Книга вторая: Зверь не на ловца

Тщательно вести разведку авангарда, так, чтобы определить позицию хоббита раньше, чем тот засечет их.

Спровоцировать его на открытие огня (девяносто шансов из ста, что на поражение он стрелять не осмелится), и либо подавить пулеметом, либо аккуратно достать снайперским выстрелом, либо последовательно первое и второе. По ситуации...

С женщиной проблемы вряд ли будут. То есть, может быть у неё есть какое-то оружие, но ожидать чего-то серьезного оснований нет, биолог, - это в лучшем случае терпеливый охотник, а не боец.

– Командир, - вполголоса обратился к нему Молчун, - есть кое-что интересное.

Командир вопросительно посмотрел на бойца, ожидая продолжения.

– А ведь они, хоббит и "вторая", не далее как ночь назад спали вместе... Ну это...

– Совокуплялись. Маленький, что ли? Если так стесняешься, можно сказать: "занимались любовью"... С чего ты решил?

– Запах не спутаешь, Командир, хотя уже и слабеет.

Командир никак не прокомментировал эту, вобщем, бесполезную информацию. Как романтично, право же... Чудно, конечно, но что такого-то, если подумать?! Мужчина (хоть и малорослый) и женщина одни в темном лесу, скрываются от страшной опасности... Однако, значит они сблизились, а это тоже может иметь свои аспекты. Положительный для них, - они повысят взаимное доверие, и вполне могут работать командой, кроме того, у хоббита, оказывается, есть дополнительный стимул для сопротивления. Отрицательное, - у свежеиспеченных любовников мозги обычно, скажем так, слегка набекрень...

А, ну и пусть их, из чистой вежливости не будем принимать это в расчет. Хоть какая-то радость у скитальцев была напоследок, право же...

... Нельзя сказать, чтобы "место", куда они пришли, полностью соответствовало представлениям Вика о надежной наблюдательной позиции. Дело было главным образом в том, что у Ниэнн имелось весьма поверхностное представление о том, как ведется разведка, и она не очень представляла себе возможности современного оружия. Как следствие, выбранный ею участок имел несколько существенных недостатков.

С одной стороны, - высокий скалистый холм в предгорьях надежно господствовал над всей прилегающей местностью. С него открывался хороший вид на обширную низину, в которой лежало широкое болото, затянутое желтеющей ряской, сквозь многочисленные проплешины в которой отбрасывала блики темная, почти черная вода. Болото, которое носило чуток смешное для северного уха название "Глухая Бажина", огибало холм со всех сторон, причем уже там, где кончалось каменистое основание взгорья, начинались густые заросли болотного камыша, сейчас горестно опустившего созревшие коричневые головы... Именно отвесные, почти вертикальные глыбы основания холма в сочетании с болотом делали его почти неприступным. Чтоб достичь вершины, путнику требовалось пройти через болото, где имелся один-единственный относительно надежный брод, - цепочка кочек, с промежутком в два-три ярда, на которых пристроились какие-то чахлые кустики. При некоторой сноровке, можно было добраться с одного берега до другого, - перемахивая через эти промежутки с цирковой ловкостью, либо перебираясь на ощупь и по колено в дурно пахнущей густой жиже, при этом постоянно рискуя провалиться в неё и очень быстро завязнуть по самую макушку. С обоих сторон от этой тропы, которую даже тропой назвать было трудно, уже простиралась зыбкая, глубокая трясина, булькающая болотными испарениями...

На вершину холма, где громоздились зеленые от мха валуны и густо рос вереск, орешник и можжевельник, вела только одна извилистая тропинка, которую правильнее было бы назвать естественной лестницей, и лежала она в ярдах в двухстах к востоку от брода через болото. В остальных местах на несколько миль вокруг пришлось бы карабкаться по каменистому, отвесному склону, да и то, для этого понадобилось бы еще и обогнуть трясину, которая по словам Ниэнн, становилась менее топкой самое ближнее, за пять миль отсюда к северу.

Таким образом, находясь на вершине холма, можно было и впрямь просматривать все протяжение тропы через болото, да и противоположенный берег, большей частью, тоже, - но там ничего, кроме густых зарослей ивняка да камышовой стены, видно не было. Следовательно и встречать гостей можно было только на болоте.

Основной тактический недостаток холма состоял в том, что он был уж очень приметен. Собственно, при поиске наблюдательного поста во всей округе просто и не оставалось других приемлемых вариантов. А ведь позицию будут искать не только те, кто ею собирается пользоваться...

