Когда она любит

— Войдите, — зову я.

Мама входит, одетая в светло-голубой наряд, и когда она замечает Фаби и Елену, ее шаги замедляются.

— Я вам не помешала? — негромко спрашивает она.

Я снова кручу ручку. — Ничуть.

Она встречает мой взгляд, но, как обычно, задерживает его лишь на секунду, прежде чем отвести. Раньше меня беспокоило, что после стольких лет она все еще не может посмотреть на меня. Как будто она видит тень моего отца в моих глазах. Но я смирился с этим.

— Может, ты поможешь нам образумить его, — огрызается Елена.

— По поводу чего?

— Этой пародии на свадьбу! Мама, ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — взывает Елена. — Раф меняет женщину, на которой женится, за несколько дней до церемонии, а мы все ведем себя так, будто в этом нет ничего страшного?

Я застонала.

— Поверь мне, никто не ведет себя так, будто это не важно.

С тех пор как я сделал объявление, мой телефон безостановочно звонит от членов семьи. Клянусь, я даже забыл о существовании некоторых из этих родственников. Тетя Элиза лично явилась сюда, чтобы сказать, что я позорю всю семью, женившись на человеке с такой репутацией, как у Клео. Дяде Филипу пришлось оттащить ее, когда он увидел выражение моих глаз.

— Это кажется немного поспешным, — говорит Фаби, стараясь быть более дипломатичным, чем Елена. — Почему бы не подождать немного?

— Свадьба уже спланирована, — говорю я. — Запланированы поставщики провизии, забронированы церковь и место проведения.

— И что? — требует Елена. — Никто же не будет спорить о том, что придется делать дополнительную работу, если ты захочешь перенести свадьбу.

— Я выполнил свою часть сделки с отцом Клео, и теперь пришло время ему выполнить свою. После того, что случилось с Джеммой, я больше не собираюсь рисковать. Я хочу разобраться с этим как можно скорее.

Я также чувствую непреодолимую потребность увидеть свое кольцо на пальце Клео, но я не собираюсь тратить ни секунды на то, чтобы понять, почему это так.

Елена насмехается.

— Доставь это, доставь то. Она не посылка FedEx, Раф. Она человек. Я понимаю, что мы здесь все о браках по расчету, но заставлять ее выйти за тебя замуж за два дня до свадьбы? Это просто смешно!

Мой гнев разгорается.

— Я уже сказал, что не буду ее принуждать к этому. Сколько раз мне нужно повторить, чтобы до тебя дошло?

Елена скрипит зубами.

— Мама? — спрашивает Фаби. — Ты ничего не сказала. Что ты думаешь?

Мама обхватывает себя руками. Она не любит, когда ее ставят в тупик.

— Я думаю, тебе стоит довериться мнению брата. Он наш дон, и он знает, что делает.

Елена застонала, ее щеки покраснели.

— Ты всегда принимаешь его сторону. Я не понимаю, почему ты никогда не задаешь ему вопросов. Неужели тебя это нисколько не беспокоит?

Мама бросает на меня умоляющий взгляд, прося избавить ее от ответа.

Я сжимаю челюсть и поворачиваюсь к сестрам.

— Я предлагаю вам обеим приберечь свое беспокойство для всех тех голодающих детей, которых вы пытаетесь спасти, работая в ООН. Они ценят ваши кровоточащие сердца гораздо больше, чем я.

В глазах Фаби вспыхивает обида, и на мгновение в моей груди возникает смутное чувство, отголосок того, что я когда-то испытывал, пока не научилась чувствовать совсем немного.

Елена приходит ей на помощь, как всегда.

— Очаровательно, — вырывается у нее. — Я вижу, что ты уже не можешь дождаться, когда отправишь нас обратно в Женеву.

Я не опровергаю это заявление, хотя мои сестры мне дороги. Они моя плоть и кровь. Я защищаю их и забочусь о них, но мы не близки, как некоторые братья и сестры. Я всегда чувствовал их недовольство, особенно Елены. Мы все знаем, что однажды мне придется вернуть их домой и заставить пожениться. И когда это произойдет, им придется оставить жизнь, которую они построили в Женеве.

Я поправляю пиджак и обхожу стол.

— Я уезжаю. Моя невеста ждет меня.

Мне незачем больше терпеть неодобрение со стороны женщин, особенно когда все уже готово.

Завтра Клео Гарцоло станет Клео Мессеро, и никто, черт возьми, ничего не сможет с этим поделать.

ГЛАВА 5

РАФАЭЛЕ

Голоса из столовой доносятся по коридору, но я не обращаю на них внимания и направляюсь в гостиную, где меня должна ждать Клео.

Я останавливаюсь перед французскими дверями и провожу ладонью по галстуку.

Моя кожа гудит от чего-то, что смутно напоминает волнение.

Странно. Я нечасто бываю взволнован.

Я определенно не был в восторге от свадьбы с Джеммой, но я бы прошел через это. Это было прописано в контракте, мое и ее имя стояло в нижней строке. Она была вполне приемлема, женщина, воспитанная для того, чтобы стать женой высокопоставленного капо или дона, - мне не пришлось бы беспокоиться или слишком много думать. Она знала, чего от нее ждут. Но по мере приближения даты нашей свадьбы я не мог перестать думать о ее сестре, с ее наглым ртом и отвратительными манерами. Девушка, совершенно не подходящая для этой роли.

Сузившиеся зеленые глаза Клео дразнили меня во сне. Я резко проснулся, отчаянно желая узнать, каково это, когда этот рот обхватывает мой член.

Я тряхнул головой и взялся за ручку двери. Завтра она станет моей, и тогда я смогу забыть об этом странном увлечении. Клео перестанет быть красивым соблазном, а станет женщиной, связанной со мной на всю жизнь.

Знакомство порождает скуку, верно?

Я распахиваю дверь и вхожу внутрь.

Клео сидит на черном бархатном диване, повернувшись ко мне спиной. Рядом с ней сидит Сабина, но я едва замечаю управляющую домом.

Моя невеста поворачивается, и, когда наши взгляды сталкиваются, меня пронзает ток.

Выражение ее лица тщательно скрыто, позвоночник выпрямлен, а руки сложены на коленях. Такой скромной я ее еще не видел.

Я засовываю руки в карманы брюк. — Добрый вечер.

В этот момент иллюзия скромности разрушается. В ее взгляде вспыхивает гнев, а затем она поднимается на ноги и топает через всю комнату, пока не оказывается прямо передо мной.

Меня забавляет свирепое выражение ее лица.

Да, это та Клео, которую я узнал.

— Что случилось с моей сестрой? — требует она.

Ее запах заполняет мой нос. Никаких духов, только чистая кожа и намек на цветочный шампунь.

Мой пульс учащается. Ее волосы собраны в пучок, и у меня руки чешутся распустить их. Мне хочется зарыться носом в эти великолепные медные волосы и крепко обхватить их кулаком.

Какого черта Сабина все это спрятала?

Старуха бросается к Клео. — Дон Мессеро, я прошу прощения...