякнет, а произойдет это скоро, они и не подумают вернуться туда откуда пришли. Они начнут расползаться по безопасному для них миру, размножаться и жрать дальше. У населения начнутся проблемы, в которых жрецы обвинят «язычников» и нелюдей. Грянет война, теоретически способная докатиться до других материков и народов в виде завоевательных походов во имя веры. Но даже если войны каким-то чудом прекратятся, мир все равно рано или поздно будет высосан и заражен.

Кхайнэ достал небольшой розоватый камень в оправе из черненого серебра, сжал его в руке и влил немного силы. Вложенное в камень плетение Сферы Отрицания развернулось мгновенно и беззвучно, накрыв часть леса во всех слоях реальности. Теперь твари не разбегутся и не придется тратить время на беготню за ними.

Запоздало мелькнула мысль, что обычная броня не выдержит, и надо было призвать браслеты, но рой уже почуял угрозу и начал стягиваться. Первые бесформенные твари ринулись в атаку.

Это была странная пляска. Стоило нескольким демонам напороться на утробно гудящий черный клинок, как они тут же перестали нападать и закружились поодаль — никому не хотелось стать его пищей. Приходилось нападать самому, провоцировать, кидаться в пустоту на прозрачные, кое-где светящиеся тела. Но как только твари поняли, что их продолжают безнаказанно убивать, а бежать им некуда, на кхаэля обрушилась вся звериная ярость. Они набрасывались скопом, перестав бояться Ловца Душ и сыпавшихся с пальцев раскаленных игл чистого Света, рвали куски ауры, тут же пожирали клочья прозрачной плоти, оставшейся от убитых сородичей, и становились только злее. Тишину заповедного леса нарушал лишь звук шагов, низкое гудение меча и хриплое дыхание Кхайнэ. Зато ментал разрывался от шипения, рева и визга. Отбиваясь и убивая, Кот чувствовал, как немеют руки-ноги, как с каждым новым укусом притупляется реакция и тяжелеет голова. А ведь еще пробой заделывать… Уже не он держал в руках меч, уже сам Ловец руководил его движениями, выцеливая новую жертву. Будь это возможно, Кхайнэ давно отпустил бы оружие развлекаться, а сам рухнул на землю. Самая крупная обнаглевшая тварь умудрилась вцепиться в ногу, видимо, пытаясь перекусить ее пополам…

…Не став тратить время на словесный пересказ, Кхайнэ собрал воспоминания в единый сжатый образ вместе с эмоциями и размышлениями. На пару минут взгляд Яноса остекленел, а рука с очередной ягодой замерла в воздухе. На мгновение перья отвердели и заострились, словно собрались осыпаться жалящим дождем, потом вновь улеглись.

— Как дыру латал — не помню, — завершил Кот, когда ирлерр, наконец, осмыслил увиденное. — Как добрался домой — тоже не очень.

— В ближайшие месяцы, — после короткого молчания проговорил Янос, — я запрещаю тебе следовать его… указаниям.

Смягчил. А ведь хотел сказать «приказам». И возражать, как-то спорить — бесполезно. Поэтому Кхайнэ лишь вздохнул.

— Я знаю, что ты найдешь тысячу и одно оправдание, чтобы опять полезть в какую-нибудь гадость, — пояснил крылатый, — но тогда моя работа окажется бесполезной. Ты же не хочешь в конце концов слечь и оказаться вообще неспособным работать?

— Я не умею сидеть на одном месте, — буркнул Кот в чашку. Тонкий фарфор иногда позванивал в когтях, и казалось, был готов разлететься на осколки от любого неосторожного движения.