Другим важным моментом была трудность с отходом. Получалось, что в случае чего, убегать было некуда, - единственная тропинка с таковым же бродом через Бажину не оставляли Вику и Ниэнн ничего иного, как карабкаться выше, в горы. А Мирквуд-Хиллз, хоть и не годились тому же Мглистому даже в подметки, тем не менее, представляли собой мощный и трудный барьер. В особенности для раненых, которые рискуют еще и заболеть... Спуститься обратно в низину, и двинуться в обход Бажин и горных склонов на восток, как предполагалось изначально, совершенно не представлялось возможным, пока окончательно не решался вопрос погони. Ниэнн, правда, утверждала, что совсем неподалеку (хотя в горах, где дорог нет, то, что находится как бы вблизи, на деле оказывается весьма далеко) имеется глухое, но в целом проходимое ущелье. Вело оно, вроде бы, на восток, и позволяло выйти сразу к пойме Чарующей, но Вик, как ни старался, не смог по карте понять, где именно это ущелье...

Болото они преодолели, хотя и изрядно умаялись при этом, но, благодаря хорошему знанию Ниэнн пути, ни разу не завязли, и даже ноги как следует не вымочили. Впрочем, обувь и у капрала, и у Ниэнн, впитала в себя, казалось, всю влагу на пути через лес, так что данное обстоятельство вообще едва ли имело значение.

После подъема устроили нечто вроде лагеря на вершине. Поскольку было решено организовывать встречу с погоней именно тут, Вик сначала обошел вершину вдоль и поперек, убедившись, что в других местах подняться на холм очень трудно, либо вовсе невозможно. Холм был первым из многочисленных в длинной гряде взгорья, поднимающейся все выше и выше к небесам, и почти со всех сторон был окружен болотами. По существу, фланговый обход был возможен лишь с левой стороны, где валуны образовывали в трясине нечто вроде мыска. Теоретически это делало выход на берег из болота более удобным, но как незаметно форсировать болото?

И все равно, Вик не пожалел времени, и присмотрел с этой стороны удобное место, где могла бы устроиться в дозоре Ниэнн, подстраховывая его с фланга. Во-первых, ему страшно не понравился этот мыс... А во-вторых, так он устранял Ниэнн с основной позиции, напротив тропы, и таким образом, снижал риск того, что ей придется лично участвовать в перестрелке. В случае же, если с ним что-то случится... Вик утешал себя тем, что при "неудачном раскладе" Ниэнн все равно будет проще и быстрее уходить из боя одной, чем с ним. Сейчас он слегка жалел, что они так поспешно сбежали из землянки, - сначала следовало хорошенько обдумать действия, - быть может, остаться со своими было бы правильней... Кроме того, его беспокоил вопрос вооружения. В случае неприятностей Ниэнн оказывалась против неизвестных, но, по всему, серьезно настроенных неприятелей фактически с голыми руками. Надо было реквизировать у полицейских пистолет-пулемет или рычажник, - это оружие проще в использовании, и гораздо надежнее для самообороны, чем его карабин... Револьвер Вика был слишком слабым оружием, смысл применения которого основывался лишь на виртуозно-точной стрельбе. В неумелых руках от него в лесу было немного проку, и на всякий случай Вик отдал девушке одну из четырех своих гранат, объяснив, как ими пользоваться. Что называется, на безрыбье...

