Код бикини. Часть 2
Шрифт:
– Можешь не рассказывать, - подал голос Загребский.
– Миледи и тут успела нагадить, верно? Позвонила Ренатке и в красках поведала о наших поисках...
– И еще сказала, что я ее давний любовник, - угрюмо добавил Алик.
– Тем более, мы должны ехать, - Загребский положил руку на плечо Алика.
– Словами тут ничего не исправишь. Доказывать надо делом.
– Поехали, - решительно поднялся Алик.
– А по дороге я тебе поведаю всю эту историю с "наследством"...
На улице компаньонов ждал новый удар. У подъезда они увидели "опель", беспомощно осевший на четырех спущенных шинах.
–
– Ну, Алька, битва нам предстоит не на жизнь, а на смерть. Вызывай техничку. А я пока свяжусь с Фимой...
Ровный гул двигателей вносил успокоение в смятен-ную душу Симы. Она дремала, прислонившись к Гретиному кожаному плечу. Ей снилось, как она под руку с Груней идет под зонтом по мокрой ночной Тверской, и червяки дождевых струй косо пролетают сквозь зеленые световые конусы уличных фонарей.
Самолет встряхнуло. Сима проснулась и погладила
Гретин рукав.
– Я не знаю, зачем мы летим, - сказала она, - но побы-вать в последний раз в Берлине, да еще вместе с тобой - это дорогого стоит.
– Зато я знаю, - ответила Грета.
– В конце концов, в результате этой истории я появилась на свет. Теперь я просто обязана довести ее до конца.
В берлинском аэропорту Сима снова разволновалась. Ноги отказывались идти. Ее усадили в инвалидное кресло.
– Не боись, Симуля!
– подбадривала ее Грета, толкая сверкающую никелем коляску.
– Сейчас такая техника, что тебе не то что копчик - позвоночник новый вставят. Были бы деньги.
– Тебе, наверно, больно вспоминать тот день, когда тебя в этом аэропорту... Когда вас с Фимой...
– Ни хрена подобного. Наоборот. Если бы я сейчас этого Коляна встретила, не жить бы больше Коляну...
За турникетами маячила женская фигура в плаще.
– А вот и Милочка!
– всплеснула руками Сима.
Девушка расцеловала старуху.
– Заграница идет тебе на пользу, - заявила Сима.
– По-худела, похорошела... Плащ, темные очки, просто детектив какой-то.
– А где Алик?
– Грета прервала Симины излияния.
– Он ждет нас, - быстро ответила Мила.
– На квартире.
– На какой квартире? Зачем квартира?
– Алик сказал, что понадобится место, где можно все спокойно упаковать. В гостинице много лишних глаз...
– Что за самодеятельность?
– гневно скривила губы Грета.
– Не суйте свой нос не в свое дело. Вас не для этого нанимали. Вы нашли код?
– Нашли, - с возможной мягкостью ответила Мила.
– И хотели бы получить обещанный гонорар. Рассчитаться, опять-таки, можно на той же квартире.
– Рассчитываться пока не за что, - отрезала Грета.
– Сначала надо закончить дело. И вообще, придержи язык,
девочка. Здесь командую я.
– Разумеется, - кивнула Мила.
– Но и нам с Аликом хотелось бы гарантий.
– Что за странный разговор?
– вмешалась Сима.
– Давайте поедем к Алику и кончим дело миром.
– Конечно, Серафима Аскольдовна. Это совсем рядом - в Бланкенфельде. Минут десять езды. Заберем Алика и поедем, куда скажете.
Такси остановилось в конце пустынной, укрытой раз-лапистыми елями аллеи у неприметного домика с облупившимся
фасадом.– Придется заходить через гараж, - сказала Мила.
– Ко-
ляску по ступенькам не затащишь.
– Прямо как в Варнемюнде, - засмеялась Сима, когда под колесами захрустел гравий дорожки.
Ворота поднялись и тут же опустились вслед за гостями. В просторном гараже стоял серебристый "мерсе-дес" с затемненными стеклами.
– Где же, в конце концов, Алик?
– раздраженно спро-сила Грета.
Клацнула дверца, и из машины вышел Максимилиан Фабианович.
– Я думаю, мы справимся и без Алика, - сказал он.
– Прошу всех в дом.
Сопровождавший слова Максимилиана Фабиановича жест можно было бы счесть гостеприимным, если бы в его руке не было блестящего пистолета с навинченным цилинд-риком глушителя.
Первой вышла из ступора Сима.
– Макс, ты ли это, павиан бесхвостый?
– воскликнула она со старческим бесстрашием.
– Не заработал еще язву от "виагры"?
– Ничему тебя жизнь не учит, Серафима, - поморщил-ся Максимилиан Фабианович.
– Советую поберечь копчик.
– Что за спектакль?
– Грета подняла к груди сжатые кулачки.
– Немедленно выпустите нас отсюда!
– А ты все такой же глупый батончик, - добродушно усмехнулся Максимилиан Фабианович.
– Никак в толк не возьмешь, что здесь тебе не "Адмирал Нахимов".
– О господи, неужели ты все-таки выплыл?
– Грета по-качнулась и прислонилась к стене.
– Даже балтийские кра-бы тобой побрезговали...
– Вот это номер!
– присвистнула Сима.
– Иванько, кто ж тебе так вывеску перекроил? И неужели для тебя в аду местечка до сих пор не сыскалось?
– Проходите в дом, не стесняйтесь, - невозмутимо повторил Максимилиан Фабианович, дублируя приглаша-ющий жест.
– Людик, помоги пожилой леди.
– Людик?
– Симины брови взлетели до середины лба.
– Милочка, что все это значит?
– Это значит, что имя Людмила состоит из двух частей, - терпеливо объяснил Максимилиан Фабианович.
– Кому Людик, кому Мила. Третьего не дано - терциум нон датур.
– Вы уж не обессудьте, Серафима Аскольдовна, - Мила с деревянной улыбкой взялась за ручки инвалидного кресла.
– Фабиус, тут проблема. Дверь узкая, а порог вы-сокий. Коляска не пройдет.
– Тогда оставь ее здесь, - миролюбиво разрешил Мак-симилиан Фабианович.
– Она нам не больно-то и нужна. Мы лучше с батончиком потолкуем. Пошли, хватит церемо-ний.
Он отодвинул кресло с сидящей в нем Симой, и Грета на негнущихся ногах переступила порог дома. Следом за ней вошли Мила и Максимилиан Фабианович.
Как только за ними закрылась дверь, Сима, сноро-висто работая руками, откатилась в дальний угол гаража и достала телефон.
– Алик, - быстро прошептала она, - ты в дороге? Тогда слушай и запоминай: Бланкенфельде, Штайнвег, последний дом. И, ради бога, будь осторожен...
– Наконец-то мы встретились, - удовлетворенно сказал Максимилиан Фабианович усаживаясь за стоящий посреди гостиной безбрежный ореховый стол.
– Ты рада меня ви-деть?
– он сощурил на Грету выцветшие желтые глаза.
– Я слышал, что женщины на всю жизнь сохраняют привязан-ность к своему первому мужчине.