Наскоро подкрепившись, Вик принялся за дело. Поскольку по болотной тропе они прошли совсем не пытаясь скрыть следов, следовало ждать противника именно с той стороны. Поэтому он наметил себе подходящую позицию, - довольно глубокую расщелину между двумя валунами, - лежащими рядом, и казалось, сползающими вниз. Впрочем, возможно так оно и было, разве что процесс сползания растянулся на пару веков... Капрал приготовил в расщелине засидку, - положил там кусок срезанного на вершине дерна, выложил бруствер из камней и укрепил свой "файринг пит " грунтом при помощи лопаты и плаща, на котором можно было таскать землю. Это, по его расчетам, несколько увеличивало его шансы остаться в живых. На дерн уложил дождевик, чтобы не замерзнуть, лежа неподвижно на холодном грунте, а перед расщелиной пристроил один из своих запасных носков, набитый с нужной плотностью рассыпчатой лесной супесью. Делать все это одной рукой было очень тяжело, и он потратил чертову прорву времени... Плюсом позиции было то, что лежа в ней Вик был совершенно невидим из болотной низины. Стрелять он мог тоже, не опасаясь себя выдать, - ствол карабина оставался глубоко между камней, почти исключая видимую вспышку, а кстати наяривающий легкий встречный ветерок немедленно унес бы дым низко по земле. Немного разлитой перед стволом воды из фляжки решали и вопрос поднятой выстрелом пыли. Минусом этого "ДОСа" был не очень хороший обзор, - прекрасно наблюдая всю тропу на расстоянии более семисот ярдов, Вик не мог разглядеть ничего в полусотне, у себя под носом. По этой, а также по другим веским причинам, Вик продумал план ухода с фронтальной позиции на фланговые, запасные. Одна из них была им выбрана справа, недалеко от "лестницы", - почти невидимая в густом кустарнике могучая коряга, под комлем которой легко было укрыться, и откуда он мог фланкировать подъем на холм. Другая располагалась повыше, и хотя огонь с неё можно было вести только фронтальный, с неё открывался отличный вид и на тропу, и на основание холма. Переползти с первого места на второе и третье в любом порядке можно было, не показываясь на глаза тех, кто будет внизу на болоте, перемещаясь за камнями и кустарником. Правда, с флангов позиции были куда более заметны, но подобраться сбоку неприятелю должно помешать болото... Подобрать полностью закрытую позицию Вик не смог, - для этого пришлось бы рыть окопы полного профиля и оборудовать ходы сообщения, а проделать такую работу в срок на каменистом грунте он вряд ли смог бы один, даже будучи полностью здоровым. Поэтому он ограничился тем, что несколько обустроил естественные низины, да продумал, как будет в них размещаться. Ниэнн, все это время дежурившая с биноклем в надежном укрытии, не подавала никаких сигналов тревоги, и закончив с выбором позиции, Вик начал подготовку к будущему огневому контакту.

Перво-наперво он залег на главной позиции так, будто уже готовился стрелять, наметил несколько подходящих ориентиров, и определил до них дистанцию. Подумав, Вик решил стрелять с пятисот ярдов, - расстояние, считавшееся для его оружия предельным, на каком еще было реально засадить в грудную мишень с первого выстрела. Однако капрал сразу рассудил, что убивать, кого-то ни было, - не в его интересах. Простая солдатская логика и житейский опыт общения с властями убеждал его, что ранить преследователей ему куда выгодней. Раненый противник, даже если пуля не задела жизненно важных органов, - перестает быть проблемой для Вика, и оборачивается, словно по волшебству, головной болью для своих же товарищей. Ему надо оказывать помощь, его надо нести... При самом удачном раскладе так он выводит из строя не одного, а целых трех врагов одним выстрелом, - собственно подранка, и еще двоих, которые потянут носилки. А все прочие от души насладятся картиной орущего от боли соратника с лицом, бледным от кровопотери, что отразится на их решимости не лучшим образом. С другой же стороны, если противник, все же, окажется не бандой наемных убийц, а полицейской командой, а Вик нечаянно по ним отстреляется, у него, Вика, впоследствии будет что сказать судье в свое оправдание, - убивать он не хотел, хотел пугнуть, ну... и чуток не рассчитал. Нервничал, вот же незадача... При определенном везении такая аргументация может заменить ему приговор трибунала с верной шибеницы на пожизненное. Поэтому Вик решил, что если будет стрелять, то откроет огонь сразу на поражение, но с таким расчетом, чтобы пуля наверняка не влетела жертве в голову. Итак... Вик при помощи дальномерной шкалы прицела рассчитал дистанцию для нескольких ориентиров и вычислил поправки на каждое расстояние исходя из условий стрельбы, чтобы не заниматься этим потом, в горячке перестрелки. На дальних и средних рубежах он, кроме того, еще и наметил отдельные крупные листья на краях веток кустарников, которые должны будут выполнять для него роль ветровых маяков. На пятьсот ярдов "тяжелая", сто сорок гран, пуля из его карабина снижалась от линии прицеливания аж на семьдесят дюймов, почти на полный рост громадины, и имела скорость менее тысячи семисот футов в секунду. Добрых девятьсот футо-фунтов энергии, сохраняемой ею, позволяли пуле и на таком расстоянии убить человека, или нанести существенные ранения, однако даже несильный порыв ветра заметно влиял на её полет. Определять направление ветра при помощи намоченного пальца, как это делают иногда ряженные снайперы в синематографе, Вику, таким образом, теперь необходимости не было, - бегло глянув на намеченный "маячок", он мог довольно точно рассчитать направления воздушных потоков на всем протяжении полета пули. Правда, палец он все-таки наслюнявил, но лишь затем, чтобы определить, куда будет сдувать облачко дыма от его дульного выхлопа, - ничего существенно большего подобным методом о ветре и не узнаешь, во всяком случае, в лесу или городе...